Чего еще нужно мальчишке, живущему мечтами и фантазиями?
купюру в карман и устремился в магазин, до которого нужно было ехать
несколько остановок на троллейбусе. Я ехал и гордо посматривал на
пассажиров. Мне хотелось крикнуть на весь троллейбус:
Диапроектор!
пасмурные и скучные. Почему они не радуются вместе со мной? Мне даже обидно
стало...
мечта, и громко провозгласил:
молоденькая продавщица, не отрываясь от чистки своих ногтей...
и вдруг...
быстро сунул руку в другой, но и там денег не было.
продавщица, не прекращая своего занятия.
ощупывать карманы, потом вывернул их наизнанку, но денег нигде не было.
Наконец до меня дошло, что деньги у меня вытащили в троллейбусе. А может, я
выронил их? Молча я бросился к выходу, чтобы как можно быстрее оказаться на
троллейбусной остановке. Несколько часов я встречал каждый проезжающий
троллейбус, входил в него, внимательно осматривал каждый уголок и дожидался
следующей машины. Когда же стало ясно, что деньги пропали окончательно, я
горько и безутешно разрыдался и убитый горем вернулся в конце концов домой.
мечтал...", не стала меня, по обыкновению, ругать, а внимательно посмотрела
на меня и глубокомысленно произнесла:
можно было только за уши. Каждый фильм я смотрел по нескольку раз, благо что
бесплатно. В те дни, когда мама только начала работать, я подходил к
контролерше и с важным видом докладывал:
всех, что именно моя мама самая главная здесь.
один, да и то, наверное, потому, что это был первый в моей жизни цветной
фильм. Это был трофейный американский фильм, и назывался он "Приключения
Робин Гуда".
если меня нет дома, то я в клубе. Это их вполне устраивало: мама всегда
могла накормить меня в буфете. Самым любимым моим лакомством были "Ситро" и
бутерброд с колбасой, хотя чаще всего это был просто черный хлеб, но все
равно было вкусно. До сих пор, приходя в кинотеатр, я покупаю бутерброд с
колбасой и бутылку лимонада...
приходилось устраиваться на полу перед первым рядом: обычно зал был заполнен
под завязку.
В тот день мама то ли приболела, то ли была выходная, и потому мы с ней были
дома. Мама занималась починкой моей одежды, а я одним из самых любимых мною
дел - рисованием...
прохудились, и мама отдала их в починку. Я канючил, пытаясь упросить маму
сходить за моими башмаками, но она отнекивалась, а когда ей надоело, в шутку
бросила:
надену отцовы резиновые болотники. Они были такие огромные, что доходили до
паха взрослому человеку, а если верх отогнуть, то получались настоящие
ботфорты. Мама очнулась, только когда заметила, что в доме тихо. Обнаружив,
что нет сапог, она забеспокоилась:
Иван же сегодня на охоту собирался!
в его сапогах в клуб. Отец разъярился настолько, что бросился туда, за
шкирку вытащил меня прямо в середине сеанса, подхватил свои сапоги, из
которых я моментально выскочил, и пинками погнал меня домой. Это было первое
и последнее насилие с его стороны по отношению ко мне: более ничего
подобного он никогда себе не позволял. Сашку, своего родного сына, иногда
хлестал ремнем, а меня нет.
предметами были: рисование, оно же черчение, литература, химия и английский
язык. О физкультуре и пении не говорю, само собой разумеется, они мне
нравились. Любовь к рисованию и химии помогла мне позднее, когда я учился на
первом курсе Бауманского училища. Любовь к литературе я развил
самостоятельно. Мама научила меня читать за год-полтора до школы. И все:
любовь к книгам сопровождает меня всю жизнь. Моя первая книга - не помню,
чей подарок ко дню рождения, - "Русские народные сказки. Детям", запечатлена
на "исторической" фотографии, подписанной мной: "А когда я стану
писателем..." Второй книгой, на долгое время ставшей моей настольной, была
книга о честном, благородном и бесстрашном рыцаре Айвенго, который казался
мне тогда образцовым героем.
Теодор Драйзер, Джек Лондон, Майн Рид, Конан Дойл, Эдгар По, позднее - Агата
Кристи. Я был равнодушен к русским авторам, и только Пушкин и Достоевский
всерьез затронули мое сердце. Я настолько полюбил книги, что мог читать их
днями и ночами, скрываясь от мамы под одеялом и читая при свете карманного
фонарика. Я мысленно участвовал с героями в их приключениях, сражался рядом
с ними, пытался расследовать преступления и найти виновника раньше, чем
автор раскроет тайну.
научил фантазировать, существенно увеличил мой словарный запас. В школе я не
любил русский язык и почти всегда, за исключением последнего года изучения
русского языка, когда я получил "четверку", мне с огромной натяжкой выводили
в каждой четверти хлипкую "троечку", учитывая отличные успехи в литературе и
мои увлекательно написанные сочинения.
позиции. Именно эти авторы и развивали во мне будущего писателя и режиссера.
Мир приключений властно тянул меня к себе, как самый сильнодействующий
наркотик. Именно эти авторы еще больше закрепили во мне заложенное
зодиакальным созвездием Овна обостренное чувство справедливости.
роман. Мать всегда скрывала правду о моем родном отце, а в детстве вообще
говорила, что он погиб на фронте, точно рассчитав, что у меня не хватит ума
сравнить даты окончания войны и моего рождения. Я окружал гибель отца
героическими выдумками, которые постепенно становились столь реальными, что
я решил выплеснуть свои фантазии на бумагу. Слишком будничной казалась
профессия мамы. И в моих мечтах мама стала доктором, а отец героически
погибшим летчиком. Моя фантазия не воплотилась в жизнь, но долгие годы я
мечтал стать военным летчиком, "как папа". Летчики для меня были людьми
особой породы, небожителями, так продолжалось до тех пор, пока я не
познакомился с одним капитаном, военным летчиком, с которым встречалась моя
двоюродная сестра. Я признался ему в своей заветной мечте и с удивлением
услышал от него:
отношение к профессии летчика...
роман, и его герой, мой отец, остался военным летчиком и погиб как герой.
Так рождался мой первый роман, который я назвал "Жизнь продолжается...".
семидесятых годах - но он все-таки вышел в свет, правда, в виде повести в
моем сборнике "Дороги в ад". Любопытная деталь: обратившись к нему всерьез в
девяносто седьмом году, после более чем двадцатилетнего перерыва, я поймал
себя на мысли, что и сейчас складывал бы предложения точно так, как и в те
далекие годы...
более конкретный путь, нежели слова, выплеснутые на бумагу. Я принимал
активное участие в школьной самодеятельности и коронным моим номером,
который всегда принимали "на ура" и в студенческой самодеятельности, был
любимый поэт Маяковский и его стихи о советском паспорте.
Буджолд Лоис
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Каменистый Артем
Посняков Андрей