вы храбрый. Да, думала я, что врут злые языки. Да, до чего же внешность
бывает обманчивой! Да...
неловко. - Поехали...
"Фольксваген-универсал". Спустя полчаса ужинали при свечах, в процессе
выяснилось, что дама вот уже три месяца пребывает в состоянии развода с
последним мужем (выперла за хроническое тунеядство и алкоголизм), детей не
имеет. А далее... В домашней обстановке Ольга Алексеевна оказалась совсем не
такой чопорной и неприступной, а после третьего бокала вина похорошела и
распустилась, аки эдельвейс на заброшенном альпийском лугу. Вдобавок она
оказалась первоклассным провокатором: мне было заявлено, что, приглашая
малознакомого мужчину провести вечер вместе, дама ни на что такое особенное
не рассчитывала. Просто ей скучно, а я выгляжу вполне одиноким и
неприкаянным - вот и... А по поводу секса - боже упаси! Никакого секса ей от
меня не надо. Нет, она в принципе не против - она тоже человек, но прекрасно
изучила нынешнее поколение мужчин, у которых в голове только один бизнес и
полное отсутствие интереса к противоположному полу. Это называется
импотенция нации - совсеми вытекающими последствиями. Поэтому она не
рассчитывает...
приведу только отправные моменты. Я просто вынужден был реабилитировать свое
несправедливо обиженное поколение - потому и преисполнился агрессии и
нездорового азарта. Непосредственно после высказывания о тотальной
импотенции нации я несанкционированно вошел в зону комфортабельности госпожи
Толковой (а это что-то около пятидесяти сантиметров), изорвал в клочья ее
трусики, той же участи подверг бюстгальтер и в течение последующих десяти
минут ударно доказывал, что не такое уж мы и импотентное поколение. По
окончании процедуры вечернее платье госпожи Толковой оказалось завязанным
каким-то невероятным способом у нее на голове, оная же госпожа весьма
натуралистично и яростно крикнула несколько раз, заполучив третий кряду
оргазм, и попросила пощады - дескать, она оказалась не права и допустила в
отношении моего поколения непродуманное высказывание.
- в течение ночи еще три раза отстаивал состоятельность своего поколения.
При плотном контакте выяснилось, что у нашего главбуха все на месте. Все,
что положено, - трепетно и упруго, вполне приспособлено к непрерывному
эксплуатационному циклу, темпераментом главбух не обижен, и давно не видел
этот главбух мужика. А еще выяснилось, что главбух замечательно пахнет,
способен ворковать хрипловатым шепотом, от которого мурашки по коже идут, и
заводится так, что при вхождении в заключительную фазу производства начинает
ругаться матом, царапать спину партнеру и подвывать наподобие уссурийского
тигренка. Ну - это уже детали, это уже лишнее...
пожелала придать огласке наши отношения, хотя причин тому я не видел: мы оба
были холосты, независимы и не принадлежали к той категории граждан, которым
необходимо скрывать от всего мира наличие секспартнера. В офисе Ольга делала
вид, что едва меня терпит, и категорически пресекала любые поползновения к
внеплановым ласкам на рабочем месте - даже если была стопроцентная гарантия,
что никто этого не заметит. Как-то в обеденный перерыв я, будучи обуян
нештатным приступом похоти, попытался на скорую руку подвергнуть главбуха
интиму: тихо просочился в кабинет, закрыл дверь на щеколду, молодецки
сграбастал хозяйку кабинета в охапку и водрузил на стол ее аппетитную попу-и
уже пристроился было урчать, пуская слюни от вожделения, как вдруг... Нет,
тот трехкилограммовый гроссбух оказался на столе не случайно - он там всегда
лежал. Я просто не обратил на него внимания. Короче, получил гроссбухом по
черепу, получил коленкой в промежность, предупреждение получил - последнее
китайское, как водится, и на неделю лишен был секспайка. Отлучили от плоти
нежной - без права на апелляцию.
взгляды, а вечером - украдкой, урывками, не системно, - розы и шампанское,
интимный полумрак в наглухо зашторенной комнате и предвкушение
экстатического восторга сопрягающихся тел и душ на фоне нахального полового
разбойника Хулио Иглесиаса. Романтика! Позже, когда наши отношения приобрели
более плавный характер, я оглянулся и в смущении почесал затылок. Интересная
картина вырисовывалась. Получалось, что те немногочисленные дамы, которые в
течение двух последних лет имели неосторожность связать со мной свою судьбу,
в той или иной степени страдали шпиономанией. Всем им хотелось чего-то
такого загадочного и таинственного - и чтобы непременно эксклюзивного плана,
не как у всех. Одна француженка, например, на верхней фазе плотского
восторга исступленно причитала, что обожает совокупляться со шпионом, - и,
насколько я разбираюсь в таких вопросах, это было вполне искреннее
проявление чувств, так сказать, истина в первой инстанции. И что характерно
- я за ними не бегал, не лез из кожи вон, чтобы понравиться. У меня вообще
определенные проблемы в отношениях с дамами - я страшно стеснительный в
первой стадии ухаживания, когда потом разгоряченных тел и свежим эякулятом
еще не пахнет, а необходимо подать себя. Проявить как всесторонне развитую
личность, а не набор гормонов. Иными словами, эти дамы сами меня выбирали.
Как будто женская интуиция подсказывала им, что я не просто средних кондиций
мужичонка, в меру симпатичный и ничем внешне не примечательный, а
патологический пес войны, негодный к мирному существованию и не способный
долго жить среди нормальных людей...
Вовке я относился, как к младшему брату - взбалмошному, одаренному и
совершенно беспомощному ребенку своей эпохи, который не может обойтись без
моего участия во всех своих делах. В коллективе "Егора" я быстро занял свою
нишу - там работали неплохие ребята, по большей части молодые и мало
испорченные нашей эпохой тотального хапужничества, индивида оценивали по
степени симпатичности физиономии и деловым качествам, так что для меня не
составило особого труда всем понравиться и приглянуться. На первых порах,
правда, не обошлось без нюансов: секретарша Пошехонского Аленка, движимая
противоречивыми чувствами, не совсем правильно определила мою сексориентацию
и не преминула поделиться своими наблюдениями со всеми окружающими. Нет,
злоязычие не являлось неотъемлемой чертой этого белобрысого симпатичного
длинноногого создания двадцати четырех лет от роду, отягощенного
великолепной косой, большущими синими глазами и красивыми пухлыми губками,
вызывающими стабильный приступ эрекции у гетероориентированных посетителей
головного офиса "Егора". Просто вышло маленькое недоразумение.
беззастенчиво спала со своим шефом - Пошехонским то бишь. При этом она
понятия не имела о психологии внутриколлективных отношений, как, впрочем, и
о психологии вообще - задача ее была проста и по-своему близка каждой
женщине: как можно крепче привязать к себе объект обласкания, покорить его,
а в конечном итоге - женить на себе. А Пошехонский, получивший европейское
образование и имевший совершенно определенное понятие обо всех этих
психологиях, свои отношения с Аленкой усистемил в своеобразный график
цикличности.
деятельности обнаружил на листке Вовкиного перекидного календаря в числе
нескольких других задач на день. Обнаружил и смутился. Это что ж получается
- выкормыш Альбиона настолько безнадежен, что наряду с профессиональной
деятельностью планирует свои эротические забавы?!
меня округлились глаза при прочтении его заметок. - Это несколько в ином
контексте. Просто зарывается девчонка, дистанцию держать не умеет.
Воображает себе черт знает что... Читай так: дистанцироваться, поправить,
поставить на место, ну, как там еще у вас... оуэммм... то есть у нас
говорят?
воспитательном процессе.
Чтобы не думала, что уже все достигнуто, не воображала себе черт знает что.
Чтобы искала расположения усердием и радением. Чтобы... в общем, чтобы в
течение определенного периода больше проблем на этот счет не возникало...
***
Пошехонский планово дистанцировался от своей постоянной пассии: вел себя с
ней показательно сухо и официально, обращался на "вы", избегал даже
мимолетного уединения, а о каком-либо намеке на интим, сами понимаете,
вообще не могло быть и речи. Данный период, как потом я вычислил, длился
примерно две недели и периодически повторялся - примерно раз в квартал, по
Вовкиному графику. Пошехонский в это время образцово пускался во все тяжкие:
оттягивался в кабаках с первыми попавшимися девчатами, упивался вдрызг и
необременительно для питейного заведения буянил. Аленка, не желая уступать
начальнику ни в чем, предпринимала ответные акции, которые, впрочем,
ограничивались ни к чему не обязывающим флиртом с сотрудниками фирмы.
во вспоможение заласканной драконом принцессе. Свеженький, незатасканный, ни
о чем таком не подозревающий. Аленка, естественно, с ходу обрушила на меня
все свои прелести. А у меня - период профессионального становления,
необходимо максимально расположить к себе начальника и в зародыше заглушить
все негативные факторы, препятствующие этому основному делу. Вот я и глушил:
на Аленку - ноль внимания, дежурная улыбка, пустота в глазах, холодная
галантность, не более. И все служебное время - с шефом.
чувствах Аленка обиженным мною секьюрити. - Они нашли друг друга. Теперь я
понимаю, я все понимаю! Понимаю, почему господин Шац не обращает внимания на
симпатичных дам. Понимаю, отчего господин Пошехонский иногда так странно