Чтение 10–й страницы книги ~Кровник~

дурака.

Быстренько прикинув, сколько потребуется времени беглецу для того, чтобы
добраться до места назначения, я решил, что очень скоро здесь появятся
изрядно возбужденные люди с автоматами и, не вдаваясь в подробности, начнут
косить всех подряд, кого раньше не видели. Нас они точно не знают, поэтому
времени на рекогносцировку остается крайне мало. Сделав своим бойцам пару
нужных жестов, я вломился во двор, выбив калитку ударом ноги, и тут же,
рухнув пластом на землю, откатился в сторону. Вслед за мной во двор влетели
еще трое и попадали кто где. Одновременно с нашим внедрением над забором
возникла голова сержанта Лешего и ствол с "ПББС". Боец взгромоздился на
плечи Медузы, который расположился спиной к забору и пас улицу - на всякий
случай.

Во дворе все складывалось крайне удачно. Очевидно, "лицедеи" не совсем
объективно рассчитали временной запас, потому что трое из них занимались
совсем ненужным делом: двое держали извивавшуюся молодую чеченку в
изорванном платье, разместив ее на собачьей будке, а третий, примостившись у
чеченки между ног, очень быстро дергал лишенным растительности жирным задом,
приподнявшись на носках и натужно кряхтя от возбуждения. Держатели скалились
и с интересом наблюдали за процессом. Четвертый "лицедей" методично пинал
дряхлую бабку, не подававшую признаков жизни, и спрашивал у нее:

- Где, сука, бабки затарила, а? Где, бля?!

По всей видимости, к нашему появлению на арене "лицедеи" не были готовы -
как только мы ввалились во двор, трое изумленно вытаращились и несколько
секунд хлопали ресницами, а тот, что резко дергал задницей, не отреагировал
вообще - слишком увлекся процессом.

- Ебаря берем! - крикнул я и повел стволом в сторону бандита, избивавшего
бабку, - тот первым пришел в себя, навернул бабке носком берца в висок и
рванул с плеча автомат. Однако я опередил его, пальнув два раза из своего
ствола - "лицедея" отбросило назад. Верхняя половина его черепа представляла
собой жалкое зрелище.

Тем временем мои бойцы продырявили сподручных насильника, и я, увидев
это, метнулся к толстозадому, ударяя его в прыжке локтем в затылок и для
страховки завершая приземление замком на горле. Все.

Подоспевшие пацаны моментально стащили с разом поскучневшего "лицедея"
одежонку, кто-то достал из кармана ложку, и в две секунды был произведен
осмотр пасти плененного. Они, гаденыши, бывает, прячут капсулу с ядом во
рту, пропиливая для такого случая выемку меж зубами.

Капсула с ядом обнаружилась в плавках - лишив его этого предмета туалета,
пацаны быстро спеленали пленного наподобие мумии, а я в это время
распорядился, чтобы подоспевший Пуп заснял лежавшую навзничь возле заколотой
собаки бабку и сообщил бившейся в истерике молодой чеченке:

- Это ваши, из отряда Умаева. А спас тебя вэвэшный спецназ - так и
передай.

Сомневаюсь, однако, что она уловила смысл сказанного - девчонка пребывала
в шоковом состоянии. Ну ничего, несколько человек слышали, что "лицедеи" -
из отряда Умаева. Даже если это и недоказуемо, пусть разбираются. Можно
надеяться, что умаевские "духи" в этом селе долго не получат жратву и
всяческую поддержку населения.

Что еще? Да, мы своевременно убрались из этого села - уже с опушки я мог
наблюдать, как к усадьбам, подвергшимся разбою, ломятся толпой вооруженные
члены отряда самообороны.

"Лицедея" мы доставили по назначению и получили за это скупую
командирскую похвалу и замечание:

- А почему двоих не взяли? - Кстати, как потом мне между делом сообщил
наш особист, этого насильника в тот же вечер кто-то зарезал прямо в подвале
"фильтра". Однако это уже нюансы...

Впервые за трое суток дороги мы с Тэдом по-людски отдыхали. Оказалось,
что чеченцы, если они не состоят с тобой в состоянии газавата, - очень
гостеприимные люди. Впервые на этой земле я выступал в ипостаси мирного
человека, и это было страшно непривычно, дико как-то. Мы миновали 17
блокпостов и застав, и везде нас беспощадно шмонали, невзирая на
универсальный пропуск и предписание, подписанное каким-то большим чином из
МО, в котором, в частности, строго предписывалось всем подряд: "...оказывать
содействие в решении вопросов организационного характера..." Грязные,
оборванные пацаны на постах клали прибор на наши бумаги и тщательно
досматривали каждую пядь "ленда" - даже заглядывали под днище, вызывая у
меня состояние легкой настороженности. Ствол нигде не обнаружили - значит, я
рассчитал все верно.

Тэда такое отношение здорово раздражало, и он всегда ругался, подвергаясь
очередному обыску. А я каждый раз вздрагивал, когда замечал казавшуюся
знакомой физиономию, и напрягался, ожидая, что она расползется в улыбке и
заорет:

- Сыч! А ты какого хрена с этим вахлаком тут делаешь?

Нас несколько раз проверяли чеченские менты, а однажды мы напоролись на
"духовский" разъезд - при пересечении территории, контролируемой боевиками.

Когда мы добрались до этого села, я до того наловчился коверкать русский
на англоязычный манер, переводя Тэду обращения проверяющих и наоборот, что
отвык нормально говорить. А еще я перестал вздрагивать и напрягаться перед
угрозой разоблачения: допер наконец, что здесь меня вряд ли кто узнает. Ведь
раньше я гулял тут в потрепанном "комке" и косынке, с трехдневной щетиной и
запыленной физиономией - один из безликой комуфляжной массы озлобленных
парней, держащих палец на спусковом крючке и подозрительно озирающихся по
сторонам.

А сейчас я был одет в хороший дорожный костюм иностранного пошива,
регулярно брился, и за неделю моя стрижка стала более-менее похожа на
нормальную короткую прическу, меня вполне можно было принять за коллегу
иностранного корреспондента.

Когда мы въехали в село и сообщили на КПП отряда самообороны, что желали
бы остановиться у них на некоторое время, нас отвели к старейшинам,
собравшимся в кучу ради такого случая, и они долго и обстоятельно толковали
с Тэдом - естественно, посредством моего перевода.

Когда старейшины узнали, что англичанин приехал собирать материал для
книги о справедливой войне чеченского народа с российскими оккупантами, они
резко обрадовались и заметно оживились. И тут же наговорили кучу всяких
гадостей про Россию. Судя по их изречениям, весь чеченский народ состоит в
газавате с вооруженными силами России и с официальной Россией вообще. Потому
что почти все чеченцы - кровники. У каждого свой тейп и в этом тейпе
обязательно кого-то убили неверные российские оккупанты. В общем - круговой
газават. Я все это переводил, Тэд старательно делал пометки в блокноте и
удовлетворенно кивал, непрерывно повторяя свое "о-е!". А ведь это мирное
село, здесь никого не обижали, они федералов хлебом-солью встречали! Что же
будет далее, когда мы попадем на подконтрольную "духам" территорию? Да уж...

Помурыжив нас некоторое время, старейшины скопом проводили дорогих гостей
в один из добротных домов, где спустя час мы имели возможность помыться в
полноценной бане, даже пар присутствовал. Затем последовало обильное
застолье с большим количеством тостов и многочисленными любопытствующими,
которых старики за стол не пустили, но разрешили стоять рядом и слушать
беседу с заморскими гостями.

Содержание беседы было преимущественно таково: великий чеченский народ
всю жизнь воюет с Россией за свою независимость. Так что, как ни крути, ни
черта у России из этой оккупации не выйдет - война до последнего чеченца.
Свобода или смерть! Аллах акбар!

Я между делом хватил три фужера хорошего домашнего вина и перевел все это
Тэду, по ходу дела комментируя на свой лад, а британец нетвердой рукой
записывал, периодически откладывая ручку, чтобы ухватить со стола кусок или
стакан - пить он, как оказалось, мастер. В комментариях, в частности, я
указал, что плохой дядя Сталин выслал чеченов вовсе не потому, что резко
невзлюбил их как нацию, а из-за того, что многие из них всячески
поддерживали фашистский оккупационный режим. Тэд пьяно удивлялся и хмыкал,
однако не спорил и продолжал письменно фиксировать ход беседы. Еще я
высказал соображение, что если Чечне дать полную свободу и полноценно
перекрыть границы, то через пару недель "духи" прибегут сами, сложат оружие
и попросятся обратно в Федерацию, потому что они привыкли паразитировать и
грабить, а с харчами у них большие проблемы - вон, нормальные сельчане
давным-давно впроголодь живут.

- Так чего же вы их не отпустите? - поинтересовался Тэд.

- Да так, старина, - отвечал я, - еще недостаточно много денег отмыли.
Вот как отмоем, сколько надо, - сразу и отпустим.

- Но ведь здесь гибнут люди! - возмутился Тэд. - Это бессмысленная бойня!

- Для правителей люди - быдло, - отвечал я. - Страна большая. Те, кто
здесь бабки отмывает, - они же не гибнут. А остальные - серая статистическая
масса. Нарожаем еще - нам не впервой...

И вот гости разошлись, пьяного англичанина уложили почивать, а я сидел во
дворе и боролся со сном, дожидаясь темноты. Вдруг начну во сне бредить
по-русски, да без акцента - хозяева, чего доброго, заподозрят еще... Нет уж,
пусть все улягутся, так спокойнее.

Дом, в котором нас расположили, находился на бугре, в центре села - через
промежутки в штакетнике хорошо просматривались отдельные фрагменты
юго-восточной окраины.

Я подошел к забору и долго смотрел на две знакомые усадьбы, в которых
менее года назад хозяйничали "лицедеи". Вспомнилась чеченская девчонка,
которую насиловал толстозадый, нашедший справедливую смерть в занюханном
подвале "фильтра". Интересно, помнит она меня или нет? Хм... Наверняка не
помнит - она была тогда в шоковом состоянии. И потом, мы все для них на одно
лицо. Однообразная враждебная сущность в разномастных "комках", со злыми
глазами, колюче щурящимися из-под косынок.

Вот ведь как получается - я спас ее от насильника славянского обличья, а
мою жену, может быть, сейчас терзает какой-нибудь ее соплеменник, возможно,
даже родственник. Слезы навернулись на глаза... Стоп. Назад, Сыч, назад!
Сантименты нам сейчас ни к чему, даже на пьяную голову. Эмоции - это потом,