Чтение 10–й страницы книги ~Несерьезные размышдения о жизни~

И тут как дернет!

Удочка чуть не вылетела из моих рук. Гоша радостно запрыгал на мостках.
Леска натянулась, как струна, удилище изогнулось вопросительным знаком,
рыбина в глубине билась акулой.

- Держи, я сейчас! - донеслось до меня сзади.

Я изо всех сил дернула удочку. Что-то большое и блестящее взлетело
птицей над нашими головами и угодило прямо под ноги туристу, который, скинув
рюкзак и сапоги, босиком мчался по мосткам нам на выручку.

Мужчина упал плашмя на огромную щуку и прижал ее животом к доскам. Я
последовала его примеру и ухватила рыбину за хвост. Гоша помогал нам,
радостно прыгая вокруг и крутя хвостом, как пропеллером. У меня мелькнула
мысль, что он может случайно взлететь.

Мой улов яростно бился за свободу. Турист попытался ухватить щуку за
голову, но та щелкнула пастью, и впилась острыми зубами в его палец. Наш
добровольный помощник взвыл благим матом и переключился на свои болевые
ощущения.

Рыбина воспользовалась моментом, выдернула хвост из моих рук и ринулась
в воду. Мы с туристом сделали бросок за добычей, но промахнулись и рухнули
на мостки. Доски не выдержали, и вся конструкция с треском ухнула в воду. Мы
плюхнулись следом, подняв фонтан брызг.

Дно оказалось рядом, мне удалось встать на ноги. Вода была ледяная.

Гоша уже отряхивался на берегу. Турист тоже нащупал дно и попытался
принять вертикальное положение, но почему-то выпучил глаза и издал протяжное
"А-а-а!"

Перепугавшись, я бросилась вынимать его из воды. Тот отбивался,
стискивал зубы и одними губами произносил что-то мало разборчивое, но очень
выразительное. На карачках он добрался до берега, и продемонстрировал мне
свою ногу. Из ступни торчал ржавый гвоздь с остатками деревянной доски.

Совместными усилиями мы выдернули гвоздь и забинтовали ногу несчастного
туриста тем, что было в походной аптечке рюкзака. Бинты тут же пропитались
кровью.

- Ну, и угораздило же меня!.. - в сердцах сказал раненый и посмотрел на
меня так, как будто это я подложила ему свинью в виде гвоздя.

- Сам виноват, нечего было чужую рыбу хватать! - не осталась я в долгу.

Турист хотел сказать что-то веское, но передумал и стал рассматривать
свой укушенный палец на правой руке. Из многочисленных порезов тоже сочилась
кровь.

Мне удалось рассмотреть несчастного прохожего. На вид - около тридцати,
широкоплечий, карие глаза, темные ресницы и брови, рот, нос - все на месте,
волевой свежевыбритый подбородок, а на голове ежик очень коротко стриженных
светлых волос. Однако совершенно мокрые джинсы и футболка придавала ему
жалкий вид жертвы кораблекрушения.

Видимо, я выглядела не лучше, потому что он мазнул по мне взглядом и
хмыкнул.

- И как же я теперь доберусь до Трофимовки, а? - задал он оригинальный
вопрос.

У меня в голове вертелись несколько вариантов негуманных ответов, но я
вежливо предложила:

- Может ты попытаешься до дома добраться, а там я тебя перевяжу
получше...

Турист вдел ноги в сапоги и навалился на мое плечо. Я представила себя
сестрой милосердия на поле боя и потащила этого бугая в свою светелку.

Дорога домой показалась мне издевательски длинной, я уже не говорю про
ступеньки боковой лестницы, которую мы преодолели в несколько приемов.
Хорошо хоть никого не встретили по пути.

Турист с любопытством оглядел мою светелку и поинтересовался:

- Ты тут отдыхаешь?

- Нет, работаю.

- Кем же ты работаешь?

- Бедной Лизой, - ляпнула я, не подумав.

- Кем, кем? - изумился он.

- Компаньонкой, - более доходчиво объяснила я.

- А звать как?

Я прикинула, какое выбрать имя и решила остаться инкогнито.

- Лизой. А тебя как?

- Федором.

Тут я обнаружила у себя под коленкой упитанную пиявку и чуть не
завалилась в обморок.

- Эй, ты чего? Ты это брось, - запротестовал Федор. - А рюкзак-то как
же? Мне же переодеться надо.

Я очень пожалела, что турист не утонул возле мостков.

Сама переодевшись в сухие шорты и майку, я выдала Федору банное
полотенце. Тот обернул его вокруг чресл, а я развесила его мокрые вещи в
ванной.

Выходя из ванной комнаты, я столкнулась нос к носу с Глашей.

- Господи, что это у нас за ручьи на боковой лестнице? - подозрительно
поинтересовалась она.

- Это мы с Гошей в воду упали с мостков, вот с нас и натекло.

- А кровь откуда?

- Это я пиявку оторвала, - продемонстрировала я ей свою кровавую рану
под коленкой.

Я проскользнула в светелку и захлопнула дверь. Вот будет конфуз, если
она увидит у меня в комнате полуголого мужчину!

В светелке никого не было, кроме Гоши, который шумно выкусывал
репейники из лап.

- Эй, ты где? - шепотом испугалась я.

- Да здесь я, здесь...

Из-под кровати высунулись волосатые ноги.

- Ты чего туда забрался?

- Чтобы не ставить тебя в неудобное положение. Или голые мужчины у тебя
в комнате - не редкость?.. Черт, это полотенце все время падает, -
показалась красная физиономия моего гостя. - Неси скорее рюкзак, а то его
кто-нибудь утащит, и я останусь здесь навсегда.

Ужаснувшись такой перспективе, я помчалась к реке.

Поднять рюкзак мне не удалось. Пришлось тащить его волоком. Я вся
вспотела, выбилась из сил и пожелала туристу мучительной смерти от комариных
укусов. Похоже, что Федя прихватил с собой в поход пудовые гири, водолазное
снаряжение или кирпичи.

Около флигеля я окончательно выдохлась. А, представив себе, как буду
затягивать рюкзак по ступенькам на второй этаж, сдалась окончательно.

Побродив вокруг домика, я вляпалась в заросли крапивы и обнаружила
поваленное дерево. Под вывороченными корнями было чудесное углубление.
Туда-то я и запихнула рюкзак, предварительно вынув одежду. Сверху насыпала
веток. Уродливые волдыри от крапивы украсили мои ноги, и я посетовала, что
щука не сожрала добра молодца живьем.

Пока Федор переодевался, я прошлась по ванным комнатам второго этажа и
набрала в аптечках вату, йод и бинты.

Стеная, как раненый слон, он позволил мне обработать йодом рану в
ступне и забинтовать ее со сноровкой человека, имеющего смутные
представления об оказании первой медицинской помощи в полевых условиях.
Затем я занялась пострадавшим от щучьих зубов указательным пальцем и
достигла виртуозности в превращении обыкновенной человеческой конечности в
бесформенный сверток. По окончании процедуры Федор полностью лишился
возможности двигать пальцем, так как тот выглядел, как египетская мумия
жирной гусеницы.

Завязав концы бинта элегантным бантиком, я отошла и полюбовалась
творением своих рук.

Федор почему-то не разделил моей гордости, а принялся ворчать, что в
таком идиотском виде ему еще бывать не приходилось.

Естественно, я обиделась:

- Не больно-то и хотелось выручать тебя. Забирай свои вещи и топай в
Трофимовку. Кстати, ты к кому туда шел?

- Ни к кому, - почему-то смутился он. - Я в творческой командировке,
собираю народный фольклор довоенного периода.

- Ну, это ты хватил, придумай еще что-нибудь, - не поверила я.

- Напрасно сомневаешься. Очень интересное дело. Я столько матерных
частушек насобирал... - закатил он глаза. - Хочешь послушать?

Я сделала такое выражение лица, что он не стал настаивать.

Федор попробовал пройтись по комнате, но побелел и со стоном опустился
обратно в кресло.

- А пожить здесь нельзя?

- С ума сошел?! - испугалась я.

Страдалец совсем приуныл, и мне стало его жаль. В самом деле, с такой
ногой далеко не уйдешь.

- Ладно, до вечера посиди здесь, а потом во флигеле переночуешь. Там
тебя никто не увидит... Эй, а ты как в наши края попал? У нас же
контрольно-следовая полоса по периметру и отдельные участки заминированы!

Федор посмотрел на меня, как на ненормальную.

- У вас тут что, концлагерь? Я вдоль реки шел, на мине не подорвался,
как видишь... А интересные у вас тут места!.. Давай-ка, поближе
познакомимся.

Не вставая с кресла, он протянул руку к образам, пошарил за иконой и
вытащил мой паспорт и связку ключей от московской квартиры, которые я
положила туда для сохранности. Не обращая внимания на мои протесты, Федор
открыл красную книжицу и прочел вслух:

- Климова Елизавета Петровна, русская, не замужем, прописана в Москве.
А для тридцати двух лет ты неплохо сохранилась...

Я ахнула и вырвала паспорт из его рук.

Действительно, в чужой паспорт была вклеена моя фотография. Как?..
Почему?.. Кто?..