read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



пытался добраться до корней взаимоотношений этих двух исторических фигур.
Кто-то, как, скажем, один из руководителей одиозного Главпура генерал от
ЦК Дмитрий Волкогонов, то и дело прибегая к прямой фальсификации фактов,
безуспешно пытался навязать читателю искаженный образ Берия, как бледной
тени кремлевского диктатора. Другие, не склонные к столь буйной фантазии,
продолжали разыгрывать "грузинскую карту". Увы, и эти домыслы не
приблизили нас к истине. Загадка отношений между Сталиным и моим отцом так
и осталась загадкой.
Сопоставим, читатель, лишь два неопровержимых факта. Факт первый.
Москва, Красная площадь. День похорон Сталина. С трибуны Мавзолея
Лаврентий Берия произносит свою знаменитую траурную речь: "Кто не слеп,
тот видит..." Факт второй, почему-то до сих пор, в отличие от первого, не
заинтересовавший историков и публицистов. Москва. Кремль. Заседание
июльского Пленума ЦК КПСС. После той траурной речи прошло всего четыре
месяца, но одно из обвинений в адрес отца звучит дословно так: "Берия
хотел подорвать культ личности товарища Сталина". В сумбурном выступлении
на Пленуме Анастаса Микояна есть и еще одна примечательная фраза: "В
первые дни после смерти товарища Сталина он ратовал против культа
личности".
Сама стенограмма того Пленума, рассекреченная лишь недавно, на первый
взгляд способна пролить свет на взаимоотношения главы советского
государства и одного из его ближайших соратников. Тот же Микоян то и дело
сокрушается, что "товарищ Сталин излишне доверял Берия", но тут же
опровергает самого себя, утверждая, что этого... не было. Столь же
сомнительны и аргументы, свидетельствующие о явном недоверии. Мол, во
время войны Сталин разделил МВД и государственную безопасность, а
Лаврентий Павлович был назначен в Совет Министров и Государственный
Комитет Обороны. Если учесть, что 30 июня 1941 года отец вошел в ГКО,
сосредоточивший всю власть в государстве, то выступление А. Микояна звучит
более чем странно.
Но так или иначе, пусть лишенное элементарной логики, но тем не менее
прозвучавшее с высокой трибуны заявление заслуживает внимания и наводит на
определенные размышления.
Сколь искренен был мой отец, выступая на траурном митинге в марте
пятьдесят третьего? Не противоречит ли это его другим заявлениям?
То, что он мог сказать - и говорил! - на заседаниях Президиума ЦК,
непозволительно было произнести с такой трибуны. Думаю, это понятно. Хотя
отец действительно выступил первым против культа личности Сталина, что,
как абсолютно ясно из материалов Пленума ЦК, это и вызвало переполох в
кремлевском руководстве.
Меня нередко спрашивают, кто я, сталинист или антисталинист. Так вот,
я не считаю себя ни сталинистом, ни антисталинистом. Я против Системы,
породившей Ленина, Сталина, Троцкого, Бухарина, Рыкова... Этот список
читатель может продолжить без труда. Вспомните хотя бы репрессии. Ведь не
в тридцать седьмом они начались и даже не в тридцать четвертом. Гораздо
раньте! А сколько невинных жертв на совести тех, кто пришел уже после
Сталина? Да и не в цифрах дело. Виновата Система! А потом уже Сталин,
Троцкий, кто-то другой. Но и Сталин - это однозначно - виновен. И те, кто
его окружал, виноваты. Но коль Сталин стоял во главе, то и ответственности
на нем, разумеется, больше.
Смерть Сталина я воспринял, скажу откровенно, двояко. В основном мне
было жаль Светлану, его дочь. Она ведь - я это хорошо знал - и до этого
была одиноким человеком, а после смерти Сталина жизнь ее и вовсе не
заладилась. Внешне, конечно, и Хрущев, и Ворошилов, к примеру, ее опекали,
на самом же деле эти люди прекрасно знали очень слабую психику Светланы и
подталкивали ее к тому, что в конце концов и случилось...
О том, что произошло со Сталиным, я узнал от мамы, когда пришел домой
пообедать. Обычно в это время приезжал и отец, но в тот день его не было.
Мама сидела заплаканная и сразу же сказала мне, что у Иосифа
Виссарионовича удар и, по всей вероятности, он не выживет.
- Ну а ты-то чего плачешь? - спросил. - Помнишь ведь, что отец
говорил... Речь шла о том, что готовил нам Сталин. Мама, разумеется, обо
всем знала - отец действительно предупреждал нас о том, что может
случиться.
- Знаешь, - ответила, - я все понимаю, но мне его все равно жаль - он
ведь очень одинокий человек. Я сел обедать, а мама поехала к Светлане. И о
смерти Сталина, и о поведении его близких и соратников в те дни написано
много, но в основном это пересказы или явные домыслы. Широко известно,
скажем, что Светлана у кровати Сталина чуть ли не сутками сидела. Мы же
знали, что она находилась дома и была совершенно спокойной. Я не хочу
сказать, что она не любила отца, но это была отнюдь не та безумная любовь,
о которой столько написано...
На похоронах Сталина я был, разумеется. Как всегда в подобных
случаях, партийные органы дали разнарядку по организациям, а те уже
выделяли людей. Но это конечно же не значит, что в противном случае я бы
не пошел.
Тогда, в марте пятьдесят третьего, я не был уже тем мальчишкой из
тбилисской школы, боготворящим вождя. Он многое знал и многое понимал.
Сегодня могу сказать совершенно однозначно: проживи Сталин еще несколько
лет, и в Президиуме ЦК не осталось бы никого из тех, кто пережил Сталина.
Мой отец, разумеется, не исключение. Его уничтожение готовилось еще при
жизни Сталина, о чем он и рассказывал нам с матерью.
Помню, уже после смерти Сталина, когда отец рассказывал маме, какие
реформы предложил провести Хрущеву, Маленкову и другим, она сказала:
- Какая разница, сделал бы это Иосиф Виссарионович или они... Если бы
он - было бы не так обидно.
Мама прекрасно знала сталинское окружение и не верила, что отцу
позволят осуществить свои замыслы. Во всяком случае, никаких сомнений, что
отца отстранят, у лев не было и тогда...
Вне всяких сомнений, смерть Сталина спасла жизнь его окружению. Он
неизбежно заменил бы своих соратников совершенно новыми людьми, которые не
знали бы всего того, что знали Молотов, Маленков, Хрущев и другие,
включая, повторяю, моего отца. Убрал бы Сталин, вне всяких сомнений, и
министра государственной безопасности Игнатьева. Сталин уже готовился
войти в историю как абсолютно, я бы сказал, чистый человек, создавший
великое государство, выигравший великую войну. Будем объективны: уходя,
Сталин оставлял действительно великую страну, вполне обоснованно
гордившуюся многими достижениями. Другой вопрос, какой ценой это было
достигнуто...
Отец все это отлично понимал, но хотя и имел столкновения со
Сталиным, как ни один другой член Политбюро, смерть главы государства его
расстроила. Здесь не было, знаю, наигранности, как, скажем, у Хрущева.
Думаю, смерть Сталина, несмотря ни на что, он переживал чисто
по-человечески. Наверное, это звучит несколько странно в контексте того же
"Мингрельского дела", но это так. Не был отец ни жестоким, ни злопамятным
человеком. И об этом знали многие.
Из воспоминаний Светланы Аллилуевой:
"Только один человек вел себя почти неприлично - это был Берия. Он
был возбужден до крайности, лицо его, и без того отвратительное, то и дело
искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были - честолюбие,
жестокость, хитрость, власть, власть... Он так старался в этот
ответственный момент, как бы не перехитрить и как бы не недохитрить! И это
было написано на его лбу. Он подходил к постели и подолгу всматривался в
лицо больного - отец иногда открывал глаза, но, по-видимому, это было без
сознания или в затуманенном сознании. Берия глядел тогда, впиваясь в эти
затуманенные глаза; он желал и тут быть "самым верным, самым преданным" -
каковым он изо всех сил старался казаться отцу и в чем, к сожалению,
слишком долго преуспевал...
В последние минуты, когда все уже кончалось, Берия вдруг за метил
меня и распорядился; "Уведите Светлану!" На него посмотрели те, кто стоял
вокруг, но никто и не подумал пошевелиться. Когда все было кончено, он
первым выскочил в коридор и в тишине зала, где стояли все молча вокруг
одра, был слышен его громкий голос, не скрывавший торжества: "Хрусталев!
Машину!" Это был великолепный современный тип лукавого царедворца,
воплощение восточного коварства, лести, лицемерия, опутавшего даже отца,
которого вообще-то трудно было обмануть. Многое из того, что творило эта
гидра, пало теперь пятном на имя отца, во многом они повинны вместе..."
В книге "Двадцать писем другу" есть и такие слова: "Страшную роль
сыграл Берия в жизни нашей семьи. Как боялась и ненавидела его мама!" А
между тем моего отца мать Светланы, Надежда Аллилуева, не могла ни любить,
ни ненавидеть. Они просто-напросто не были знакомы. Жена Сталина
застрелилась в 1932 году, за шесть лет до переезда нашей семьи в Москву.
Светлана была еще ребенком...
Светлану я понимаю, хотя и не могу, естественно, согласиться с тем,
что она написала. Ей просто хотелось, чтобы ее отец выглядел не так
ужасно... Широко известно имя человека, официально обвиненного во всех
преступлениях, так что можно писать о нем что угодно. Мораль здесь,
насколько понимаю, отступает на другой план...
Несколько лет назад, переехав в СССР, Светлана пожелала встретиться с
нами - мама еще была жива. Мы решили, что не стоит этого делать, и встреча
не состоялась. О ее жизни я знаю лишь из сообщений западной прессы.
А когда-то мы были очень хорошо знакомы. Я учился в одной школе с
детьми Сталина. Светлана Аллилуева сидела за одной партой с моей будущей
женой. Она нас с Марфой и познакомила.
Запомнилась дочь Сталина умной, скромной девочкой. Хорошо знала
английский. Очень была привязана к моей матери. Уже во время войны попал я
в одну неприятную историю, связанную со Светланой. После возвращения с
фронта подарил ей трофейный Вальтер. Проходит время, и в академию, где я
учился, приезжает генерал Власик, начальник личной охраны Сталина.
- Собирайся, - говорит, - вызывает Иосиф Виссарионович.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.