сутки!) возле моей персоны, к тому же, судя по его беспрерывному рычанию,
с жесточайшим запретом вступать со мной в непосредственные контакты на
уровне кулаков или кульбитов через бедро. Он маялся, места себе не
находил, обозленный еще и тем, что однажды, когда он вечером пригласил к
нам в номер по телефону Кэт, я сказал ему вполне твердо и определенно, что
ежели он еще раз вздумает устроить мне бесплатный секс-сеанс, то я ему
отобью тот жалкий отросток, который, скорее всего, остался таким потому,
что все остальные силы организма ушли на горы мяса, добровольно
нагроможденного на его кривые плечи.
за ее психику - таким безудержным было веселье. Келли двинулся было мне
навстречу, но я ему показал, что руки и ноги у меня теперь развязаны и в
переносном, и в прямом смысле. Я ему и впрямь набил бы морду, пусть даже
правую руку довелось бы изуродовать окончательно. Он это усек, а смех Кэт,
как ни странно, оказал на него не возбуждающее, а успокаивающее
воздействие.
положил свою огромную лапищу на бедро Кэт и тоже хихикнул пару раз, как бы
давая понять, что на сей раз меня обойдет стороной его силушка.
скаля свои великолепные, один в один, белые крупные зубы. - А сам, видать,
натихую онанизмом кайфовал... - Он с ходу попытался было запустить руку в
глубокий разрез светло-голубой, легкой и мягкой, ангорской кофты, но
красотка резко оттолкнула его.
волосы и, ступая точно пава, выплыла из комнаты, оставив растерянного и
разъяренного Келли на диване.
приглашал девушку. Но обиду, уверен, мне не простил и не забыл: такие, как
он, не успокаиваются, пока не расквитаются. Есть у меня в редакции типчик
вроде него. Правда, полная противоположность внешне: тощий, с землистым
болезненным лицом, молчаливый и упрямый, как червь древоточец. Трус по
натуре, он был терпелив и наносил удары - жалкие, больше похожие на взрыв
хлопушки, лишь улучив момент, когда мне доводилось отбиваться сразу на
нескольких фронтах. Я с ним и так, и эдак - по-хорошему, по-доброму
пытался наладить мирные отношения, но его злость и зависть с годами
просто-таки крепла, как вино в бочке. Зато по его поведению я безошибочно
определял собственное положение - угрожает ли мне очередная анонимка или
недовольство власть придержащих, или можно жить спокойно...
ним. Питер Скарлборо - не из рядовых, и даже не из "офицерского" состава:
его поведение, право принимать решения (я испытал его нехитрым, но
действенным способом), вполне различимая при ближайшем знакомстве
самостоятельность и уверенность в собственной правоте, даже то, как он
одевался - изысканно, но неброско, вещи его были из дорогих магазинов,
куда не заглядывают люди даже со средним достатком (это легко выяснилось,
стоило лишь ненароком взглянуть на фирменные этикетки на одежде); он
позволял себе расслабиться, что категорически было запрещено Келли, знал
толк в живописи, особенно в английской, наизусть продекламировал длиннющий
диалог из шекспировской "Марии Стюарт", когда мы забрели в древний замок,
где происходили события, описанные великим англичанином, пил в меру,
выбирал только лучшие, естественно, и дорогие сорта виски - "Бурбон" и
"Балантайнс" и еще множество других мелочей, выдававших привычки человека
с головой.
подтверждало, что игра, затеянная с кем-то, кого я не знал, но должен был
по их мнению знать, опасна и жестока. В первую голову, для моей скромной
персоны.
Поторапливали ли его "сверху" (не от своего же имени и не по собственному
желанию он связался со мной) или отсутствие малейших признаков, что дело
движется в нужном направлении, пусть медленно, но все же продвигается к
цели, другие ли неизвестные мне мотивы и факторы влияли на его поведение,
но Питер заскучал.
поверили ему и расслабились.
навевает. Напиться нам, что ли? Как вы относитесь к такому предложению,
мистер Романько? - сказал он.
казалось, обменявшиеся быстрыми, понимающими взглядами.
извините, вкалывал в бассейнчике да в спортивном зале, чтоб набрать нужную
спортивную форму и выиграть очередной заплыв. Когда же бросил
тренироваться, поздновато было начинать...
чтобы скрыть разгулявшиеся в душе волны, Питер Скарлборо. - Я не
представил вам нашего... - Тут Питер запнулся, подыскивая определение. Я
помог ему: "Подопечного...". - Да, да, нашего подопечного. Мистер
Романько, не только известный журналист и писатель, но и бывший олимпиец,
он завоевал серебряную медаль на Олимпийских играх в Токио в плавании на
дистанции кажется...
из чего я сделал вывод, что Питер Скарлборо не слишком-то спешил вводить в
курс дела своих помощников.
сосредоточенно, делая вид, что полностью поглощены подрумяненным беконом с
золотистой яичницей и безвкусным салатом из мелко нарезанных овощей. Питер
усиленно налегал на апельсиновый сок.
кошки, и мне оставалось лишь недоумевать, как она умудрялась сохранять
столь бесподобную фигуру, от которой редкий мужик на улице не стопорил на
месте. Она потянулась за ментоловым "Салемом", щелкнула зажигалкой и
выпустила, чуть отвернувшись в сторону, чтоб не попасть в лицо Келли,
струю ароматного дыма.
ее явно заинтриговала.
ее вопрос по губам, ответил Питер Скарлборо. - Что еще в такой дождь
делать! Я тут знаю преотличный бар. Так вы с нами, мистер Романько?
диване перед телеком. А то из-за наших бесконечных путешествий и экскурсий
и в телевизор некогда заглянуть...
привычной колеи и ничего толком не понимал.
анаболиков и женских прелестей. Он-то сразу вычислил, что ему доведется
торчать со мной в доме, как собаке в конуре, пока другие будут
развлекаться. Тем паче выпивка за счет Питера. Он чуть не до слез
разобиделся.
видел впервые. - А что... может, мистер Романько даст нам обещание... ну,
слово джентльмена не пытаться делать лишних шагов в наше отсутствие?
нужен! - Он был искренен, и это подсказало мне, что он пока не введен в
курс дела. Значит, затевается что-то серьезное. Сердце у меня сжалось,
мысли были точные, быстрые, острые. Они оставляют меня одного? Что это?
Испытание? Дать мне уйти, чтобы установить слежку? Нет, отпадает, ибо как
только я окажусь на свободе, то брошусь в объятия первому встречному
полицейскому или вскочу в такси, чтоб оказаться в участке. Это Питер
понимает не хуже меня. Что же тогда? Передача меня из рук в руки и начало
следующего - физического или фармакологического - этапа моей раскрутки? Но
что они могут из меня выбить? Ведь я ПУСТ, как воздушный шарик! А если
попытаются убрать, и концы в воду? Возможно. Но вряд ли сейчас, ибо
никаких результатов нет, никаких зацепок или ниточек для дальнейших
поисков, и они вряд ли позволят себе лишиться последней надежды - пусть
хрупкой, призрачной. Но пока я живой и нахожусь у них в руках, сохраняется
шанс на успех.
великодушным. Мистер Романько пока ничем... - Питер сделал паузу, - ничем
не скомпрометировал себя. Он ведет себя... Он ведет себя достойно! -
Последнее слово Скарлборо произнес с особым нажимом.
коротким и резким, отрезал:
Романько - джентльмен, если он даст слово, то сдержит его, разве я не
права?
Романько?
Кэт удалились. Я проверил: двери были прочно заперты, окна, как и прежде,
задраены средневековыми дубовыми ставнями, кои пушками не пробьешь,
словом, они надежно замуровали меня, уверенные, что отсюда комар не
улетит. К тому же я не исключал возможность, что или Келли, или кто-то
другой, незнакомый мне, стережет и не упустит меня, если даже мне
удастся-таки "просочиться" наружу.
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Маккарти Кормак
Сапковский Анджей