Чтение 10–й страницы книги ~Правый поворот запрещен~

- Нет. Во вторник мы с нею все решили.

- Значит вы считаете, что утонувшая женщина безусловно Кубракова?

- Что значит "считаю"? - он развел руками, как бы опешив от нелепости
вопроса. - Я достаточно хорошо ее знал! Да и кофта на ней вязанная та же,
что и во вторник была!

Они умолкли. Скорик думал, о чем бы надо еще спросить. Хозяин
кабинета деликатно молчал, он уже догадывался, что дело у него заберут в
область и в душе был рад этому...

Войцеховский ждал: приближалось время встречи с директором завода
Омеляном, а Скорика все не было. К Омеляну они должны были идти вдвоем.
Подождав еще минут пятнадцать, мысленно ругнув Скорика, Войцеховский вышел
из гостиницы...

Возле черной "Волги", стоявшей у райотдела милиции, прощались двое:
заместитель начальника управления угрозыска области подполковник Проценко
и начальник отделения Богдановского угрозыска майор Мотрич. Проценко
взялся было за ручку дверцы, но, заметив приближающего Войцеховского,
остановился:

- Уезжаешь? - подошел Войцеховский.

- Надо. В три часа коллегия. Начальство вызвало.

- Есть что-нибудь новое? - Войцеховский адресовал вопрос обоим.

- Пока ничего, - ответил Мотрич. - Работаем.

- Пытаемся установить тех, кто часто бывает на реке - владельцев
лодок, заядлых купальщиков, рыбаков, торговцев раками на рынке... ну, кто
там еще?.. - сказал Проценко таким тоном, будто сам этим только и занят.

- Одежда Кубраковой высохла? - поинтересовался Войцеховский.

- Да. Упаковали в бумажный мешок, - ответил Мотрич.

- Пусть положат в мою машину. Труп надо бы отправить в морг областной
больницы. Там уж родственники заберут. Транспорт найдете?

- Постараюсь, - ответил Мотрич. - А вы к нам шли, что ли?

- Что же мне делать? Вы люди опытные, только мешать буду, - засмеялся
Войцеховский. - Я на завод к Омеляну.

- Садись, Адам Генрихович, подвезу, мне по дороге, - предложил
Проценко. Войцеховский сел, машина тронулась.

- Что думаешь, Адам Генрихович, самоубийство, несчастный случай или
убийство? - грузный Проценко, сидевший на переднем сидении, тяжко поерзав,
повернулся к Войцеховскому.

- А ты как считаешь? - спросил Войцеховский.

- Черт его знает... похоже... - он не закончил, отвернулся.

Войцеховский знал эту манеру Проценко: вроде что-то и сказать хотел,
а в сущности - ничего.

- Вот и я так думаю, - внутренне усмехаясь, ответил Войцеховский.

Они миновали переезд, дальше шло загородное шоссе, справа виднелись
заводские корпуса.

- Все! Я приехал, у того киоска тормозни, - попросил Войцеховский. -
Он вышел из машины. - Счастливо! - хлопнул дверцей.

- Жми! - приказал Проценко водителю. Машина рванулась по шоссе,
удаляясь от Богдановска.

Директор завода резиновых изделий Лев Иванович Омелян ждал.
Секретарша внесла на подносе чайник с кипятком, банку растворимого кофе,
сахар, небольшие чашечки и на тарелке сушки.

- Я отниму у вас немного времени, Лев Иванович, - Войцеховский
зачерпнул ложечку кофе. - Вы хорошо знали Кубракову?

- Что значит хорошо? Институт их - наш постоянный заказчик. Польза от
них копеечная, не те объемы. Так, походя, кое-что делаем им, как
говорится, по старой дружбе.

- Одним словом, снисходите.

- Пожалуй. Хлопот больше, чем выгоды. Но куда же их гнать в наше-то
время? Никто не захочет с такой мелкотой возиться... Выполняем иногда
заказы для лаборатории Кубраковой. Лет десять, как знаком с нею. В особых
случаях наведывалась лично.

- Что за особые случаи?

- Если уж что-то больно хитрое, а подчиненным не доверяла.

- А в этот раз?

- Мы ей сделали уплотнители, - не понравились, забраковала. Вот и
приехала вправлять мозги, - Омелян покачал головой. - С ней непросто, ей
бы мужиком родиться, - он отхлебнул кофе, утер губы. - Дело свое знает,
дерется за него со всеми, иногда без правил.

- В каком смысле?

- Не стесняется в словах, иногда забывая, что не все у нее в
подчинении и не все обязаны выслушивать. Так сказать, на повышенных
регистрах.

- Ну а вы?

- Терпел. Женщина все-таки. Уважал и за одержимость. Хотя в этот раз
не сдержался, поругались. Она без моего разрешения пошла в цех и устроила
мастеру разнос. Ну, тут я и не стерпел, высказался.

- Так и не помирились?

- Помирились. На следующий день. Что с ней поделать?

- Когда Кубракова приехала к вам?

- Во вторник, пятнадцатого.

- Неожиданно для вас?

- Нет, почему же? Накануне позвонила, договорились, попросила
заказать на сутки гостиницу.

- Каким транспортом она приехала?

- Вот этого не знаю. Возможно рейсовым автобусом, а может быть и
машиной. Я видел ее в машине на следующий день.

- Тогда давайте по-порядку, Лев Иванович, сначала. В котором часу во
вторник она появилась у вас?

- В начале десятого утра. Просидели почти до двенадцати. В перерыв я
ее видел в заводской столовой. После двух ею занимался мой зам главного
технолога. А после него до конца дня она пробыла у наших химиков в
лаборатории.

- А на следующий день?

- Чтоб все подытожить, накануне мы договорились встретиться у меня в
8 утра. Рабочий день у нас начинается в 8.30, но я обычно в 8 уже у себя.
До 8.30 мы все решили и она ушла. Через час я уехал в райисполком. Переезд
был закрыт и перед шлагбаумом с обеих сторон было полно машин. Когда
открыли, все медленно поползли. И во встречном потоке в конце этого хвоста
я увидел Кубракову. На выезде из города. Я еще подумал: "Ну, слава Богу,
отбыла". Глянул на часы, было 10 утра.

- Вы не помните, какая машина?

- Помню, что красные "Жигули".

- А модель или номер?

- Где там! После стояния у шлагбаума все ринулись, сигналят, спешат.
Да и к чему мне это было?

- Она сидела рядом с водителем?

- Нет, на заднем сидении.

- Водителя не запомнили?

- Видел, что мужик. Единственно, что отпечаталось в памяти, это
каскетка на нем, белая с зелеными клиньями и светозащитным пластиковым
козырьком. Он ее почти на глаза надвинул.

- Солнце было?

Омелян словно споткнулся об этот вопрос, задумался, затем сказал:

- Нет. В эту пору оно еще на Востоке, значит мне в глаза, а встречным
в затылок.

- И больше вы Кубракову не видели?

- Нет.

- Лев Иванович, все-таки она, пусть не часто, но приезжала сюда много
лет. Не упоминала хоть раз за эти годы, что у нее есть здесь родственники
или знакомые?

- Никогда.

- Ну что ж, - Войцеховский поднялся, бросил взгляд за окно. Там
вдалеке виднелось шоссе, сталью блестел на солнце асфальт, беззвучно
неслись машины. "По этой дороге в то утро она уехала из Богдановска, а
домой не прибыла. С кем и куда?", - подумал он...

Гостиница была плохонькая, серое двухэтажное здание, облупившееся
крыльцо, проржавевшая, в дырах водосточная труба. Из нее вода, видимо,
попадала на стену, и она промокла на всю глубину, отчего синюшное пятно на
вздувшихся обоях в номере казалось мокрым.

- Ты где пропадал? Чего это я вместо тебя должен заниматься
допросами? - с напускным недовольством спросил Войцеховский.

- Ну не на танцах же я был, - огрызнулся Скорик.

- Куда обедать пойдем?

- Какая разница? Тут, наверное, всюду отрава.

- Скажи, какой гурман! Идем в Дом быта, там есть ресторан...

Ресторан на втором этаже был пуст, похоже, цены всех распугали.
Официантка подошла быстро, сразу определив, что эти двое - не местные,
своих здешних знала, подала меню. Войцеховский заказал, не долго
раздумывая:

- Борщ, котлеты, бутылку пива.

Она записала и терпеливо ждала, пока Скорик изучал меню.

- Мне куриный бульон. Что из цельного мяса есть?

- Говяжья вырезка.

- Ух ты! А почему в меню не указано?

- Ее никто не берет, дорогая. Да и долго ждать, а люди спешат.

- Я не спешу. Значит бульон, вырезку. Что, и деруны есть?

- Есть.

- Давайте!

- И вам пива?