перепуталось. Еще секунду назад четкая однозначная информация и выводы
относительно Джона Микитюка превратилась в огромную аморфную массу,
затопившую подобно раскаленной лаве мой мозг, лихорадочно пытавшийся
выбраться из сжигающей черноты.
вещах.
и...
Но здесь нет просто хороших и плохих боксеров, есть люди N, люди NN, люди
R и так далее. Мафия давно и прочно держит бокс в своих руках, и тут
никакой новости нет.
- да, да, мой друг, славный честный толстяк из "Франс Пресс", человек,
руководствующийся в жизни довольно устаревшими с точки зрения современной
морали такими понятиями, как совесть и порядочность, - чтобы он узнал эту
историю с Виктором Добротвором. Мне было горько за Виктора, и все тут!
Казанкини, даже получи он приказ от заведующего корреспондентской сетью
агентства, даже от самого директора - человека, власть которого можно
сравнить лишь с властью президента Франции, никогда не написал бы пасквиль
или вообще не коснулся этой темы, если я попросил бы его. "Но, - сказал я
сам себе, - Серж ведь может получить полную информацию из газет - здешних
газет, так не будет ли мое молчание выглядеть, как секрет Полишинеля?"
случившегося.
Серж. - Но я на твоем месте не спешил бы с категорическими выводами. Люди,
познавшие славу и деньги, хотят еще больше славы и еще больше денег. Таков
непреложный закон жизни. Не спорь, не спорь со мной! - вскричал Казанкини.
- Я наперед знаю, что ты мне возразишь: вы - другие, вы - самые честные,
вы - самые лучшие. Согласен, заранее согласен, что у вас иной устрой
общества и потому многое у вас - не станем сейчас рассматривать с точки
зрения абсолютности тех или иных положений! - не так, как у нас, на
Западе. Но ты должен согласиться: нельзя жить в обществе и быть свободным
от него - так, кажется, сказал кто-то из великих. Мы все живем в одном
человеческом сообществе, и у нас есть общие для всех - писаные и неписаные
- законы...
сказать? Пожалуйста, попроще и пояснее, ведь я - бывший спортсмен, а как
ты сам изволил выразиться однажды, нет ничего проще мыслительного аппарата
спортсмена: куда, как и зачем - вот три определяющих его поведение...
ныряние! - Серж выпустил пар и уже спокойнее сказал: - Я просто хотел
предостеречь тебя от поспешных и необдуманных действий. И еще - если ты,
да, да, если ты согласишься на это! - располагай мною, как хочешь.
записано в тайных анналах федерального ведомства по налогам, а уж оно -
о-ля-ля - знает о каждом все!
шпионить за ним? - Я прикинулся простачком - уж очень мне не терпелось
подзадорить моего друга, завести его, что, впрочем, было не так и сложно.
галльский петух, бросал на меня убийственные взгляды. - Думаешь, я свои
репортажи о мафии списывал из местных газет? О ля-ля! У меня были
собственные источники информации! Заметь, ни единый факт не был
опровергнут, а это кое-что да значит, смею тебя уверить. Я потребую, -
Серж встал из кресла, ему не хватало разве что треуголки и большого пальца
правой руки, засунутого за лацкан сюртука для полного сходства, - чтобы
мне доставили исчерпывающую информацию о твоем дружке. И как можно скорее!
вековых сосен, росших на берегу озера, вытянулись в четкий, почти
физически ощутимый частокол, а тишина затопила округу, как весеннее
половодье затапливает пойму реки, я устроился у телевизора, отдыхая после
довольно-таки напряженного трудового дня. В блокноте у меня было по
меньшей мере два стоящих факта, первородность их не вызывала сомнений, а
это наполняло душу репортера если не лихой гордостью, то по меньшей мере
ощущением, что ты не напрасно жуешь жесткий журналистский хлеб. Первый
факт поначалу вызвал у меня немалые колебания, ибо показался
фантастическим на фоне событий нынешнего года. Если антисоветская муть,
поднятая накануне Игр в Лос-Анджелесе, давно улеглась, то шовинистический
бум, рожденный эйфорией неисчислимых, невиданных за последних полвека
побед американцев на Играх, девятым валом накатывался со страниц
многочисленных газет и журналов, с экранов кино и телевизоров. Наряду с
широкой распродажей наборов одежды "Тайгера", японских автомобилей и
гонконгских часов, домов, рубашек, парфюмерных наборов, "освященных"
именами чемпионов и чемпионок, беззастенчиво продавались и американские
"ценности" - свобода личности, "величайшие" преимущества как в
экономической, так и культурной жизни и еще многое другое, что в иных
странах, даже близких Америке по духу, еще и нынче остается пусть
формальным, но символом добропорядочности и национального характера. И не
было упущено ни единого случая подчеркнуть, что именно эти ценности
помогли американцам снова занять свое место самой великой нации в мире.
Америка, казалось, освободилась от летаргического сна и не желала слышать
ни о ком и ни о чем другом, как лишь об американском!
бизнесмен, собравшийся предложить раз в четыре года проводить состязания -
да еще и на коммерческой основе - сборных США и СССР практически по всем
олимпийским видам спорта. Причем первый раз он хотел бы увидеть такие
состязания в Москве в ближайшие два года. Традиционные матчевые встречи
сборных по легкой атлетике, плаванию, борьбе бывали и раньше, но чтоб
свести в одном состязании сотни спортсменов - трудно было даже поверить в
реальность подобного. Если же учесть, что этот миллионер был владельцем
независимой и весьма распространенной и популярной в Штатах телесети и
намеревался показать соревнования из Москвы приблизительно 25-30 миллионам
американцев, то идея сама по себе выглядела грандиозной. В наш
перенасыщенный ядерными боеголовками и недоверием друг к другу век
выступить, с подобным предложением в стране, где сам президент редко
упускал случай обвинить нашу страну во всех смертных грехах, для такого
шага нужны были немалая смелость и предельная честность в намерениях.
пригласил меня отобедать с ним, и мы укатили высоко в горы, где снег уже
лежал толстым, плотным покровом. Мы отлично провели время на высоте почти
в две тысячи метров над уровнем моря, сидя на отапливаемой веранде
крошечного ресторанчика над безбрежным простором гор и лесов.
идея стала достоянием черных воронов, коих немало в здешней журналистике,
способных угробить дело на корню, верил в возможность налаживания новых,
добрососедских отношений между нашими народами. И спорт виделся ему
наиболее приемлемым на данном отрезке времени.
дашь, подтянутый, энергичный, как большинство деловых американцев, с
которыми мне доводилось встречаться, - был, как и положено хозяину,
раскован, и, честное слово, между нами не стояли ни наши противоположные
политические системы, ни диаметрально отличающиеся экономические основы,
не было ни недоговоренностей, ни предубеждений: мы говорили на одном,
понятном (независимо, как он называется - русский, английский, немецкий)
языке - на человеческом языке, Пусть простят мне твердолобые блюстители
первородной чистоты наших убеждений и идей, но, право же, мне, коммунисту,
не претило разговаривать с миллионером и эксплуататором - с точки зрения
политэкономии капитализма Н. был типичным эксплуататором, живущим за счет
прибавочной стоимости, наработанной рабочими, трудившимися на его фабриках
и в студиях, - не только не претило, но и было полезно во многих
отношениях. Ибо все познается в сравнении. И это отнюдь не мешает тебе
оставаться тем, кто ты есть, по зато помогает лучше увидеть себя и свои
сильные и слабые стороны.
необъявленного соглашения между некоторыми международными спортивными
федерациями и могущественными межнациональными корпорациями о "подкормке"
спортивных "звезд". Здесь пахло явным сползанием с позиций любительства.
"Не мытьем, так катанием, но они таки приберут Олимпийские игры к рукам",
- суммировал нашу беседу шведский тренер по фигурному катанию, поведавший
мне эту новость. Нильстрэм вообще-то долгое время был хоккейным
наставником "Эстерлунда" - одного из сильнейших скандинавских хоккейных
клубов, мы-то и сошлись с ним еще в Гетеборге, в 1981 году, на чемпионате
мира по хоккею. А вот теперь я узнал, что мой знакомец поменял амплуа и
подвизается... наставником молодежной сборной страны по фигурному катанию.
"Мне надоело выкармливать корову, которую регулярно доят то канадцы, то
американцы, - объяснил Нильстрэм свое неожиданное решение покинуть хоккей.
- Стоит лишь появиться талантливому парнишке, как его тут же сманивают за
океан, - где еще можно оторвать такую деньгу? А я в душе остался
старомодным любителем спорта, доброго, старого спорта, когда получали
удовольствие от самого выступления, а не от того, сколько тебе за это