себя достойно. Было очевидно, что все, кроме нас с тобой, приветствовали ее
пьесу.
поделать? Один человек не может бороться против всеобщего явного упорства.
Конечно, в такой ситуации она одержала победу.
заметила мисс Кампанула. - Ха!
такого сорта. Ты слышала, как она говорила о том, что мы к ней не заходим?
только мужчин.
между ними что-то большее, чем дружба, не так ли? И даже если это так, то
нас это не касается.
является одной из добродетелей. И вообще, когда вы говорите о семье
человека, лучше не называть его священником. Иногда это звучит довольно
скандально.
следует попрощаться. Боюсь, что мы с тобой недостаточно умны, чтобы оценить
современный юмор. Спокойной ночи.
сейчас уже половина седьмого. Спокойной ночи.
Глава 5
НА ХОЛМАХ ЗА КЛАУЛИФОЛЛОМ
На ясном холодном небе еще виднелись бледнеющие звезды. Примерно через час
уже начнет светать. Генри, полный прекрасных предчувствий, сел на постели,
закутавшись в одеяло и обхватив руками колени. Наступало раннее зимнее утро
с легким морозцем. Природа замерла в ожидании восхода, ждала, когда тонкие,
слабые лучи солнца осветят окрестности. Внизу, в конюшнях, скоро начнется
движение, загремят ведра, послышится чей-то пронзительный свист и топанье
сапог о булыжник. Гончие собаки уже ждут в Мортон-Парке, и вскоре конюх
Джоуслина отведет туда двух верховых лошадей. Сам же Джоуслин приедет
позднее на машине. В какой-то момент Генри даже пожалел о своем решении
навсегда отказаться от участия в охоте. Раньше он очень любил все, что
связано с охотой: звуки, запахи; ему нравилось само зрелище. Это казалось
просто великолепным, пока однажды, абсолютно неожиданно для себя, он не
почувствовал, что смотрит на все совершенно другими глазами. Он вдруг увидел
толпу краснолицых, откормленных, богато одетых людей, с гиканьем гоняющихся
верхом на лоснящихся лошадях за одним несчастным маленьким зверьком, который
потом будет разорван на куски, а удачливые охотники будут взирать на это с
довольным видом. Генри долго не мог избавиться от воспоминаний об этой
отвратительной сцене, от мыслей о которой его начинало тошнить, и он
отказался от участия в подобных мероприятиях. Джоуслин огорчился и начал
обвинять Генри в пацифизме. Однако Генри вовсе не считал себя пацифистом и
уверил своего отца, что если Англию захватит враг, он будет отчаянно
бороться, чтобы ни один иностранный наемник не изнасиловал кузину Элеонору.
Он невольно хихикнул, вспомнив, какое при этом было у Джоуслина лицо. Затем
Генри еще раз обдумал то, что скажет сегодня Дине. При мысли о ней его
сердце начинало биться точно так же, как когда-то в детстве, когда ему
предстояло перелезть через первый в жизни забор. "Словно я опять на охоте",
- подумал вдруг Генри, и это довольно грубое сравнение привело его в
состояние необычайного волнения. Он выпрыгнул из постели, принял душ,
побрился и оделся при свете лампы, затем тихо прокрался вниз и вышел
навстречу наступающему дню.
западное крыло Пен Куко. У него под ногами хрустел гравий, а из сада
доносился запах самшита. Знакомые предметы казались загадочными, как будто
за ночь они стали немного другими. Поля лежали окаймленные серебром, а
рощица вдали, казалось, спала таким глубоким сном, от которого ее не смог бы
пробудить ни шелест сухих листьев, ни хруст веток под тяжестью шагов. На
склоне холма пахло холодной землей и заиндевевшими камнями. Генри
подумалось, что, взбираясь вверх по холму, он покидает ночь, все еще царящую
в Пен Куко, и выходит навстречу свету. На вершине холма неясные очертания
предметов принимали свои четкие формы и превращались в камни, кустарники и
столбы, неподвижно застывшие перед наступлением дня. Внизу, в долине,
закричал петух, и Генри почувствовал запах дыма и человеческого жилья.
дыхания перед его глазами стоял легкий туман, руки у него замерзли, глаза
слезились, но в этот момент он чувствовал себя богом, взирающим с высоты на
свой маленький мир. Внизу, прямо под ним, находился дом, из которого он
недавно вышел. Он посмотрел на крышу, окутанную клубами голубого дыма. Слуги
были уже на ногах. Немного дальше виднелся Винтон, все еще погруженный в
темноту. Неужели крыша там действительно так ужасно протекает, подумал
Генри, что ее невозможно починить? За Винтоном простиралось земельное
владение его отца, в основном это были невысокие холмы. Они тянулись до
самого Селвуд-Брука, где можно было разглядеть наполовину скрытый за
деревьями каменный фасад Чиппингвуда, который доктор Темплетт получил в
наследство от своего старшего брата, погибшего во время войны. И дальше,
отделенный от Чиппингвуда деревушкой Чиппинг, стоял георгианский дом мисс
Кампанула, почти на самой окраине поместья. Еще дальше, едва различимый за
полями, отделявшими его от долины, находился Грейт-Чиппинг, самый большой
город в этой части Дорсета. Еще ниже по склону, за Винтоном и Пен Куко,
стояла церковь Святого Жиля со спрятавшимся за ней домиком ректора. Дина
должна выйти прямо из рощицы перед их домом и подняться на гребень холма.
Только бы она пришла! "Боже, прошу тебя, сделай так", - повторял про себя
Генри, как когда-то в детстве. Он пересек гребень холма. Под ним, далеко в
стороне, была дорога на Мортон-Парк и деревня Клаудифолд, а там, у изгиба
дороги, находился Дак-Коттедж с ярко-красной дверью и такими же оконными
рамами, заново отделанными миссис Росс. "Интересно, - подумал Генри, -
почему Селия Росс решила жить в таком месте, как Клаудифолд?" Она казалась
ему прирожденной горожанкой. Минуту-другую он думал о ней, о том, что она
еще, наверное, спит в своем отремонтированном коттедже и мечтает о докторе
Темплетте. Еще дальше за краем холма была ферма Каинов, куда доктор Темплетт
должен ездить, чтобы наблюдать за большим пальцем ноги самого младшего из ее
обитателей.
домах и никто из них не знает о том, что я здесь жду Дину Коупленд".
какой-то новый оттенок, и он увидел перед собой свою нечеткую тень. Взошло
солнце. Он услышал, как где-то совсем близко кто-то назвал его по имени, и
затем из-за гребня холма вышла Дина, вся в голубом, с ярко-красным шарфом на
шее.
и помахал Дине. Та сделала ответный жест. Так как он не мог просто стоять и
глупо улыбаться, пока она подойдет, он решил закурить, стараясь делать это
как можно медленнее. Наконец он услышал ее шаги по холодной, подмерзшей
земле, и каждый ее шаг отдавался ударом сердца в его груди. Когда, закурив,
он поднял глаза. Дина была уже рядом с ним.
сигареты просто божественный запах.
пришла. Ты не поверишь, но мне жарко. Правда. Руки и лицо замерзли, а
остальное как из печки.
Генри, не отрывая глаз от дымящейся трубы дома мисс Кампанула, спросил:
всякую ерунду, а это верный признак смущения.
краснею, а моя верхняя губа начинает дергаться.
если бы оказалось, что ты имеешь власть над всеми тебе подобными? Это звучит
немного торжественно. Я имею в виду, что ты мог бы влиять на сознание, а
значит, и на судьбы всех живущих там, внизу. Что бы ты сделал?
заниматься миссионерством в Полинезии; или чтобы мисс Кампанула организовала
общество нудистов в Чиппинге; или чтобы мой отец стал сюрреалистом.
чересчур занятыми и опутанными условностями.
не завидовали так друг другу, и если бы доктор Темплетт больше жалел свою
жену, и если бы миссис Росс больше заботилась о том, чтобы не расстраивать
планы других людей, мы не переживали бы таких сцен, как вчера вечером.
Каменистый Артем
Корнев Павел
Громыко Ольга
Херберт Фрэнк
Фазиль Искандер
Шилова Юлия