Чтение 10–й страницы книги ~Стойкий запах лосьона~

"Пшеничной".

- Вы уж извиняйте, что так вот, - кивнула Зимина на стол, - не ждала
ведь гостей.

Гущин, круто вздохнув, налил в большие рюмки ей, Туровскому и себе.

- А ему что ж? - спросила Зимина, указав на пустую рюмку Алтунина.

- За рулем он, нельзя, - ответил Гущин.

Выпили, не чокаясь, молча, стали закусывать. Зимина едва пригубила.

- Весной памятник ставить будем, - по-деловому сказал Гущин. - Надо,
чтоб земля осела.

Зимина согласно подергала головой. Гущин снова наполнил рюмки. Поднял
свою и обращаясь к фотографиям, сказал:

- Вот, Юра. Тут мы, с тобой, с твоей матерью, - и посмотрев на
просвет рюмку, быстро выпил. За ним, морщась, Туровский.

Глаза женщины наполнились слезами, она утерла их тыльной стороной
руки, прошептала:

- Вы уж извините...

Когда бутылку прикончили, Гущин, дожевывая кусок колбасы,
выразительно посмотрел на Туровского. Тот понял, вынул из нагрудного
кармана конверт, сказал:

- Мария Даниловна, это вам от всех нас, - протянул он ей конверт. -
Тут двадцать тысяч. Это еще не все, конечно, это на первый случай.

- Господь с вами, - робко сказала Зимина. - Мне теперь ничего не
нужно, всего хватит, - и глаза ее снова увлажнились.

- Мы понимаем, что никакие деньги не заменят вам и нам Юру, -
продолжал Туровский, - но жить-то надо.

Зимина молча подергивала головой, утирая слезы.

- Что поделать, - сказал Гущин, - такая у нас медицина. - Лучше к ним
в руки не попадать. Да еще к таким врачам, как этот... Молодой, видать, и
неопытный... Вот и прозевал он, наверное, нужный момент... Гнать их таких
надо. Загубил он Юру. А мы ведь так его берегли. Кормили самым лучшим. Да
что с него, этого лекаря, сейчас возьмешь, - тяжко дыша, Гущин махнул
рукой. - Хотя такое не прощают...

Алтунин за все время не произнес ни слова. Наступила пауза. Видя, что
она неловко затягивается, Туровский поднялся.

- Нам пора, Мария Даниловна, - сказал он. - Извините нас за
вторжение. Если что нужно будет, звоните.

- Да-да! - подтвердил Гущин. - Вы с нами связь держите. Сева у нас
под рукой всегда... В нужный момент - и он у вас... Спасибо за угощение.

- Спасибо и вам... Вы уж извините, что скромно, - она пошла провожать
их. - И за деньги поклон вам, придержу на памятник Юре.

- Это лишнее, Мария Даниловна. Тратьте их, а на памятник мы найдем,
это наш долг, - сказал Гущин.

Когда вышли и уселись в машину, Туровский произнес:

- Что ж, дело сделано...

Было около пяти, когда Костюкович спустился в подвал, взял последнюю
канистру бензина из своего загашника, заправил машину и поехал на
спортбазу.

Старик-вахтер, сидевший в дежурке, потребовал пропуск.

- Я к доктору Туровскому, - сказал Костюкович, и не останавливаясь,
крутанул турникет. В красивом трехэтажном здании размещалась гостиница,
спортзал, зимний бассейн, столовая и административные помещения. Где-то в
стороне раздавались голоса и плеск, слышались удары по мячу - там, видимо,
были летний бассейн и волейбольная площадка. Тыльную сторону базы
прикрывал густой сосняк. - Хорошо устроились, - подумал Костюкович.

Навстречу шел молодой человек в джинсах, голый по пояс.

- Где мне найти Володю Покатило? - остановил его Костюкович.

- Он в спортзале железо толкает.

- Вы не могли бы его позвать?

- А что сказать?

- Скажите, знакомый.

Костюкович уселся ждать на скамеечке перед входом в здание. Покатило
вышел, сощурился от сильного солнца. Он был не один, с ним еще какой-то
парень.

- Володя, - позвал Костюкович.

Тот, видимо, не сразу узнал Костюковича, потом вспомнил:

- А-а, доктор! Здравствуйте. Вы ко мне, что ли? - он и приятель, оба
были в плавках: сильные торсы, могучие руки, ноги. Но мышцы не такие, как
у гимнастов, не рельефные, а типичные для пловцов - сглаженные.

- К вам, Володя. Присядьте. У меня несколько вопросов.

- Я не помешаю? - спросил второй.

- Нет, - ответил Костюкович, понимая, что невоспитанность отказом не
исправишь. - Володя, вы говорили мне, что перед аварией у Зимина болела
голова и на несколько секунд он потерял зрение, что иногда жаловался на
головные боли.

- Да.

- Они часто его беспокоили после первой аварии в январе?

- Случалось.

- Он обращался к врачам?

- Нет, зачем? У нас свой доктор, Туровский Олег Константинович. Давал
ему какие-то таблетки.

- Что ты гонишь, Володька! - вмешался парень. - Юрок говорил мне, что
головные боли случались еще до зимней аварии. Он скрывал от Туровского,
боялся, чтоб не отчислили, пожаловался только после зимней аварии.

- Следователь ГАИ сказал мне, что зимой вы тоже были с Зиминым в
машине? - спросил Костюкович у Покатило.

- Да.

- Гаишник вспомнил, что Зимин потом объяснял: мол, сперва его
затошнило, потом на какие-то секунды потерял зрение - и тут случилось. Вы
тоже пострадали тогда?

- Вывихнул плечевой... А перед ударом Юра сказал мне: "Что-то мутит
меня", а в последний момент крикнул: "Глаза!.. Не вижу!"

Из-за угла на асфальтовую дорожку вывернул Туровский. Он шел к ним,
держа в руках сумку, из которой торчала ракетка.

- Что ж, ребята, спасибо, - поднялся Костюкович.

Покатило с приятелем ушли. Костюкович ждал Туровского.

- Какими судьбами? Поплавать решил? - спросил Туровский.

- Да нет. Нужно было повидать Володю Покатило.

- Зачем? - удивился Туровский.

- Слушай, Олег, Зимин никогда не жаловался тебе на головные боли?

- Он был здоров, как бык.

- А Покатило говорит, что обращался к тебе по этому поводу.

- Да ты меньше слушай его. Мальчишка! Что он понимает? Болтает. После
аварии зимой пару раз было, подскакивало давление. Я полагал, что это
посттравматические явления... Ты-то как живешь?

- Наукой занялся, - хмыкнул Костюкович.

- Да ну?! Правильно! Так у тебя что, кроме Зимина, материала не
хватает? Отделение, небось, забито инсультниками?

- Не совсем такими.

- Хочешь пропуск в бассейн?

- Вряд ли смогу воспользоваться, времени не хватает.

- Куда отдыхать собираешься?

- Куда сейчас поедешь? Всюду стрельба. Да и цены на путевки не для
нашего брата.

- У нас хорошая база в Карпатах. Бери бабу - поживи недельки три. Я
тебе устрою двухместный номер в коттедже. Со скидкой. Только загодя скажи.

- Спасибо. Когда дело дойдет до отпуска, позвоню...

Костюкович неторопливо вел машину по широкому бульвару с
односторонним движением. Копаясь в сомнениях и противоречиях, он итожил
свой визит на спортбазу. Итак: во время первой аварии - сотрясение мозга,
начались головные боли. Тут возможен арахноидит [воспаление паутинной
оболочки мозга; происхождение разное: травма черепа,
инфекционно-токсическое; спаечное], вызвавший эти боли, тошноту. Но!
Парень, который был с Володей Покатило, утверждал, что на боли Зимин
жаловался еще до первой аварии. Следователю ГАИ Рудько Зимин тогда сказал,
что его замутило, потерял на мгновенье зрение, это и стало причиной
аварии. Из слов Покатило ясно, что до второй аварии Зимин крикнул:
"Мутит!" и "Глаза, не вижу!" То есть все - до: тошнота, головные боли,
краткая потеря зрения. Значит не арахноидит, как следствие травмы черепа
во время первого происшествия. Будь у него тогда посттравматический
арахноидит, его из нейрохирургии потом перевели бы в одну из неврологий
долечиваться. Но Зимин выписался из больницы вообще... Может, опухоль?
Симптоматика похожа, но на вскрытии - никакой опухоли!..

Костюкович припарковал машину возле дома, включил противоугонное и,
нашарив в кармане ключи от квартиры, вошел в подъезд...

Чекирду в его конторе Левин не застал.

- Вы договаривались с ним? - спросила секретарша.

- К сожалению, нет.

- Посидите, он вот-вот должен вернуться. Пошел в горисполком, а
сейчас уже четверть второго, у них ведь там перерыв с часу до двух. Дать
вам свежую газету?

- Давайте.