АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Она не могла отвести глаз от растерзанной змеи. Почему-то сердце ее
пронзило острое сожаление.
- Я помню, когда мы все еще были детьми, - не спеша заговорил Хори, - Себек
подрался с Яхмосом. Яхмос был на год старше, но Себек крупнее, и сильнее.
Он схватил камень и принялся бить Яхмоса по голове. Прибежала ваша мать и
разняла их. Я помню, как она кричала: "Нельзя этого делать, Себек, нельзя,
это опасно. Говорю тебе, это опасно!" - Он помолчал и добавил: - Она была
очень красивая... Я понимал это еще в детстве. Ты похожа на нее, Ренисенб.
- Правда? - обрадовалась Ренисенб. И спросила: - А Яхмос сильно пострадал?
- Нет, хотя поначалу казалось, что сильно. Зато Себек на следующий день
заболел. По-видимому, чем-то отравился, но ваша мать сказала, что это из-за
его злости и жаркого солнца. Стояла самая середина лета.
- У Себека горячий нрав, - задумчиво проронила Ренисенб.
Она снова бросила взгляд на мертвую змею и, вздрогнув, отвернулась.
II
Когда Ренисенб подошла к дому, на галерее сидел Камени со свитком папируса.
Он пел. Она остановилась и прислушалась к словам песни.
В Мемфис хочу поспеть и богу Пта взмолиться:
Любимую дай мне сегодня ночью!
Река - вино!
Бог Пта - ее тростник,
Растений водяных листы - богиня Сехмет,
Бутоны их - богиня Иарит[20], бог Нефертум[21] - цветок.
Блистая красотой, ликует Золотая[22],
И на земле светло. Вдали Мемфис,
Как чаша с померанцами, поставлен
Рукою бога.
Он поднял глаза и улыбнулся.
- Тебе нравится моя песня, Ренисенб?
- А что это такое?
- Это любовная песня, которую поют в Мемфисе. И не спуская с нее глаз, тихо
повторил:
В Мемфис хочу поспеть и богу Пта взмолиться:
Любимую дай мне сегодня ночью!
Лицо Ренисенб залилось краской. Она вбежала в дом, едва не столкнувшись с
Нофрет.
- Почему ты так спешишь, Ренисенб? В голосе Нофрет звучало раздражение.
Ренисенб удивленно взглянула на нее. Нофрет не улыбалась. Лицо ее было
мрачно-напряженным, руки стиснуты в кулаки.
- Извини, Нофрет, я тебя не разглядела. Здесь, в доме, темно, когда входишь
со света.
- Да, здесь темно... - Нофрет секунду помолчала. - Куда приятнее побыть на
галерее и послушать, как Камени поет. Он ведь хорошо поет, правда?
- Да. Да, конечно.
- Но ты не стала слушать. Камени будет огорчен.
Щеки у Ренисенб снова зарделись. Ей было неуютно под холодным, насмешливым
взглядом Нофрет.
- Тебе не нравятся любовные песни, Ренисенб?
- А тебя интересует, что мне нравится, а что нет, Нофрет?
- Ага, значит, у кошечки есть коготки?
- Что ты хочешь этим сказать? Нофрет рассмеялась.
- Оказывается, ты не такая дурочка, какой кажешься, Ренисенб. Как
по-твоему, Камени красивый, да? Что ж, это его обрадует, не сомневаюсь.
- По-моему, ты ведешь себя гнусно, - разозлилась Ренисенб.
Она пробежала мимо Нофрет в глубь дома, слыша позади ее язвительный смех.
Но он не заглушил в ее памяти голос Камени и звуки песни, которую он пел,
не сводя глаз с ее лица...
III
В ту ночь Ренисенб приснился сон.
Они с Хеем плыли в ладье усопших в Царство мертвых. Хей стоял на носу ладьи
- ей был виден только его затылок. Когда забрезжил рассвет, Хей повернул
голову, и Ренисенб увидела, что это не Хей, а Камени. И в ту же минуту нос
лодки превратился в голову извивающейся змеи. "Ведь это живая змея, кобра,
- подумала Ренисенб, - та самая, что выползает из-под гробницы, чтобы
пожирать души усопших". Ренисенб окаменела от страха. А потом голова змеи
оказалась головой женщины с лицом Нофрет, и Ренисенб проснулась с криком:
- Нофрет! Нофрет!
Она вовсе не кричала, все это ей приснилось. Она лежала неподвижно, сердце
ее билось, подтверждая, что все увиденное - лишь сон. И Ренисенб вдруг
подумала: "Вот что бормотал Себек, когда убивал змею: "Нофрет... Нофрет..."
ГЛАВА VII
Первый месяц Зимы, 5-й день
I
Разбуженная страшным сном, Ренисенб никак не могла уснуть, лишь время от
времени на мгновение впадая в забытье. Когда под утро она открыла глаза,
предчувствие неминуемой беды уже не оставляло ее.
Она встала рано и вышла из дому. Ноги сами повели ее, как бывало часто, на
берег Нила. Там рыбаки снаряжали большую ладью, и вот, влекомая вперед
мощными взмахами весел, она устремилась в сторону Фив. На воде качались
лодки с парусами, хлопающими от слабых порывов ветра.
В сердце Ренисенб что-то пробудилось - какое-то смутное желание, которое
она не могла определить. Она подумала: "Я чувствую... Я чувствую..." Но что
она чувствует, она не знала. То есть не могла подыскать слов, чтобы
выразить свое ощущение. Она подумала: "Я хочу... Но что я хочу?"
Хотела ли она увидеть Хея? Но Хей умер и никогда к ней не вернется. Она
сказала себе: "Я больше не буду вспоминать Хея. Зачем? Все кончено,
навсегда".
Затем она заметила, что на берегу стоит еще кто-то, глядя вслед уплывающей
к Фивам ладье. Узнав в неподвижной фигуре, от которой веяло горьким
одиночеством, Нофрет, Ренисенб была потрясена.
Нофрет смотрела на Нил. Нофрет одна. Нофрет задумалась - о чем?
И тут Ренисенб вдруг поняла, как мало они все знают о Нофрет. Сразу приняли
ее за врага, за чужую, им не было дела до того, где и как она жила прежде.
Как должно быть Нофрет тяжко, внезапно осознала Ренисенб, очутиться здесь
одной, без друзей, в окружении людей, которым она не по Душе.
Ренисенб нерешительно направилась к Нофрет, подошла и встала рядом. Нофрет
бросила на нее мимолетный взгляд, потом отвернулась и снова стала смотреть
на реку. Лицо ее было бесстрастно.
- Как много лодок на реке, - робко заметила Ренисенб.
- Да.
И, подчиняясь какому-то смутному порыву завязать дружбу, Ренисенб
продолжала:
- Там, откуда ты приехала, тоже так? Нофрет коротко рассмеялась - в ее
смехе звучала горечь.
- Отнюдь. Мой отец - купец из Мемфиса. А в Мемфисе весело и много забав.
Играет музыка, люди поют и танцуют. Кроме того, отец часто путешествует. Я
побывала с ним в Сирии, видела царство Вавилонское. Я плавала на больших
судах в открытом море.
Она говорила с гордостью и воодушевлением. Ренисенб молча слушала, поначалу
не очень представляя себе то, о чем рассказывала Нофрет, но постепенно ее
интерес и понимание росли.
- Тебе, должно быть, скучно у нас, - наконец сказала она.
Нофрет нервно рассмеялась.
- Здесь сплошная тоска. Только и говорят про пахоту и сев, про жатву и
укос, про урожай и цены на лен.
Ренисенб странно было это слышать, она с удивлением смотрела на Нофрет. И
внезапно, почти физически, она ощутила ту волну гнева, горя и отчаяния,
которая исходила от Нофрет.
"Она совсем юная, моложе меня. И ей пришлось стать наложницей старика,
спесивого, глупого, хотя и доброго старика, моего отца..."
Что ей, Ренисенб, известно про Нофрет? Ничего. Что сказал вчера Хори, когда
она выкрикнула:
"Она красивая, но жестокая и плохая"? - "Какой ты еще ребенок, Ренисенб", -
вот что он сказал. Теперь Ренисенб поняла, что он имел в виду. Ее слова
были наивны - нельзя судить о человеке, ничего о нем не ведая. Какая тоска,
какая горечь, какое отчаяние скрывались за жестокой улыбкой на лице Нофрет?
Что она, Ренисенб, или кто-нибудь другой из их семьи сделали, чтобы Нофрет
чувствовала себя у них как дома?
Запинаясь, Ренисенб проговорила:
- Ты ненавидишь нас всех.. Теперь мне понятно почему... Мы не были
доброжелательны к тебе. Но еще не поздно. Разве не можем мы, ты, Нофрет, и
я, стать сестрами? Ты далеко от своих друзей, ты одинока, так не могу ли я
помочь тебе?
Ее сбивчивые слова были встречены молчанием. Наконец Нофрет медленно
повернулась.
Секунду-другую выражение ее лица оставалось прежним - только взгляд,
показалось Ренисенб, чуть потеплел. В тиши раннего утра, когда все вокруг
дышало ясностью и покоем, Ренисенб почудилось, будто Нофрет чуть оттаяла,
будто слова о помощи проникли сквозь неприступную стену.
Это было мгновение, которое Ренисенб запомнила навсегда...
Затем постепенно лицо Нофрет исказилось злобой, глаза засверкали, а во
взгляде запылали такая ненависть и ожесточение, что Ренисенб даже
попятилась.
- Уходи! - в ярости прохрипела Нофрет. - Мне от вас ничего не нужно. Вы все
дураки, вот вы кто, все до единого...
Помедлив секунду, она круто повернулась и быстро зашагала в сторону дома.
Ренисенб двинулась вслед за ней. Странно, но слова Нофрет вовсе ее не
рассердили. Они открыли ее взору черную бездну ненависти и горя, до сих пор
ей самой неведомую, и навели на мысль, пока не совсем четкую, как страшно
быть во власти таких чувств.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
|
|