Чтение 10–й страницы книги ~Правосудие Бешенного~

— После развала социалистического лагеря все входившие в него страны пошли по предложенному нами пути развития, и лишь одна Россия осталась в стороне, несмотря на то что наши люди есть в ее руководстве и наше влияние в стране достаточно значимо… Только проведя всесторонний анализ того, почему не работают наши деньги, наши связи, а также широкая пропаганда предлагаемого нами пути, мы сможем устранить все проблемы, возникающие в России. И только тогда, когда мы возглавим движение новой России по намеченному нами пути, мы можем попытаться спасти и Америку…

— Попытаться? — недовольно переспросил Великий Магистр. — Почему?

— Мне кажется, что Великий Магистр несколько недооценивает врагов наших, а ведь речь идет о противостоянии Великому Злу… Или, может быть, Великий Магистр имеет важную информацию, которой не обладаем мы, члены Великого Магистрата, но с помощью которой можно легко справиться с нашими противниками?

— К сожалению, я не обладаю никакой тайной и полезной информацией и не очень понимаю, что имеет в виду Десятый член Великого Магистрата. — В голосе Великого Магистра прозвучала явная печаль. — Но мне хочется напомнить уважаемым членам Великого Магистрата, что за многовековое существование нашего Ордена нам удавалось влиять на тактику и стратегию любого государства как в Азии, Америке, так и в Европе и лишь одна страна, несмотря на наши усилия, никак не хочет покориться нашему Ордену — это Россия!

— Можно мне небольшую реплику? — Острый длинноватый нос, тонкие черты лица, ястребиный взгляд с неспокойными зрачками, длинные пальцы, постоянно нервно подрагивающие, — все это свидетельствовало о непостоянстве характера говорившего.

— Прошу вас, Второй член Великого Магистрата. — Глаза Великого Магистра загорелись любопытством: очень часто высказывания Второго члена Великого Магистрата оказывались настоящим бальзамом для его души. :

— Русские — анархисты! — чуть визгливо и нервно выпалил Второй член Великого Магистрата. — Они не любят порядок! Даже те, кто руководит государством, изо всех сил стараются избегать ясности в своих действиях.

— Это отчасти верно, уважаемый брат, — согласился Тим Рот, — но дело не только в этом. Их нелюбовь к извечно установленному порядку не дает им возможности принять нормальные законы — чтобы, приняв их, затем просто постараться аккуратно их выполнять. Их конституции всегда сочинялись .под конкретного лидера. Пока его любили — и конституция всех устраивала. Как только монарх, генсек или президент терял контроль над своим окружением, а значит, и свое политическое лицо, начинали преобладать негативные тенденции. Население проклинало нынешних правителей, предавалось мечтам о новой, справедливой и сильной власти — тут и происходил раскол общества на тех, кто хочет нового, и на тех, кто вообще не хочет никаких перемен.

— Можно реплику?

Все члены Великого Магистрата мгновенно повернули головы в сторону излишне полного человека — даже мантия не скрывала этого, — сидящего четвертым с правой стороны от Великого Магистра: он очень редко просил слова и чаще отмалчивался.

— Прошу вас, Седьмой член Великого Магистрата. — Великий Магистр с трудом сдержал улыбку.

— Вы хотите сказать, что нам нужно попытаться изменить законы страны в свою пользу? — уточнил Седьмой член Великого Магистрата.

— Вы совершенно верно уловили мою мысль. — Рот сухо кивнул головой. — Нам недостаточно тех нескольких десятков людей из политической элиты, которые сегодня помогают вести нашу линию. Мы можем, мы обязаны сделать больше. Нам нужен такой парламент в России, в котором большинство депутатов разделяло бы нашу точку зрения на мировой прогресс и могло бы провести необходимые для этого прогресса законы! Это наиболее реальный путь из всех, что можно предложить.

Поднял руку сидящий третьим слева от Великого Магистра, один из самых молодых членов Великого Магистрата. Но его блестящие научные труды в области компьютерной технологии и то, что он был одним из богатейших людей планеты, вдохновило Великий Магистрат на исключение из жестких правил — было принято специальное решение, понижающее для него вступительный возрастной ценз.

— Прошу вас, Шестой член Великого Магистрата.

— Не проще ли найти подходящего нам кандидата и провести его в Президенты? — спросил Шестой член Магистрата.

— Мы не можем афишировать свою деятельность, — ответил Рот, — поэтому постепенное и мало кому заметное принятие нужных законов разумнее, нежели резкие и всеми обсуждаемые Президентские указы… В конце концов, выборы Президента состоятся через полгода после парламентских; ничто не мешает нам добиться успеха и в том, и в другом случае.

Обсуждение продолжалось не менее пяти часов. Наконец члены Великого Магистрата стали приводить свои доводы по второму кругу. Пора было подводить итог ассамблеи. Это входило в обязанности Великого Магистра.

— Что ж, думаю, все присутствующие здесь члены Великого Магистрата согласны с мнением Десятого члена Великого Магистрата? — Великий Магистр пытливо оглядел сидящих за столом.

Те поочередно закивали головами.

— В таком случае перейдем от теории к практике, — предложил Великий Магистр и вновь обратился к Тиму Роту: — Что, по вашему мнению, брат, надо предпринять в первую очередь?

— Главное условие — большая сумма наличных денег, в России только они способны ускорить все дела, — ни секунды не раздумывая, ответил Десятый член Великого Магистрата.

— И какой порядок сумм позволит нам овладеть ситуацией? — спросил Великий Магистр.

— Не меньше миллиарда американских долларов, если мы хотим большинства в Думе. Хотя можно обойтись и влиятельной думской фракцией, чего вполне хватит для прохождения нужных нам законов.

— Позвольте замечание? — У мужчины с ничем не примечательным лицом оказался весьма красивый баритон.

— Прошу вас, Четвертый член Великого Магистрата…

— Мы должны рассчитывать по максимуму, — заметил Четвертый член Великого Магистрата. — В такой стране, как Россия, очень высок процент сопутствующих расходов. Их тоже следует учитывать, это как минимум треть выделяемой суммы. Бандиты, милиция, чиновники, пресса…

— Мы учтем ваше замечание, — произнес Великий Магистр. — Уважаемый Первый член Великого Магистрата, как вы думаете, реально отправить в Россию такую сумму наличными? Ведь, наверное, это отрицательно скажется на их экономике?

Обычно после бурных дискуссий перед заключительным словом Великого Магистра по финансовым проблемам высказывался Первый член Великого Магистрата, исполнявший обязанности Главного казначея Ордена.

— Надежные каналы доставки денег в Россию у нас есть, — ответил Первый член Великого Магистрата. — Что касается их влияния на экономическую ситуацию, то наши деньги вряд ли останутся в России. Известно, что русские предпочитают хранить и тратить свои средства где угодно, но только не в своей стране. Возможно, конечно, какие-то мелкие суммы, порядка ста-двухсот тысяч будут всплывать. Но обычно их тратят либо на недвижимость, либо на предметы роскоши, а не на расширение производства. Но нечего опасаться негативного побочного воздействия одного-двух, даже трех миллиардов долларов на экономику страны, где, по разным данным, на руках у населения находится от пятидесяти до ста миллиардов…

— Ну что же… — Великий Магистр встал. — Решено! Мы, как некогда крестоносцы, двинемся на Восток, чтобы вывести его заблудших обитателей к своему пониманию цивилизации, пониманию идеи открытого общества. Но в отличие от крестоносцев нам не понадобятся ни оружие, ни святой крест. Достаточно денег. Денег, денег и еще раз денег! Именно они сегодня двигатель прогресса, именно с их помощью мы войдем в третье тысячелетие, которое станет эпохой нашего открытого общества и поможет сохранить для нашей планеты американский континент! Благодарю вас, уважаемые члены Великого Магистрата, за ваше участие в ассамблее. Секретариат Ордена подготовит всю необходимую документацию и доведет до сведения каждого из вас персональную задачу, которая диктуется общей целью — нашим проникновением на дикий Восток. Благодаря вам наше Братство,» наш великий Орден обретет еще большее могущество. Время не ждет, за работу!

Великий Магистр приложил ритуальным жестом руку к сердцу и лбу и покинул зал заседаний. Члены Великого Магистрата потянулись вслед за ним…

Через пару недель, ушедших на подготовку к предстоящим событиям, Тим Рот приехал в Москву и вышел на связь не с кем иным, как с Нугзаром Джанашвили. Он попросил Нугзара воспользоваться его каналом по тайной перекачке валютных средств через российские границы.

Когда Джанашвили услышал, сколько ему предстоит перекачать денег, он внутренне возликовал: ему полагалось пять процентов за услугу, что составляло пятьдесят миллионов долларов, которые Нугзар в другой ситуации заработал бы с гораздо большими усилиями.

Нугзар радовался еще и потому, что созданная им схема теперь смогла действовать на полную мощность: положение, которого он достиг, позволяло грести миллионы без особых нервных затрат.

У Джанашвили был хороший канал для прокачивания крупных сумм: он, будучи по отцу грузином, по матери был евреем — а значит, по всем еврейским традициям считался евреем полноценным. Нугзар и сам иногда сознавал, что в нем много отрицательных черт еврейского характера. Он и внешне походил на классического еврея, вот только заметный кавказский акцент все ему портил…

В свое время, когда к нему рекой плыли нарко-миллионы, он, чтобы беспрепятственно распоряжаться ими, учредил Ассоциацию еврейского народа (АЕН) — этакий полуфиктивный фонд, который по своему уставу был призван помогать развитию в России еврейской культуры: финансировать культурные центры, издавать газеты, устраивать музыкальные фестивали… Все это, конечно, делалось, но на это шли жалкие крохи от реальных средств. Остальные крутились в наркобизнесе и другом теневом обороте.

Как и любой другой культурный фонд, Ассоциация еврейского народа имела таможенные и налоговые льготы и — что было очень важным — официальное право перемещать неограниченные денежные средства со своих счетов на счета западных банков и наоборот. Официально считалось, что через эти счета АЕН проходят немецкие компенсации евреям — бывшим узникам концлагерей, что на них же аккумулируется финансовая помощь разнообразных международных еврейских фондов, которая должна была расходоваться на переезд евреев-«беженцев» из России в Израиль.

Используя тему «геноцида еврейского народа», Джанашвили сумел поставить дело так, что его фонд практически не проверяли: ведь если ревизоры обнаруживали в нем какие-либо финансовые нарушения и хотя бы на время ревизии приостанавливали деятельность АЕН, то тут же прикормленные Фондом (как пропагандирующие еврейскую культуру) журналисты из популярных изданий начинали вопить об очередной волне государственного антисемитизма в России. Влиятельные и богатые — особенно в Америке — многочисленные еврейские организации вслед за российскими журналистами поднимали шумиху в своих газетах и журналах, тут же всплывал вопрос о предоставлении новых кредитов МВФ России — и сверху немедленно приходила команда прекратить ревизию фонда Джанашвили.

Не секрет, что почти девяносто процентов ведущих банкиров мира — евреи. Это норма, которая никого не удивляет. И поскольку в современном мире зачастую именно деньги являются двигателем технического прогресса и культурного развития, то влияние банкиров на жизнь тех стран, где они делают деньги, огромно.

Орден Масонов всегда старался привлечь в свои ряды тех, кто обладал реальной властью. И как только Джанашвили ее обрел, Нугзар тут же попал в орбиту влияния Ордена. Выполнив несколько незначительных поручений Тима Рота, Джанашвили в середине девяностых годов с радостью вошел в Великое Братство Ордена. Членство в тайном Ордене, пусть пока и рядовое, возвышало Нугзара в собственных глазах; оно давало банкиру нужные международные связи и выход на такие горизонты, которые ему никогда и не снились в России. Именно с подачи и при помощи того же Тима Рота Джанашвили основал АЕН, ни разу не пожалев о том, что послушался советов Десятого члена Великого Магистрата.

«Теперь у меня всегда есть запасной вариант ухода, — думал Нугзар о фонде. — Если криминальные авторитеты начнут на меня катить бочку, то Масонский Орден поможет мне найти теплое местечко и вне России. Эти малограмотные воры-законники — прах и пыль по сравнению с многовековыми традициями Великого Ордена, с его политическим влиянием, с его деньгами…»

Совершенно естественно, что Нугзар, будучи членом Великого Тайного Братства, проводил линию Ордена в Госдуме и программы он сверял с политикой своих международных покровителей. Джанашвили не знал точно, сколько еще человек в Думе или в правительстве работают на Масонский Орден, — это было секретом для таких рядовых членов, как он, — но в том, что их немало, Нуга был уверен: уж слишком явными были их маневры по тому или иному вопросу, слишком очевидно некоторые выступления и действия прямо совпадали с установками, посылаемыми Нугзару секретариатом тайного Ордена.

Получив необходимые инструкции, Джанашвили начал перекачку денег в Россию. Это было для него ново: обычно деньги шли в другом направлении — из страны на Запад. Нугзар особенно не задумывался, зачем тайный Орден вкачивает столько денег в стоящую на пороге парламентских выборов страну. Он понимал, что эта наличность пойдет не в задыхающуюся от недостатка инвестиций экономику, а на нечто другое.

Нугзар предполагал, что Орден затеял некий маневр по укреплению своего положения на Востоке, но, касается ли это предстоящих выборов, его особо не занимало. Лично он собирался еще раз пройти в Думу, зная, как разумнее всего это сделать. Остальное его не волновало, у него были личные проблемы, которые еще предстояло решить, — одной из них все еще оставался Сергей Петрович Малютин.

Проведя деньги по разным каналам, как официальным — в виде субсидии АЕН и Комитету антифашистов, одной из дочерних организаций фонда, — так и неофициальным, криминально-теневым, Джанашвили за неделю ухитрился обналичить всю огромную сумму и переправить ее прибывшему в Москву Тиму Роту. Десятый член Великого Магистрата снял под свою фиктивную фирму двухэтажный особняк в центре Москвы и до лучших времен припрятал наличность в оборудованном в подвале особняка суперсовременном стальном сейфе.

Задолго до того как в Нью-Йорке и Москве Орден Масонов задумывал поучаствовать в странной гонке под названием «выборы в российский парламент», на другом конце земли, в Сингапуре, еще один человек принял аналогичное решение.

Этим человеком был не кто иной, как Аркадий Сергеевич Рассказов. Он посчитал, что наконец-то пришла пора ему вернуться в Россию.

Некогда влиятельный генерал КГБ, а ныне процветающий глава разветвленной южноазиатской организации, торгующей наркотиками на протяжении многих лет, Аркадий Сергеевич неожиданно для себя понял, что продолжать делать деньги ему просто-напросто стало скучно. Если бы он прожил еще сто лет — и тогда бы ему с лихвой хватило на роскошную, не знающую проблем и тревог жизнь.

Однако с некоторой поры деньги почти перестали его интересовать. Как ни странно, но и спустя многие годы, которые он провел на чужбине, Аркадию Сергеевичу была небезразлична судьба страны, где он когда-то родился. Сидя в своем Сингапуре, Рассказов мог — благодаря своим деньгам, связям и влиянию в международном криминальном бизнесе, а также своему компьютерному гению-самородку, создавшему уникальную компьютерную программу, с помощью которой к нему стекались все важные сведения со всего мира, — обладать информацией, недоступной простому смертному, да и иным спецслужбам ведущих держав планеты.

Не считая себя патриотом какой бы то ни было страны, Рассказов тем не менее переживал за судьбу своей матери-России и, будучи давним врагом Ордена, конечно же, был готов принять участие в борьбе с Великим Братством на российской территории. Его беспокойная и авантюристская натура уже предвкушала серьезную схватку.

Легализоваться в России для Рассказова было парой пустяков. У него в запасе имелось несколько подходящих вариантов. Дело было в другом — какую сферу приложения своих знаний и способностей избрать, где он принесет возможно большую пользу и, соответственно, какую именно маску надеть на свое уже прочно забытое на Родине лицо.

Аркадий Сергеевич не изобрел для себя ничего лучшего, как баллотироваться в Госдуму и попытаться занять там пост председателя комитета по геополитике: ему казалось, что именно в этом качестве он сумеет в полной мере использовать свои материальные и информационные ресурсы, чтобы активно противодействовать интригам и растущему влиянию Ордена.

Во свое время в руки Рассказова попали документы Великого Братства, из которых он многое узнал о стратегии и тактике внешне необъяснимых шагов Ордена и о тех, кто планирует, и о тех, кто исполняет. Многие документы он тогда же демонстративно вернул руководству тайного Ордена — в тот момент в его планы конфликт с ним не входил, — но копии с них, конечно же, снял и, конечно же, утаил и надежно припрятал наиболее взрывоопасные оригиналы. К его сожалению, за те несколько лет, что прошли с момента их получения, документы несколько устарели, тем не менее при разумном использовании они еще могли послужить детонатором и катализатором не одного сенсационного скандала всемирного значения.

Люди, которые доставили Рассказову эти документы, были убиты почти немедленно — Аркадий Сергеевич сам приложил к их гибели руку, выдав Великому Ордену тех, кто его предал. Потому непосредственных выходов на Великое Братство у Рассказова не осталось, Аркадий Сергеевич не только был опытным аналитиком, но и обладал прекрасной интуицией. Еще в годы службы в КГБ он был знаменит этими качествами и признан начальством и подчиненными, что в большой степени способствовало его быстрому служебному росту. Острый ум и умение интенсивно и продуктивно перелопачивать массу информации, оставляя в итоге крупицы истинного и полезного знания, по-прежнему помогали Рассказову видеть картину действий могущественного Ордена в целом не только в России, но и по всему земному шару.

Оставаясь в тени, Рассказов собирал и накапливал информацию, его досье на тайный Орден с каждым месяцем росло. По косвенным признакам, используя это досье, Аркадий Сергеевич вычислил несколько известных в России людей, которые так или иначе работали на Великое Братство.

Одним из них, без сомнения, был Нугзар Джанашвили. С этим банкиром Рассказов был знаком еще с начала девяностых годов: ведь именно его люди переправляли из Таиланда во Вьетнам наркотики для чеченских друзей Джанашвили. С той поры у Рассказова в его личном сейфе появилась еще одна папочка, куда педантичный и дотошный Аркадий Сергеевич постоянно добавлял любопытные факты из биографии Нуги. Досье Джанашвили пухло по мере того, как возносился его герой.

В один прекрасный день, проглядывая папку, Рассказов пришел к выводу, что Джанашвили является человеком тайного Ордена, и его аналитический мозг сразу восполнил несколько недостающих звеньев в запутанной схеме российской политики. Так складывается мозаика — отдельные части кажутся бессмысленными и некрасивыми. Но приходит мастер, расставляет все части по местам, и общая картина обретает смысл и художественную ценность. Мозаика современной русской политики была чересчур запутана даже для такого зубра, как Рассказов, однако место и роль Джанашвили он установил верно, а пока больше, ничего и не требовалось.

Несмотря на членство этого олигарха в тайном Ордене, Рассказов решил, что для своего выхода из небытия на авансцену российской политики он использует Джанашвили: тот был патологически жаден и хранил верность лишь деньгам, а деньги у Рассказова, как известно, были — и он всегда был готов их потратить ради собственного удовольствия…

Рассказов появился в России за год до описываемых событий. Незначительно изменив свою внешность — чего было вполне достаточно, чтобы когда-то знавшие его люди теперь не смогли его узнать, — он обосновался в одном из крупных городов дальневосточного Приморья и, используя свои давние криминальные связи, прочно утвердился в местной политической элите. Знали его на новом месте жительства как Матвея Семеновича Рогожина.

По легенде, он приехал на Дальний Восток из Прибалтики, откуда смог вывести свой капитал и удачно вложить его в один из золотых приисков. Превосходно разбираясь в местной ситуации и не жалея денег для подкупа нужных людей, он за короткое время оказался доверенным советником местного губернатора и подружился с депутатами всех уровней. Несколько раз Рассказов ездил в Москву с областной командой, которую возглавлял губернатор, и проявил себя в этих поездках с самой лучшей стороны. Все прочили ему блестящее будущее.

— Пора тебе, Матвей, расти политически, — говаривал ему губернатор, когда они, обливаясь потом, сидели в какой-нибудь сауне, — без этого тебе дальше расти некуда… Ты как, готов, морально-то?

— Я-то готов, пожалуй… — отвечал Рассказов. — На депутата Госдумы я, может быть, еще потяну, но как это избирателям моим будущим объяснить? Я же тут у вас без году неделя… — Досконально изучив своего шефа, он знал, как строить с ним разговор.

— Ничего, объясним! — самоуверенно заявил губернатор. — Ты у нас не последний человек в городе, личность заметная. Кого еще, как не тебя, в депутаты выдвигать? Что еще мне в тебе, Матвей, нравится, так это то, что ты в партии модные не стремишься, на себя только и надеешься.

— Ну, без добрых и верных друзей тоже никак нельзя… — хитро ввернул Рассказов губернатору.

— И я о том же! Друзья — это не партия, тут другие завязки. Более интимные, что ли. Вот, скажем, мы с тобой. Ты мне нравишься: умен, образован предприимчив, дорогу другим не переступаешь, но и свое не отдаешь. Я сам такой. — Он самодовольно усмехнулся. — Как говорится, рыбак рыбака видит издалека — вот нас друг к другу и потянуло. -Да нахера, скажи, нам эти партии? Есть только одна в России партия — партия власти! Все остальные — говно. Короче, не тяни резину и начинай действовать. Выборы — не за горами. А мы, чем надо, поддержим, так что и денег тебе на все про все много не потребуется…

Получилось, как и планировал Аркадий Сергеевич: в нужный момент он выставил свою кандидатуру на выборах. И, как показали предварительные опросы общественного мнения, его кандидатура в Госдуму лидировала с огромным отрывом от других кандидатов.

Можно было считать, что депутатский мандат у Рассказова уже почти в кармане. Тогда Аркадий Сергеевич собрался вести борьбу на другом, более сложном фронте. Оставив своих помощников решать местные дела, он отправился наводить политические мосты в Москву. И первым, кого он вытащил на встречу, стал Нугзар Джанашвили.

Имена людей, на которых ссылался, прося о встрече, по телефону Рассказов, сделали свое дело — Нугзар согласился сходить в ресторан с неизвестным ему предпринимателем из Приморья. Нуга не узнал Рассказова в его новом обличье. Аркадий Сергеевич знал, на какие клавиши надо надавить в разговоре с Джанашвили, и сумел в два счета расположить к себе собеседника.

Они договорились, что Нугзар поможет наладить Рассказову политические связи в Москве, а Аркадий Сергеевич будет за каждое знакомство платить хорошие деньги, а также обязуется представлять интересы Нугзара на Востоке России и даст ему рекомендации к банкирам Южной Кореи и Японии.

Для первого раза этого было более чем достаточно, и оба предпринимателя разошлись в тот вечер взаимно, довольные беседой. Если бы Джанашвили хотя бы на секунду померещилось, что его новый знакомый отдаленно напоминает известного ему по прошлой жизни главаря сингапурской наркомафии Рассказова, он не был бы в столь бодром настроении: уж слишком страшные вещи слышал он об Аркадии Сергеевиче, чтобы так легко и дружелюбно с ним сходиться…

VII. ЗАЛОЖНИКИ

Вот уже третьи сутки сидели Савелий и его проводник Мамет-хан на опушке горного редколесья, невзирая на то, что почти все время — то ли из окутывающих горы облаков, то ли из нависшего над ними густого тумана — на них сочилась противная мелкая изморось, пропитавшая за эти дни все их вещи и одежду насквозь; казалось, влага проникла до самых костей. Хорошо, хоть воздух в это время года был теплым, даже по ночам, иначе им по-настоящему пришлось бы туго. Савелий и Мамет-хан не могли ни натянуть тент над собой, ни разжечь костер: вершина горы, на которой они расположились, торчала среди других, похожих на нее, неподалеку от границы Чечни и Дагестана и была в самом центре укрепрайона большого чеченского отряда, который отсюда постоянно совершал набеги на дагестанские села.

Они не знали, сколько еще продлится их томительное ожидание. Все время молчащий Мамет-хан Магометов на вопрос Савелия, когда здесь появится его человек, отвечал только «надо ждать» и снова замолкал, погружаясь в собственные думы.