высокой прямой трубой и черным острием грот-мачты. Теперь такие не часто
встретишь. Ранний паром до зоопарка бороздил воду, вздымая легкую волну.
Мартин заметил, что труба у парома вся черная, а название на борту замазано
белой краской. Но все равно он прочел его: "Зоопарк No 5".
несколько телефонных звонков, кое-что записал.
жизнеописание покойника. Начиналось оно следующим образом:
Нюман, урожденная Рутгерсон.
школы там же, пять классов реального училища в Омоле.
1931, фюрир -- в 1933, школа унтер-офицеров".
деревенским полицейским в Вермланде, потом обычным участковым в Стокгольме,
во время кризиса тридцатых годов. Военные заслуги пошли ему на пользу и
содействовали быстрому продвижению по службе.
там тоже быстро продвигался, выполняя различные, не очень понятные
спецзадания. К концу войны был переведен в Карлсборг, но в 1946 году был
отчислен в запас и годом позже снова пополнил собой ряды стокгольмской
полиции, на сей раз уже как старший участковый.
Нюман уже был заместителем комиссара, а несколько лет спустя сам получил
участок.
несколько участков. Время от времени он оседал в Старом полицейском
управлении на Агнегатан, где опять-таки выполнял различные спецзадания.
принадлежал к числу лиц, не угодных высшему начальству.
общественного порядка при муниципалитете.
существенные перемены. Пришло другое руководство, начались новые веяния,
армейские места утратили былую популярность, и реакционные взгляды отныне не
ставились в заслугу. Перемены на самом верху повлекли за собой и перемены в
участках. Продвижение по службе перестало быть актом чисто автоматическим, и
некоторые явления, как, например, пруссаческий дух среди полицейских чинов,
смела волна демократизации.
стокгольмской полиции",-- подумал Мартин Бек. Казалось, все идет к лучшему,
разум вот-вот одержит победу над косностью и круговой порукой, база для
пополнения рядов полиции расширилась, и даже взаимоотношения с
общественностью стали лучше. Но национализация 1965 года положила конец
прогрессивным веяниям. Надежды угасли, добрые намерения были погребены.
лет ему не доверяли ни одного округа.
обороны и тому подобными делами.
общественного порядка, и его как специалиста неоднократно привлекали в конце
шестидесятых годов, когда участились многолюдные демонстрации протеста.
рождения, сын Стефан -- 1956-го.
семь.
XI
Потом он положил большую волосатую руку на кнопку будильника, отбросил
одеяло и спустил длинные волосатые ноги на пол.
Прекращение осадков, переменная облачность, температура три градуса выше
нуля. Пригород, в котором он жил, назывался Бульмура и состоял из нескольких
высотных домов, размещенных прямо в лесу.
белокурого мужчину, рост, как и прежде, сто девяносто два, зато вес уже сто
пять. С каждым годом он хоть немножко да прибавлял, и не одна только
мускулатура бугрилась теперь под белым шелком рубашки. Но он все еще был в
хорошей форме и чувствовал в себе больше сил, чем когда бы то ни было, а это
кое-чего да стоило. Гунвальд Ларсон несколько секунд глядел себе самому в
глаза, голубые и будто фарфоровые, под нахмуренным лбом. Откинул рукой
светлую прядь, раздвинул губы и принялся изучать свои крепкие зубы.
приготовить завтрак. Он приготовил чай из пакетика "Twining's Irish
breakfast", поджарил хлеб, сварил два яйца. Достал масло, сыр и шотландский
мармелад трех разных сортов.
судейская коллегия, тренеры и сами игроки, обнаружив полное забвение
спортивного духа, публично осыпают друг друга всевозможными обвинениями и
проклятиями. На телевидении тоже скандал, ибо монополизированное руководство
из кожи лезет, чтобы взять под контроль информацию, поступающую по различным
каналам.
для опекаемого капиталистического общества.
трех медвежат. Следом помещалась нудная информация об изысканиях военных
специалистов, установивших, что сорокалетние солдаты по своим физическим
данным превосходят восемнадцатилетних новобранцев, и, наконец, на полосе,
отведенной под культуру, а непосвященные читатели до этой полосы никогда не
добирались, была опубликована заметка о Родезии.
хлеба.
Сьерра-Леоне, Анголе, Мозамбике -- много раз. В ту пору он был моряком и уже
тогда твердо знал, чего хочет.
бумаг. Поскольку день был субботний, он взял чистое полотенце, перед тем как
принять душ. Затем с большим тщанием отобрал вещи, которые собирался надеть
сегодня, и аккуратно разложил их на кровати. Раздевшись, прошел в душ.
высокому качеству. Мебель, ковры, гардины, словом, все -- от белых
итальянских домашних туфель до цветного телевизора марки "Нордменде" -- было
высшего сорта.
никак не мог рассчитывать подняться хоть ступенькой выше. Вообще-то говоря,
удивительно, что ему до сих пор не дали пинка под зад. Коллеги считали его
странным и все, как один, относились к нему недоброжелательно. Сам он
пренебрегал не только товарищами по работе, но и собственной родней, и тем
высшим слоем общества, откуда вышел. Братья и сестры относились к нему с
глубоким предубеждением. Отчасти из-за его более чем оригинальных взглядов,
но прежде всего потому, что он служил в полиции.
умереть.
к нему каждое утро с тех пор, как он восьмилетним мальчишкой, почистив зубы,
безрадостно тащился в школу Бромса на Стурегатан.
приятных, снился уже не впервые, и всякий раз он просыпался весь в поту и
говорил Гун:
забывал про страшный сон.
пытался броситься к ней, но ноги не слушались, и девочка начинала падать из
окна, медленно, как при замедленной съемке, и кричала, тянула руки к отцу, и
он изо всех сил рвался к ней, но ноги не повиновались, девочка все падала,
падала и, не переставая, кричала.
будильника, и, открыв глаза, он увидел, что Бодиль сидит верхом на его
ногах.
читать она, конечно, еще не умела, но и Гун, и он столько раз ей читали, что
и сами уже выучили книжку наизусть.
Каменистый Артем
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Майер Стефани