Чтение 10–й страницы книги ~Убойная сила~

нашего вечернего отсутствия? В том, что звонит Кротовский, я ни капельки не
сомневался - в этом городе... да что там в городе! - во всем мире только он
один знал мои координаты.

- Я пьян, зол и страшно хочу спать, - с ходу нарычал я в трубку и
капризно предупредил:

- Только о-о-очень веская причина может тебя извинить, Вовец. Давай,
излагай!

- Здорово, Сыч, - отрывисто произнес молодой баритон и неприязненно
поинтересовался:

- Ты что - всем подряд докладываешь о своем состоянии?

Хмель моментально выветрился из меня - будто стакан нашатыря зарядил.
Мгновенно вспотев, я медленно сполз по стенке прихожей, скрючился возле
телефонной тумбочки и, максимально расслабившись, молниеносно произвел в уме
все доступные мне вычисления. Пунктуальная аналитическая система боевой
машины по прозвищу Сыч незамедлительно выдала однозначный ответ: этот голос
мне незнаком. Тем не менее его обладатель звонил в два часа ночи и обращался
ко мне, употребляя мою боевую кличку, которая известна не только друзьям и
сотрудникам правоохранительных органов, но и ряду других заинтересованных
лиц.

- Кто это? - поинтересовался я будничным тоном. - И почему так поздно?

- Конь в пальто, - все так же неприязненно сообщил баритон. - Меньше
знаешь, крепче спишь. Ты лучше вот что скажи - как у тебя делишки? Ты в этом
городе навсегда собираешься остаться? И все у тебя получается, да?

- Что получается? - не вполне сообразил я. - И потом - почему я должен
докладывать какому-то незнакомому типу о своих делах?

- Ну-ну, - скрипуче буркнул баритон, - деловая колбаса! Короче, мы тебя
вычислили, мальчик. Вот и соображай. - И, не прощаясь, положил трубку...

Страшная пытка. Если бы я знал наверняка, что меня вычислили "духи", это
было бы весьма огорчительно, но вполне знакомо и понятно: а ля гер, ком аля
гер <На войне, как на войне (пер. с фр.).>, как говорится. Однако киллер,
нанятый чеченцами {звонил явно русак) может звонить жертве и предупреждать,
что ее вычислили, только в том случае, если он полный идиот, или... или в
том случае, если он желает, чтобы жертва по каким-либо причинам избежала
своей участи. Потому, например, что он, этот киллер, близкий друг жертвы. Но
тот, кто звонил, не был моим другом - это не ходи к гадалке. Не был он и
сотрудником правоохранительных органов: в противном случае у моего двора
давно бы уже ползал по кустам СОБР и какой-нибудь подполковник милиции,
облаченный в бронежилет, хрипло орал в мегафон условия сдачи. Потому что я -
маньяк-убийца, психопат и сволочь, с такими сотрудники разговаривают только
через мегафон и предметом разговора может являться лишь обсуждение условий
безоговорочной сдачи. По той же причине звонарь не мог быть и человеком
полковника Шведова, выполнявшим его поручение. Полковник - он тоже
сотрудник... В общем, кругом - вопросы. Очень грустно. Я долго терялся в
догадках, страдал от неизвестности и начал спать на полу, в противоположном
углу от кровати: гася свет, я аккуратно сооружал на постели из одежды
контуры человека, забирался с подушкой и вторым одеялом под стол и,
вооружившись топором для разделки мяса, вполглаза дремал, вздрагивая от
каждого шороха.

На мою просьбу снабдить меня автоматом и гранатами Кро-товский изумленно
вытаращил глаза и с минуту озабоченно морщил лоб и кусал нижнюю губу,
стараясь уловить в моем взоре признаки помешательства - не иначе. Я успокоил
его и сообщил, что времена ныне тревожные, а потому неплохо было бы
позаботиться о собственной безопасности, но истинную причину своего
беспокойства называть не счел нужным. Вдруг он сообщит об этом Белому и тот
из-за внезапно возникших осложнений откажется заниматься моими проблемами?
Короче, автомат Вовка зажал, но сказал, что по первому моему звонку сюда
припрутся два десятка вооруженных "быков" и устроят всем, кому надо, веселую
жизнь. На том и порешили. Я продолжал спать под столом, сжимая рукоятку
топора, баритон каждую ночь около двух часов методично названивал и
интересовался моими делами. А я, в зависимости от настроения, либо пытался
выпытать у него, кто он такой, либо посылал его подальше и шел дремать, и
терзаться сомнениями. В конце концов меня посетила интересная мысль, за
которую я ухватился, как за спасительную соломинку: наверняка это Кротовский
дал Белому мой телефон и какой-то мужик по заданию бригадира названивает мне
и нагоняет туман! Для чего? А чтобы не выкобенивался! Чтобы знал свое место
и был благодарен по гроб за оказанную заботу и бригадирову ласку. Вот
здорово! Такое объяснение одним махом все ставило на свои места и, пожалуй,
самое главное - оно было логически единственно приемлемым. Больше ничего
толкового я придумать не мог, а потому остановился на своей догадке и внушил
себе, что так оно и есть на самом деле. Я не трепетал больше, когда в
прихожей в два часа ночи раздавалась прерывистая трель, а выходил спокойно,
солидно брал трубку и спокойно посылал баритона "в" и "на" детородный орган.
Вот так...

Спустя десять суток Белому вновь потребовались мои услуги. Рано утром - я
еще не успел приступить к зарядке - заявился Кротовский и безо всяких
объяснений повез меня к бригадиру, загадочно пожимая плечами и кривя рот на
мои вопросы о цели визита.

По прибытии Белый вручил мне нулевую "эмвэшку" <Эмвэшка - мелкокалиберная
винтовка "MB-1".> штучной работы, а к ней импортную оптику, глушитель и пять
пачек целевых патронов и велел в течение двух часов освоить оружие так,
чтобы я мог с тридцати метров без промаха попадать в мишень площадью 40 - 50
кв.см.

Вообще-то это задача для солдата-первогодка: я безо всякой тренировки и
оптики попаду с такого расстояния в спичечный коробок. Однако армейская
служба намертво отбивает желание проявлять дурную инициативу, а потому я
добросовестно развлекался с винтовкой часа полтора, сжег четыре пачки
патронов и под занавес - специально для бригадира - отстрелил одно за другим
пять горлышек у молочных бутылок.

Удовлетворенный результатом, бригадир кратко посвятил меня в детали
предстоящего мероприятия, и мы с Кротовским вьщвинулись на его "Мазде" в
окрестности заброшенного сталелитейного завода. Здесь в 11.00 должна была
состояться "стрелка" между Белым и Примаком - бригадиром Центрального
района. О содержании предстоящего "толковища" Белый уведомить меня не счел
нужным, сообщив лишь, что в последнее время Примак маленько оборзел и начал
чересчур много брать на грудь - не по чину, а потому наш бригадир
намеревался, как он выразился, "маленько вправить мозги сопляку".

Минут сорок мы с Вовкой сидели на пригорке в кустах, в полукилометре от
завода, по очереди обозревая через двенадцатикратный бинокль подступы к
объекту, лениво болтали о всякой всячине и грелись под вялыми лучами
неласкового уже осеннего солнца.

В 10.30 прибыла боевая охрана Примака: полтора десятка серьезных мужиков
на трех тачках, экипированных автоматами, помповиками и еще какой-то
дребеденью. Мужики грамотно прочесали окрестности и оперативно заняли
удобные позиции, рассевшись парами в разнообразных природных и технических
сооружениях. Какой-то лохматый толстый дядька с косичкой потоптался пару
минут на пятачке у административного корпуса - предполагаемом месте
"стрелки", - поглазел по сторонам, прикладывая ладонь козырьком к бровям,
довольно почесал задницу и, усевшись в "Тойоту", уехал прочь - за ним
отвалили остальные машины.

Дав круг по лесополосе, примыкавшей к заводу, мы с Вовкой приблизились к
заранее облюбованному пролому в заборе и минут пять сидели там, изучая
особенности обстановки. Наиболее оптимальный вариант являла собой парочка,
разместившаяся в полуразвалившейся беседке у складов: тополиная аллейка
надежно прикрывала ее от остальных охранников и одновременно давала нам
возможность скрытно выдвинуться к месту проведения акции, от которого до
пролома было около двадцати метров.

Крадучись, я успешно преодолел это расстояние, приблизился вплотную к
беседке и пару минут слушал, о чем переговаривается засада.

Без четырех минут одиннадцать в беседке зашипела радиостанция и уверенный
голос сообщил: "Раз, раз, раз... Территория наша, наша территория, все в
ажуре, в ажуре... Едут. Всем соблюдать режим радиомолчания..."

"Вай, молодцы! Прямо КГБ, мать вашу так!" - мысленно поздравил я
руководителя боевой охраны и осторожно выглянул из-за бортика. Клиенты мои
удобно скрючились с обеих сторон от входа в беседку и внимательно наблюдали
за пятачком у административного корпуса, абсолютно не интересуясь тем, что
творится у них в тылу. Сказали же - наша территория - ну и не хрена глазеть
зря, внимание распылять!

Белый дал мне баллончик с "Си-эс", но поскольку я им ранее никогда не
пользовался и не знал наверняка, каковы результаты воздействия этого
заморского чуда, то решил прибегнуть к старому дедовскому способу - очень
простому и стопроцентно гарантированному: перемахнул через бортик, мягко
приземлился между охранниками и с маху навернул им кулаками по затылкам.
Мужики синхронно ткнулись носами в бортик и съехали ватными мешками наземь.
Пульс у обоих присутствовал, а одному даже пришлось добавить в челюсть -
крепкий мужик оказался; вместо того, чтобы полноценно утратить сознание,
принялся сердито мычать и скрести ногтями по доскам.

Махнув переживающему у пролома Кротовскому, я легко расшатал и раздвинул
две полусгнившие доски в бортике беседки и принялся аккуратно заклеивать
пластырем рты пострадавшим.

Вспотевший Вовка принес винтовку с прибамбасами и, передав ее мне, уселся
в противоположном конце беседки: в его задачу входило наблюдение за
подступами во время проведения акции и охрана вырубленных мною мужиков.

В 11.00 - секунда в секунду! - на пятачок возле административного корпуса
одновременно въехали "ГАЗ-24-10" Белого и "Шевроле" Примака, ловко
развернулись и встали бортами друг к другу на удалении пятнадцати метров.

В этот момент я закончил приспосабливать глушитель и удобно изготовился,
положив винтовку цевьем на борт беседки, а затем начал выполнять дыхательное
упражнение, чтобы успокоиться и изгнать лишний адреналин.

Мужики на пятачке уже вовсю общались. В соответствии с уговором каждую
сторону представляли четыре человека: непосредственно бригадиры и по трое