протесты Мэри и неодобрительные взгляды Аллисона, я продолжал вливать в рот
штурману соленую воду до тех пор, пока его не стало рвать кровью. Затем
переключился на Окли.
пациентов, которые испытывали нестерпимые боли в животе и вконец ослабели,
однако избежали участи несчастного Антонио. Аллисон встал на руль, переведя
судно на нужный курс. Присев на корточки, запорошенная снегом Мэри Стюарт
ухаживала за Окли. Смит, несколько придя в себя, сидел, прислонясь к рулевой
рубке. Понемногу к нему стал возвращаться голос.
Подумав, я принес бутылку из личных запасов капитана Имри: после того, что
пришлось испытать желудку Смита, ему могла повредить лишь карболовая
кислота. Поднеся бутылку ко рту, штурман сделал глоток, и его снова вырвало.
вода обходится дешевле.
этот раз коньяк попал по назначению. Видно, желудок у штурмана выложен
сталью или асбестом, решил я. Отобрав у него бутылку, я протянул виски Окли,
но тот отрицательно мотнул головой.
Меня - укачало!
отравление. Ваше счастье, что я подоспел вовремя.
трудно.
впрочем, и я, - заметила Мэри.
решил помочь Мэри, пытавшейся поднять Окли, у которого подкашивались ноги.
Сделать это было нелегко. Но в эту минуту на мостике появились Гуэн и Граф.
вас только не искали... В чем дело? Он пьян?
повезло. А что стряслось?
побери, похоже на эпидемию.
на спасательные жилеты. - Насколько я понимаю, на борту еще одна жертва?
кто даже понюхал этот проклятый аконитин, подумал я, может в любой момент
отдать концы. - Десять минут назад я постучал в дверь его комнаты. Не
услышав ответа, я вошел. Вижу, он по полу катается...
кататься по полу не составляло труда: правда, самому ему не до смеха.
позвонить в кубрик.
пока не в состоянии спуститься в каюту. Если попытаются, то окажутся за
бортом. Не смогли бы вы принести им одеяла?
моя каюта...
того, - в рундуке. - Когда Граф ушел, я обратился к Аллисону: - Дверь
капитанской каюты впору динамитом рвать. Крепко же спит мистер Имри...
сопротивление в цепи, можно усилить звуковой сигнал так, что и мертвый
проснется.
дело срочное.
его будят среди ночи. Ведь со штурманом и боцманом все в порядке.
Глава 4
волн и скрип переборок обветшалого судна, голос Отто был слышен отчетливо.
Правда, что именно он говорил, разобрать было невозможно: слова перемежались
воплями и стонами.
издыхании, дело идет к развязке. Схватившись руками за горло, Отто катался
по полу. Пунцовое лицо его побагровело, глаза налились кровью, на
фиолетовых, как при синюхе, губах выступила пена. Ни одного из симптомов,
сходных с теми, что я наблюдал у Смита и Окли, я не обнаружил. Вот и верь
ученым трактатам.
Гуэну.
килограммов... Я уже решил было отказаться от своего намерения и собирался
оказать больному посильную помощь на месте, но тут в каюту вошли капитан
Имри и мистер Стокс. Я удивился тому, как скоро оба явились, да еще и по
форме одетые. Лишь увидев поперечные складки на брюках, я сообразил, что они
спали не раздеваясь. Я мысленно возблагодарил Всевышнего за то, что так
быстро пришел в себя штурман.
заговорил капитан Имри. - По словам Аллисона, этот итальянец мертв... -
Заметив распростертого на полу Джеррана, капитан осекся. - Господи помилуй!
- А подойдя поближе, воскликнул: - Этого еще недоставало! У него что,
припадок эпилепсии?
штурмана и Окли. Помогите-ка нам отнести его в ванную.
ожидая от того подтверждения. - У меня на судне? Откуда взялся яд? Кто им
его дал? Почему...
Известно лишь одно: пока мы языки чешем, умирает человек.
ему досталось. Но, думаю, Джерран предпочел бы оказаться в синяках, но
живым, чем без единой царапины, но мертвым. Рвотное средство оказалось столь
же эффективным, как и при лечении Смита и боцмана. Спустя три минуты Отто
лежал на койке, укрытый грудой одеял. Он все еще стонал и дрожал, клацая
зубами, но щеки у него уже начали принимать обычную свою окраску, на губах
высохла пена.
ладно? - обратился я к Гуэну. - Через пять минут я вернусь.
капитан Имри осекся. Я хотел было сказать, что в то время, как люди мрут как
мухи, капитан, надравшись в стельку, храпит у себя в каюте. Но это было бы
не вполне справедливо. Я злился оттого лишь, что на судне творились недобрые
дела, а кто в этом повинен, я не знал.
остановился у дверей его каюты. А сколько еще людей, возможно, лежит на
полу, не в силах добраться до двери и позвать на помощь? Налицо четыре
жертвы. Кто даст гарантию, что число их не достигнет десятка?
капитан Имри. - Мы пойдем с вами.
мужчины - по большей части молчаливые и хмурые. Разве будешь разговорчив и
жизнерадостен, если одной рукой держишься за стул, а в другой сжимаешь
стакан. Отложив в сторону инструменты, "Три апостола" пили со своим
руководителем Джошем Хендриксом, наполовину англичанином, наполовину
голландцем. Это был невысокого роста, худой, серьезный пожилой мужчина с
вечно озабоченным лицом. Даже в свободное от работы время он был увешан
электронной и звукозаписывающей аппаратурой. Поговаривали, будто он и спал в
этой сбруе. Страйкер, похоже вовсе не удрученный болезненным состоянием
супруги, забравшись в угол, беседовал с Конрадом и двумя другими актерами -
Понтером Юнгбеком и Ионом Хейтером. За третьим столиком устроились Джон
Холлидей, фотограф, и Сэнди, заведовавший реквизитом. Насколько я мог
судить, никто из них не страдал больше, чем следовало ожидать при такой
болтанке. На нас с долей изумления посмотрели одна или две пары глаз, но, не
желая терять времени на объяснения, я промолчал.
позеленевшими лицами, сцепившись пальцами, они смотрели друг на друга с
выражением людей, у которых нет завтрашнего дня. Впервые я увидел Мэри без
очков; очевидно, от дыхания Аллена они запотели, и она их сняла. Оказалось,
что это весьма симпатичная девушка, лишенная той беззащитности, которая
характерна для женщин, носящих очки. Что же до Аллена, то у него никаких
дефектов зрения не наблюдалось.
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Контровский Владимир
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Орловский Гай Юлий