этим примириться, все мы под богом ходим.
вынул из кармана карандаш и стал что-то писать на полированном мраморе.
ведь и была почти ребенком. Думаю, ей не исполнилось и двадцати.
прекраснейшим человеком?
всех людях, какими бы они ни были.
этом уверен. Редчайшая душа. Если господь кого-нибудь берет себе в ангелы,
то она наверняка ангел.
она не была помолвлена. Она постоянно читала Святое писание и громко
разговаривала с богом, иногда даже на улице, так что прохожие слышали. И
тогда люди останавливались и благоговейно молчали. Все здесь любили Мину
Меек.
карандашные строчки неприятно выделялись на белом мраморе.
слушал пастора, но заметил, что больше половины присутствующих заняты
вами.
теперь все они смотрят на нас.
Андерсен, фрекен Фредерика, я вам вчера говорил о ней. А рядом с ней, ну,
та, которая вот сейчас сюда смотрит, - дочь полицмейстера, фрекен Ульсен,
Гудрун Ульсен. Да, я их всех знаю. Дагни Хьеллан тоже здесь. Она сегодня в
черном платье, и, пожалуй, оно ей больше к лицу, чем все другие. Вы ее
видели? Впрочем, сегодня все в черном, как и положено, а я сижу здесь и
болтаю без толку. Видите вон того господина, в легком синем пальто и в
очках? Это доктор Стенерсен, он не уездный врач, а занимается только
частной практикой; в прошлом году он женился, его жена стоит вон там, в
сторонке. Не знаю, видна ли вам маленькая смуглая дама в пальто,
отделанном шелковым кантом. Да, это его супруга. Она часто хворает и
поэтому всегда тепло одевается. А вот и поверенный...
ушел в море сразу же после помолвки.
их туда положил?
задали мне этот вопрос... Об этом как-то неловко рассказывать. Может быть,
если бы я попросил, эти цветы положили бы на гроб и мне не пришлось бы их
вот так подбрасывать. Но ведь это всего два цветка, и куда их ни положи,
они так и останутся двумя жалкими цветками. Поэтому я поднялся сегодня
около трех утра, вернее сказать, ночи, и пошел на кладбище. Я спрыгнул в
могилу и своими руками положил эти цветы на дно, и там, в могиле, я дважды
громко попрощался с покойным. Это так потрясло меня, что я убежал в лес и
долго стоял, уткнувшись от горя лицом в ладони. Странное чувство
испытываешь, когда прощаешься с кем-нибудь навсегда. А ведь Йенса
Карлсена, хоть он был по всем статьям куда выше меня, я считал все же
своим добрым другом...
потом хвастаться. О такой малости и говорить-то не стоит. Я купил их вчера
вечером, когда шел от вас. Я принес дяде ваши деньги, и он на радостях дал
мне полкроны. Он чуть было не сшиб меня с ног, так он расчувствовался. Он
хочет сам вас поблагодарить. Да, да, он непременно придет к вам, я в этом
уверен. Так вот, получив полкроны, я вспомнил, что не припас цветов для
похорон, и тогда я отправился к пристани...
нуждается. Сперва она ни за что не хотела брать мои полкроны, но я все же
положил монету на стул, хотя она протестовала и все твердила: "Не надо".
Она так робка и столько натерпелась из-за своей робости.
а когда он умер, поселилась здесь.
небольшое пособие от благотворительного общества.
комната?
стула. Впрочем, нет, припоминаю, что стульев вроде три, потому что в углу,
у кровати, также стоит стул, вернее, кресло, обтянутое красным плюшем; оно
настолько ветхое, что придвинуто к стене. Больше в комнате ничего нет.
картины, или еще чего-нибудь в этом роде?
может само стоять и придвинуто к стене, как оно выглядит? Оно очень
старое? Совсем рухлядь? На нем нельзя сидеть? Но тогда почему оно у
кровати?.. Скажите, какая у него спинка? Высокая?
последний стих, наступила полная тишина. Потом люди стали расходиться.
Большая часть толпы направилась к главным воротам кладбища, но многие еще
стояли группками и тихо разговаривали. Целая компания молодых людей пошла
по дорожке мимо Минутки и Нагеля; дамы с нескрываемым удивлением
разглядывали обоих, и глаза их блестели от любопытства. Дагни Хьеллан
залилась краской, она глядела прямо перед собой, не смея отвести взгляда
ни вправо, ни влево; поверенный тоже не глядел по сторонам и чрезмерно
оживленно беседовал со своей спутницей. Когда компания поравнялась с
сидящими на мраморной плите мужчинами, доктор Стенерсен остановился и
поманил Минутку. Минутка тут же вскочил и подбежал к доктору, а Нагель
остался один.
он ничего не расслышал, но вслед за тем доктор довольно громко произнес
его имя, и тогда он тоже встал, снял свою бархатную кепку и поклонился.
дам, с которыми сейчас шел, фрекен Меек. Она просит побережнее обращаться
с этим мраморным надгробием: ведь плита совсем новая, ее только-только
положили. Цемент еще не застыл, а земля рыхлая, и памятник может
неравномерно осесть и покоситься. Это просьба сестры покойной.
досадной рассеянности, непростительной небрежности, он прекрасно понимает
беспокойство фрекен Меек. И он поблагодарил доктора.
ворот кладбища Минутка откланялся и ушел. Доктор и Нагель остались вдвоем.
Только тут они представились друг другу.
воздухе, отдыхать, набираться сил на зиму, чтобы снова приняться за
работу. Это прелестный городок.
определить, из какой вы местности.
тут, то там.
серьезных вопросов - выборов, неурожая в России, литературы и смерти
Карлсена.
касается, и у него нет никакой охоты впутываться в эту историю. Говорят
самое разное, впрочем, почему бы и не самоубийство? Всем теологам
следовало бы наложить на себя руки.
не нуждается. Люди начали думать сами, и религиозное чувство все больше и
больше исчезает.
Максимов Альберт
Прозоров Александр
Лондон Джек
Соломатина Татьяна
Смоленский Вадим
Шилова Юлия