предстояло быть вместе всегда и еще один день - le jour le plus long
[самый долгий день (фр.)], как мы говорили.
все это время таилась где-то в глубине моего сознания, потому что однажды
ночью я увидел его во сне как наяву. Он был в костюме и стоял у открытой
могилы. Я смотрел на него с другой стороны ямы и крикнул ему с насмешкой:
"Кого вы хороните, доктор? Это натворил ваш "Букет Зуболюба"?" Он поднял
глаза и взглянул на меня. Он плакал, и я почувствовал в его слезах горький
упрек. Вскрикнув, я проснулся и разбудил Анну-Луизу.
Фишер сопровождал меня на работу; он заполнял минуты бездействия между
двумя переводами - и он все время был печальным доктором Фишером из моего
сна, а не надменным доктором Фишером, который у меня на глазах сидел во
главе стола со своим безумным ужином, издевался над гостями и заставлял их
обнажать свою позорную жадность.
провожающих, только он сам, если не считать меня.
Там были все слуги.
его имени. После смерти матери он ушел, как и все остальные слуги. Отец
начал новую жизнь в окружении незнакомых лиц. Пожалуйста, не будем больше
говорить о твоем сне. Это похоже на кончик шерстяной нитки, который торчит
из свитера. Потянешь - и начнет распускаться весь свитер.
распутывания. Возможно, мы были слишком счастливы. Возможно, мы слишком
далеко ушли в тот мир, где существовали только мы двое...
Анна-Луиза хотела подыскать кассету для своего магнитофона (как и мать,
она любила музыку), и мы пошли в магазин в старом районе Веве возле рынка.
Ей хотелось купить новую запись симфонии Моцарта "Юпитер".
невысокого роста (не знаю, почему я написал "пожилой" - вряд ли он был
намного старше меня). Я от нечего делать разглядывал альбом пластинок
французского певца, часто выступающего по телевидению, и продавец подошел
спросить, не может ли он помочь. Вероятно, его старил какой-то робкий,
смиренный вид - вид человека, который достиг предела своих надежд и уже не
ждет ничего, кроме маленьких комиссионных от продажи того, что тут
продают. Сомневаюсь, слышал ли кто-нибудь еще в этом магазине о симфонии
"Юпитер". Большую часть ассортимента составляла поп-музыка.
оркестр. Очень хорошее исполнение, но не думаю, чтобы она была у нас. К
сожалению, - добавил он с застенчивой улыбкой, - спрос на то, что называют
настоящей музыкой, не очень велик. Если вы согласны подождать, я спущусь и
поищу на складе. - Он бросил взгляд через мое плечо туда, где стояла
(спиной к нам) Анна-Луиза, и заметил: - Может быть, раз уж я буду там,
внизу, посмотреть еще какую-нибудь симфонию Моцарта?..
потому что продавец уставился на нее с выражением, как мне показалось,
похожим на ужас.
места.
посмотреть кассеты на вертящейся подставке.
поп-музыка.
оглянулся, сперва на Анну-Луизу, потом на меня. Он сказал:
ожидало нечто ужасное. Я подошел к нему и спросил:
продавцов...
дерзким... одну даму, которую я когда-то знал. Конечно, прошло много лет,
она должна была постареть... почти так же, как я, а эта молодая дама, ваша
жена...
косяк, - старый, смиренный, неспособный на борьбу, да он никогда и не был
на нее способен. Я сказал:
молитвы, а потом голова его ударилась об пол.
помощь. Я попытался повернуть упавшего, но даже самое легкое тело
становится тяжелым, когда оно безжизненно. Вдвоем мы положили его на
спину, она расстегнула ему воротничок.
на одно, слегка покачал головой и улыбнулся.
вслед за носилками.
спросила:
она сказала: - Ты не съездишь в больницу, посмотреть, как он там? Мне
нельзя. Для него это было бы новым потрясением.
взволнованного посетителя встречает объявление, адресующее его в Centre
funeraire [похоронное бюро (франц.)]. Выше, на горе, автомобильная дорога
неумолимо наигрывает бетонную симфонию. Его поместили в одну палату с
бородатым стариком, который лежал на спине с широко открытыми глазами,
уставясь в потолок, - я принял бы его за мертвеца, если бы он иногда не
моргал, не отрывая глаз от белого штукатурного неба.
но вам не стоило беспокоиться. Меня завтра выпишут с условием, чтобы я не
переутомлялся.
Телевизорами занимается девушка.
шевельнулся.
слышит, когда к нему обращаются. Я спрашиваю себя, о чем он думает. Может
быть, о долгом путешествии, которое ему предстоит.
он.
вглядывался в женские лица, отыскивая сходство, потом перестал. Но сегодня