Инкассаторы перестали жевать.
погибели, постанывая и хлюпая носом, стал расстегивать штаны. Пассажиры,
кто брезгливо, кто стыдливо, отвернулись.
парень вдруг мгновенно распрямился и быстрыми, точными движениями
выхваченной из-под одежды монтировки ударил одного инкассатора сверху по
голове, другого острием в шею. Инкассаторы упали, даже не успев сменить
выражение лица. Я автоматически подобрался и тут же расслабился. Я не имел
права раскрывать свои навыки, ввязываясь в постороннюю драку. Я был обычным
гражданином.
угрозой спросил рабочий-грузчик, так и не получивший зарплаты. - Ты чего?!
- И, поднявшись, шагнул в хвост. - Ну-ка брось железку!
испугался. Скинув недвижимых инкассатор ров на пол, он лез к их карманам,
не обращая никакого внимания на приближающуюся угрозу. Он зря надеялся на
оружие. Он все равно не успевал вытащить, взвести пистолеты, даже если бы
сразу нащупал их. Справедливый гнев настиг бы его гораздо раньше. Развязка
должна была наступить через секунду.
абсолютно трезвыми глазами, водя от человека к человеку дулами пистолетов.
наушники и микрофон.
себя лидер спасателей. Но довершить фразу не успел, получив удар пистолетом
в лицо.
подготовленными, но все-таки недостаточно опытными для меня бандитами. Но
тогда я неизбежно выкажу свое инкогнито. Внизу нас встретит усиленный наряд
милиции. Начнутся допросы, информация о каком-то спеце, голыми руками
обезвредившем трех вооруженных бандитов, мгновенно разнесется по округе, и
я, еще не успев получить орден за проявленное мужество, получу пулю в
слишком много узнавшую голову. Все расценят это как месть со стороны
сообщников, оставшихся на свободе.
преступников и тихо сойти на остановке, растворившись в ближайшем лесном
массиве. Правда, за этим стоит по крайней мере тысячекилометровый
марш-бросок. Ну да это осилил бы, в крайнем случае Позаимствовал у
пассажиров дополнительную одежду и обувь.
есть, если не дураки. Начнется стрельба, которая в воздухе может
завершиться чем угодно. Самолет не человек - от выстрелов уворачиваться не
умеет. В результате и я, и дискетка, и пассажиры можем оказаться в одной
общей, разбросанной на площади в несколько десятков гектаров, могиле.
случае непосредственной угрозы для жизни и лишь если это не вредит делу.
Непосредственная угроза для меня есть? Пока нет. Значит, сидеть и
изображать растерянного и испуганного обывателя, первый раз в жизни
увидевшего настоящий пистолет и настоящего преступника. Из кабины, судя по
повадкам, главарь вытолкнул пилота, посадил его на пол и заставил держать
руки за головой.
на четыре стороны. Нет - пеняйте на себя. Вставать, говорить запрещается.
Смотреть в пол. Женщинам держать руки на коленях. Мужчинам - вытянув перед
собой.
неразрывной бечевой выставленные руки мужчин.
тем некоторых рисковых героев маневра. Как в песне - "связаны одной
цепью...". Ах как не повезло! Уйти от суперпрофессионалов, чтобы напороться
на воинствующих дилетантов. Теперь посадят самолет где-нибудь в чистом поле
у черта на рогах, вытащат мешки и если, не дай бог, не постреляют всех как
лишних свидетелей, то бросят на произвол судьбы. Другим ладно, им сиди и
жди помощи, а мне эта помощь что острая кость в горле! Начнутся неизбежные
выяснения личности, осмотр документов, запросы на место жительства. А меня
в том месте нет. Мои документы - липа. Протянется эта волынка, пока не
вмешаются либо Контора, либо люди Резидента.
Надо линять при первой возможности. А будет такая не раньше, чем самолет
коснется земли. Поэтому ждать. Ждать и по возможности отдыхать. Силы мне
еще пригодятся. Пройдя второй раз, у пассажиров вытряхнули багаж и
вывернули карманы. Жадные ребята. Миллионы взяли, а мелочью не гнушаются.
Ладно хоть мой рубль, надежно припрятанный, им не достался, и еще хорошо,
что я вовремя освободился от опасного груза, оставив спасенную аппаратуру в
импровизированном тайнике. Самолет сделал еще один глубокий вираж и лег на
курс. "Северо-северо-восток", - определил я направление. "Глубоко
забираются достанется мне оттуда пешком топать!"
самой землей. Чего они хотят? Уйти от гражданских и военных радаров? Или
тянут, грешным делом, к границе? Тогда совсем плохо.
иллюминаторы, ходили в кабину. Пошли на снижение. Сели, причем с такой
тряской, что стало сразу ясно - на колхозное поле в лучшем случае. Самолет
замер, но дверь не открыли и еще почти час держали всех внутри. Наконец
старший объявил:
запнулся, не зная, какое подобрать слово, - коллег. Вы все будете
заложниками. Если их не отпустят в три дня, мы вас порешим. Всех! Кончим до
последнего! Всех!
противники, с ними не расслабишься. Не по правилам они играют. По желаниям.
Всех вывели наружу. Женщин отдельно, мужчин, не развязывая им руки,
отдельно,
сторон лесом. К уже знакомым добавились еще несколько преступников. Да это
целое бандформирование. Правда, и куш не маленький - на всех хватит.
брезентом машину.
охранник.
посторонний не вмешается, самолет посадить в известной им точке,
перегрузиться на машины, затеряться в кутерьме лесных дорог, выскочить
где-нибудь в совсем неожиданном месте и раствориться среди жителей. А может
быть, залечь месяца на два, пока идет активный поиск, в какой-нибудь
дальней заимке... Жаль, милиция, проявив не свойственную ей оперативность,
вмешалась. Так бы, глядишь, уже свободны были.
вкривь пошло, что их почти идеальный план прямиком отправился коту под
хвост. Построили: женщины - отдельно, мужчины - отдельно. Повели по тропе,
которая закончилась у реки узкими сходнями, пере-' брошенными на
замызганное, покачивающееся на воде судно.
воздух, насыщенный сотнями оттенков перевозимого здесь ранее груза.
Абсолютная темнота и неизвестность. Одна радость - руки развязали.
на борт. Плывем. Куда вот только?
же получивший по голове пистолетом газовик-рабочий. Экий неугомонный!
Мужчины потянулись на свет, женщины остались на месте. Произошла
естественная для времен войны и катастроф растасовка людей. Слабый пол - в
ближний тыл, сильный - на передовые позиции. Так было и так должно быть
всегда.