главным образом мне. Рассудив, что еще успею вернуться к спорному
вопросу, я спросил:
людей не только не стало меньше, чем днем, но, пожалуй, суета еще
усилилась. Во всех кабинетах горел свет, сновали туда и обратно
сотрудники в форме и в штатском, конвойные милиционеры без конца водили
задержанных воров, спекулянтов, изо всех дверей доносился булькающий гул
голосов, а из крайнего кабинета раздавался истошный завывающий вопль
грабителя Васьки Колодяги, симулирующего эпилептический припадок. Я был
еще в дежурной части, когда привезли Колодягу и он начал заваривать
волынку.
сопением умывался, и мне казалось, что ледяные струйки, стекающие за
воротник, хоть немного смывают с меня невыносимый груз усталости
сегодняшнего долгого дня.
светлыми, почти белыми, и дюралевая толстая расческа с трудом
продиралась сквозь мои вихры, - утерся носовым платком и подошел к
Жеглову.
столом, сосредоточенно глядя в какую-то бумагу, но со стороны казалось,
будто написана она на иностранном языке - так напряженно всматривался он
в текст, пытаясь проникнуть в непонятный смысл слов. Я подошел к столу,
он поднял на меня ошалелые глаза, сказал:
понадобишься - молодым и свежим!
смысла. А ты-то где живешь?
стоит!
дали, я бы под этот гам часов тридцать и глаз не открыл. Но дома спать
лучше. А у тебя душ есть?
воды нет. А на твоей жилплощади кто еще проживает?
университет. Вложи в них чистый лист бумаги и все, что тебе непонятно,
записывай, потом спросишь. А коли дома читать будешь, хотя на это
надежды мало, в тетрадочку конспектируй...
карманы пиджака и стал одеваться, а я листал книжечки. "Уголовный кодекс
РСФСР", "Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР", "Криминалистика".
Кодексы были небольшого формата, толстенькие, с бесчисленным количеством
статей, и в каждой много пунктов и параграфов, я прямо ужаснулся при
мысли, что все их надо выучить наизусть. В "Криминалистике" хоть, по
крайней мере, было много картинок, но все они тоже были невеселые:
фотографии повешенных, зарезанных, слепков следов, обрезков веревок и
проводов, наверное висельных, изображения разных марок пистолетов,
всевозможных ножей, кастетов, какие-то схемы и таблицы.
направляясь к двери, сказал:
точность любит:
заканчиваешь, а живые уголовные дела, то она - учеба - побыстрее
движется. А вот разгребем с тобой эту шваль, накипь человеческую, тогда
уж в институт пойдем, дипломированными юристами будем. Знаешь, как
называется наша специальность?
правосознание! Ты еще права не знаешь и знать не можешь, но
сознательность у тебя должна быть революционная, комсомольская! Вот эта
сознательность и должна тебя вести, как компас, в защите справедливости
и законов нашего общества!..
очень громко; гулко перекатывались они в высоких пролетах, и со стороны
могло показаться, что Жеглов говорит с трибуны перед полным залом, и я
невольно оглянулся посмотреть, не идет ли следом за нами толпа молодых
сотрудников, которым усталый, возвращающийся с дежурства Жеглов решил
дать пару напутственных советов.
алюминиевой кружки. Закусывал он куском черного хлеба, присыпанного
желтым азиатским сахарным песком.
почерком, в котором каждая буковка стояла отдельно от других, будто
прорисовывал он ее тщательно тоненьким своим перышком "рондо", хотя на
самом деле писал он очень быстро, без единой помарки, и исписанные им
страницы не хотелось перепечатывать на машинке.
крючков, изгибов и замкнутою плавным круглым росчерком, и мне показалась
она похожей на свившуюся перед окопами "спираль Бруно".
подумал, что Глебу Жеглову, наверное, досадно видеть, как старший
лейтенант Соловьев вот так праздно сидит за столом, гоняя чаи с вкусным
хлебом, и нельзя дать ему какое-нибудь поручение, заставить сделать
что-нибудь толковое, сгонять его куда-нибудь за полезным делом - совсем
бессмысленно прожигает сейчас жизнь Соловьев.
невразумительное. Жеглов блеснул глазами, и я понял, что он придумал,
как оправдать бестолковое ночное существование Соловьева.
карточки не отоваривали! Давай, давай, колись: где взял сахар? - При
этом Жеглов смеялся, и я не мог сообразить, шутит он или спрашивает
всерьез..
выступили:
Коканда прислала посылку! Человек ты въедливый, Жеглов, как каустик!
главный выигрыш получить, и золовку иметь в Коканде! Вот у нас с
Шараповым родни - кум, сват и с Зацепы хват; и выигрываю я только в
городки, поэтому мы с трудов праведных и чаю попить не можем. Так что ты
уж будь человеком, не жадись и нам маленько сахарку отсыпь...
крупного желтого песка, и, пока он был поглощен этим делом, понукаемый
быстрым жегловским баритончиком: "Сыпь, сыпь, не тряси руками, больше
просыплешь на пол", Жеглов вынул из кармана складной нож с кнопкой,
лезвие из ручки цевкой брызнуло, быстро отрезал от соловьевской краюхи
половину и засунул в карман.
договаривались...
Скаредный ты человек, Петюня, индивидуалист, нет в тебе коллективистской
жилки. Нет, чтобы от счастья своего, дуриком привалившего, купить отделу
штук сто батонов коммерческих! Комсомольская организация с тобой
недоработала, надо будет им на это указать!
Вместо того чтобы спасибо сказать, оскорбил еще...
Нет, чтобы добровольно поделиться с проголодавшимися после тяжелой
работы товарищами...
видел, что вся его сердитость уже прошла и что удальство и нахрапистость
Жеглова ему даже чем-то нравятся - наверное, глубинным сознанием
невозможности самому вести себя таким макаром, чтобы чужой хлеб
располовинить и тобой же довольны остались.
физическая, целый день на ногах, так что нам паек должны были бы давать
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Лукин Евгений
Перумов Ник