Чтение 10–й страницы книги ~Человек, который ненавидил Маринину~

— Три тысячи рублей! — не поверила своим глазам Оля. — Неужели найдется псих, который выложит три тысячи рублей за секс беременных долгоносиков?

— Долларов, дорогая, долларов, — с ухмылкой поправил ее Лошак. — Ты не обратила внимания на этот маленький симпатичный значок, проставленный после суммы. И, уверяю тебя, эту картину купят в течение ближайшей недели, а может быть, даже и сегодня.

— Нет, — сказала Оля.

— Да, сказал Савелий. — Хочешь, поспорим?

Оля вздохнула.

— Я, конечно, не слишком разбираюсь в искусстве, но я готова присягнуть на Уголовном кодексе, что эта мазня не стоит трех тысяч долларов.

— Конечно, не стоит, — ухмыльнулся Лошак. — Она и десяти долларов не стоит.

— Но почему тогда ты так уверен, что ее купят за три тысячи долларов?

— В этом-то и заключается секрет галереи “Экстази”. В других галереях дела идут так себе — ни шатко ни валко. А в этой галерее что ни выставляется, то покупается, причем по запредельным ценам.

— Но почему? — удивилась Оля. — Как такое может быть?

— Очень просто, — подмигнул ей Савелий. — Все дело в том, что картины здесь продаются вместе с художниками. Если бы ты видела, какая роскошная задница у Селены Далиловой, ты бы не удивилась, что ее “Мастурбатор, еще более великий” покинет стены галереи в ближайшие часы.

— То есть это на самом деле не галерея, а публичный дом?

— Ну зачем же так грубо! Скорее это можно назвать богемно-художественным борделем. Марина Буданова, владелица галереи, обладает уникальным деловым чутьем. Как, например, в цивилизованных странах народ выбирает президента? Избиратели прекрасно понимают, что все кандидаты вдохновенно врут в своих предвыборных программах, и в основном голосуют за того, кто симпатичнее внешне и умеет красиво говорить. Особенно это касается женщин. Недаром второсортному актеру без труда удалось стать президентом Соединенных Штатов. Ты думаешь, его выбрали за ум? Что может смыслить смазливый актер в политике или в экономике?

То же самое происходит и в искусстве. Отличить качественную картину от халтуры может только специалист, но деньги платят не за качество, а за имя, которое создается рекламой, связями, а иногда даже просто случайно. Вот Буданову и осенило. Она стала выставлять у себя в галерее молодых, красивых и честолюбивых художников, готовых на все, чтобы прославиться. При галерее круглосуточно работает артистическое кафе, где любой покупатель с тугим кошельком может познакомиться с художниками, послушать их глубокомысленные рассуждения о современном искусстве и почувствовать себя причастным к творчеству с большой буквы. Для тех, кто помимо духовной близости с создателями выставленных в галерее шедевров ищет еще более глубокую и проникновенную близость физическую, достаточно лишь купить картину понравившегося художника. Одна картина — одна незабываемая ночь.

— Постой-постой! — перебила его Оля. — Но ведь ты тоже выставляешься в этой галерее! Неужели и ты?..

— А почему бы и нет? Богатые дамочки тоже украшают картинами свои квартиры и загородные Дома. К твоему сведению, “Маленькая певучая мошка, пролетающая над спорадическими проблесками рассвета”, от которой ты отказалась, ушла за полторы тысячи долларов. Половина мне, половина владелице галереи. Неплохо, правда?

— Действительно неплохо, — кивнула ошеломленная Оля. — А почему твоя картина стоила в два раза дешевле, чем беременные долгоносики Далиловой?

— Если бы ты увидела задницу Селены, то сразу бы все поняла, — завистливо вздохнул Лошак. — К тому же говорят, что она просто божественно делает минет. Клиенты называют ее “королевой французского секса”. Да, кстати, вот и она! — воскликнул он, указывая рукой куда-то за спину Оли.

Кузина обернулась с чувством легкой зависти. Ей было любопытно взглянуть на основное оружие создательницы “Мастурбатора, еще более великого”.

— Что с тобой? Тебе плохо? — испугался Савелий, увидев, как лицо его спутницы покрылось смертельной бледностью.

— Кто это? — слабым голосом прошептала Оля, указывая на высокого синеглазого брюнета, беседующего с двумя элегантными стройными дамами.

— Селена Далилова, — пожал плечами Лошак. — Ну, как тебе ее формы? Отпад, да?

— Я имею в виду мужчину. Ты его знаешь?

— Конечно, знаю. Это Игорь Филимонов, брат владелицы галереи Марины Будановой. Кстати, Марина как раз стоит рядом с ним. Пойдем, я тебя представлю.

— Нет, — пискнула Оля, но художник, не слушая возражений, схватил ее за руку и потащил за собой.

* * *

— Где это ты отхватил такой костюм? — завистливо вздохнул Юра Демарин.

— Приятель одолжил, — поправляя галстук, объяснил Гоша Крестовоздвиженский. — Мы же все-таки в картинную галерею идем, а не на Москворецкий рынок. Там на открытиях сплошь тусуются сливки общества.

— Ну и что?

— Как что? Мы тоже должны соответствовать!

— Чему соответствовать?

— Как чему? Уровню! Или ты хочешь, чтобы нас все принимали за ментов?

— Нас и должны принимать за ментов, — напомнил Юра. — Во-первых, мы и есть менты, а во-вторых, мы идем в галерею не для того, чтобы тусоваться со сливками общества, а для разговора с Мариной Будановой о Лилии Ужик и Сергее Вермееве.

— В последний раз я был в картинной галерее, когда мне было двенадцать лет, — мечтательно вздохнул Гоша. — За грубыми серыми буднями милицейской жизни мы совсем забыли о великой очищающей силе искусства. Сейчас нам предоставляется реальная возможность глотнуть из живительного источника…

— Погоди, — прервал его Юра. — В какой именно галерее ты был в двенадцать лет?

— В Третьяковке. И, знаешь, мне понравилось.

— Боюсь, ты немного отстал от жизни, — покачал головой Юра. — Актуальное искусство — это тебе не Третьяковка.

* * *

Прохладные пальцы Игоря Филимонова крепко сжали пылающую жаром ладонь Оли Кузиной.

— Очень приятно, — сказал Игорь.

— Мне тоже очень приятно, — ответила Оля.

— Савелий, хорошо, что ты здесь, — обрадовалась Марина. — Тут кое-кто хочет купить твою картину. Нужно уточнить некоторые детали с покупательницей.

— Ты не возражаешь, если я тем временем покажу Оле галерею? — спросил Игорь у художника. Лошак не возражал.

Пробираясь с Игорем сквозь толпу, Оля не обращала внимания, на то, что он и не думает задерживаться у картин.

"Его зовут Игорь, — думала Оля. — Он совершенно нормальный мужчина, а вовсе не Анастасия Каменская. То, что он устроил в юридической консультации, было самым обычным розыгрышем. Это просто замечательно, что у него есть чувство юмора!”

Игорь открыл небольшую дверь с надписью “Служебное помещение”, и они оказались в маленькой комнатке, где сотрудники галереи могли отдохнуть и выпить кофе.

— Я хочу извиниться перед тобой, — сказал Игорь. — Я не должен был…

— Это не имеет значения, — радостно улыбаясь, прощебетала Оля. — Самое главное, что ты все-таки не женщина!

— Я действительно не женщина, — грустно сказал Игорь. — Я — компьютер на двух ногах, совершенно лишенный нормальных человеческих эмоций. Единственное, что мне нравится, — это решать задачки.

— Прекрати наконец цитировать Маринину! — махнула рукой Оля. — Поиграли — и хватит! В тебе погиб великий актер. Когда ты пришел ко мне в консультацию, я действительно поверила, что ты и впрямь считаешь себя Анастасией Каменской.

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Я хочу попросить тебя об одной услуге. Случайно из-за моей минутной слабости ты узнала о том, кто я есть на самом деле. Только от тебя зависит, провалится моя работа под прикрытием или нет. Для всех я — Игорь Филимонов, брат Марины Будановой. Пообещай, что никому не откроешь мое настоящее имя.

Оля пристально посмотрела ему в глаза. Она не понимала, что происходит. Он продолжает ее разыгрывать или он все-таки псих? Было ясно только одно: судьба снова свела Олю с мужчиной ее мечты, и ей было наплевать, кем он себя считает.

— Значит, ты живешь по легенде? — уточнила Кузина.

Игорь кивнул.

— А интересно, согласно этой легенде, ты женат?

— Нет.

— А девушка, согласно легенде, у тебя есть?

— Нет.

— Почему?

— Странный вопрос.

— Я выполню твою просьбу, но только при одном условии, — выпалила Оля.

— Какое еще условие? — нахмурился Игорь.

— Согласно легенде, ты сделаешь меня своей девушкой. Мы будем встречаться, гулять, разговаривать, ходить в кино, возможно, даже целоваться.

— Нет. Это невозможно, — решительно заявил Филимонов.

— Почему? — удивилась Оля.

— Потому! Я не могу переступить через свои моральные принципы. К тому же я замужем.

— А как же Дима Захаров?

— Если я и изменила Чистякову, то исключительно под влиянием сильного нервного напряжения. К тому же Дима Захаров как-никак был мужчиной.

— Что ж! — пожала плечами Оля. — В таком случае сейчас я выйду из этой комнаты и объявлю на всю галерею, что ты — Анастасия Каменская, работающая под прикрытием.

— Ты этого не сделаешь!

— Проверь — и убедишься.

— Но это же шантаж!

— Это всего лишь деловое предложение. Не хочешь — не соглашайся. Если тебя так уж смущает моя половая принадлежность, представь, что я, как и ты, не женщина, а еще один компьютер на ногах. Даже священник не найдет ничего предосудительного в отношениях двух компьютеров.

— Ладно, твоя взяла, — вздохнул Игорь. — Я согласен, что по легенде ты будешь моей девушкой.

— Вот и отлично, — обрадовалась Оля. — Теперь поцелуй меня.