разукрашенным машинам, идущим навстречу.
удерем, как бы все ни повернулось. О да, бывало, я перебирал мотор, когда не
боялся выпачкать руки. Машина все еще могла делать шестьдесят пять миль в
час - с утра до вечера; при необходимости выжимала и восемьдесят, но для
этого требовался длинный, ровный, прямой участок дороги; а ногу с педали
газа полагалось убирать задолго до поворота, иначе такой поворот преспокойно
мог оказаться последним. Пикапы делаются, чтобы перевозить груз - вовсе не
для того, чтобы завоевывать "Гран-при" в Монако.
даже ублюдочная модель с одной выхлопной трубой, вшивым карбюратором и
дешевым бензином в баке. Полицейский автомобиль с форсированным мотором
бодал бы наш кузов, прежде чем автоматическая трансмиссия успевала бы
переключиться. Мы были, по сути, неподвижной мишенью. Такое же чувство
беззащитности охватывало меня в окаянных маленьких самолетах, которые иногда
перебрасывали меня через Ла-Манш, - тех самых, что в панике сворачивают
перед клином перелетных гусей.
ежеминутно поглядывая в зеркало, и, когда Тина внезапно заколотила по стеклу
за спиной, чуть не наложил в штаны.
и другое закрыты наглухо. Настоящего сообщения между кузовом и кабиной нет.
Я сделал долгий выдох, включил верхнее освещение и обернулся. Лицо Тины
призрачно белело за двойным стеклом. В руке у нее был маленький пистолет.
Она стучала рукояткой по стеклу и отчаянно махала рукой в сторону.
тварь, не то я выстрелю!
представил Барбару Эрреру - вставшую, холодную, пустоглазую... Затем во тьме
фургона блеснули два огонька и появился наш серый кот, щурящийся,
взъерошенный. Кажется, он тоже не был в восторге от компании, в которой
пришлось путешествовать. Он тихо мяукнул. Я взял кота и сунул под мышку.
грузились. Он любит ездить. Привет, Тигр.
Терпеть их не могу! От них, гадин, мурашки по коже бегают!
завели только потому, что дети хотели иметь животное, а собака лает и мешает
работать, - но для Тигра я стал кошачьим богом. Мы были родственными душами,
и в доказательство кот урчал, словно влюбленный чайник.
а для передвижения на четвереньках она оделась неподходяще.
себе.
миску с молоком отыскать не в состоянии, когда ее передвинут. Сразу же
попадет под колеса, а дети его любят.
отпрянула - дверца ни обо что не ударилась. Уронив задвижку на место, я сел
за руль, пропустил одинокий автомобиль и развернулся по направлению к
городу.
Это время кончилось. Я делал десятимильный крюк, везя в кузове покойника, -
и все лишь для того, чтобы доставить домой никчемного полубродячего кота.
Именно глупости в подобном роде недоставало, дабы выйти из панического
состояния. Я протянул руку и почесал Тигру живот. На руле осталась одна
рука. Зверюга восторженно плюхнулся на спину, размахивая всеми четырьмя
лапами. Он, видимо, отродясь не слыхивал, что кошки, в отличие от собак,
очень замкнутые и надменные животные.
потерей времени. Я нашел выход из положения. Включил передачу и выехал из
города по иной дороге, уже не крадучись, обращая на зеркало не больше
внимания, чем обычно. Если за нами следят - нас перехватят. Не стоило
беспокоиться о том, чего нельзя было предотвратить.
Глава 13
оказалось мало, я потянул рычаг и привел в действие все четыре колеса.
Коробка не синхронизирована, включаться таким образом на ходу весьма
затруднительно. Для разнообразия рычаг встал на место без единого перебоя, и
мы поползли по горной дороге в полной темноте; мотор гудел, занимаясь той
самой работой, для которой назначался. Люблю пользоваться шестернями,
способными сворачивать утесы, ощущать, как они вгрызаются друг в друга,
используя всю мощь, сосредоточенную под капотом, заставляя рифленые
всепогодные покрышки трудиться без устали...
удавалось работать в полную мощность.
дороги и сооружений размылась и выветрилась, когда шахту забросили - Бог
знает, как давно. Я встал на ровном киле рядом с небольшим ручейком,
бежавшим по площадке после недавнего ливня. Дальше фары высвечивали только
голый склон и отверстие шахты - черную дыру, обрамленную источенными,
трухлявыми бревнами. У меня, как выражалась Тина, мурашки по коже бегали при
мысли, что предстоит войти туда ночью, - хотя не могу сказать, почему ночью
страшнее, чем днем. Пятьдесят футов вглубь - и время суток (да и время года)
не играет ни малейшей роля. Для нашего груза место выглядело идеальным.
дверцу фургона. Тина задвигалась внутри, добралась до борта, свесила ноги;
что-то зацепилось и лопнуло - пришлось выпутывать каблук-шпильку из подола.
Я помог Тине спрыгнуть, она размахнулась и что было сил отвесила оплеуху.
выказывали старческой немощи.
едешь по кочкам и смеешься? Да я тебя...
за городом.
ухо, и швырнула в кузов.
Проучу, поставлю на место эту дрянь со всеми ее мехами и здоровенными
любовниками! Я научу ее строить козни, встряхну, как коктейль, размажу, как
пюре!" - Она задохнулась, бережно сняла меховую пелерину и уложила в фургон,
от греха подальше. Чисто по-женски поправила подвязки и одернула платье.
Тихо засмеялась во тьме. - Ладно, черт с тобой. Где мы?
не скорбел, представляя, как Тину мотало и швыряло в кузове. С такими
субъектами деликатничать не стоит.
что-нибудь поймешь? Мы снова на тропе войны, в двадцати пяти милях к
юго-востоку от Санта-Фе.
не знаю. Обнаружил ее, работая над очерком, года два назад. В этих местах
бушевала первая золотая лихорадка, и холмы раскапывают по сей день. Я
фотографировал старые шахты. Их сотни. Нашу найти нелегко, вряд ли ее
посещают раз в пять лет. Я не знал, обойдемся ли без джипа, но сейчас
довольно сухо и стоило попробовать.
звездного полночного неба, я вздрогнула. Подтянула длинные перчатки,
обхватила себя за плечи, спасаясь от холода.
свалились.
помалкивали. Потом Тина повернула к себе обзорное зеркальце и стала
вычесывать из волос паутину и пыль при тусклом свете приборной доски. Я
повернул голову. Тина смеялась.
распоряжений. Вот почему и не стала ждать в студии. Кроме того, пришлось
надеть ее плащ и править ее машиной.
могилки.
глина - чистый камень; именно поэтому я и решил использовать готовую шахту.
Какой глубины требуется могила?
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Верещагин Олег
Никитин Юрий
Доценко Виктор