чувства душевной деликатности делает вид, что его здесь нет, и,
повернувшись ко мне спиной, принимается рассматривать колбасы в витрине
итальянца. Я иду дальше и вступаю в святилище шефа, где на меня налетают
Боб и Ал.
достанется, если они тут же не доложат шефу, чтобы он принял меня по
срочному делу. Бросив на меня еще один враждебный взгляд, горилла пониже
враскачку поднимается по лестнице. Через две минуты сверху доносится ее
рев:
лет сорока, бегло знакомый мне по личным впечатлениям и более подробно -
по фотоматериалам Центра. Это любитель лыжного спорта Джон Райт, недавно
посетивший Болгарию. Еще одно лицо - другого пола и гораздо моложе -
грациозно расположилось на диване.
Феникс". Просто удивительно, как вы умеете воскресать из пепла!
погружается в документы, которые принес ему, вероятно, Райт. Райт мог бы
считаться красивым мужчиной, если бы не дефицит как раз мужских черт в его
облике. Я ничего не хочу этим сказать, тем более что внешность бывает
обманчива. Но у него слишком белая кожа, слишком большие темные глаза,
слишком длинные черные волосы. Словом, черты лица почти нежные, если не
считать рта, в складках которого есть что-то болезненное, пожалуй, даже
жестокое.
мельком в кафе и в ресторане у итальянца. Он всегда одет так, будто
собирается на кладбище или только что вернулся оттуда: черный костюм,
черный галстук, черные ботинки и даже, кажется, черные носки.
на шефа, хотя при этом рискую обидеть расположившуюся на диване красавицу.
бумаги.
таможне. Ему пришлось пойти на дополнительные расходы...
чтобы покрепче общипать нас!
следующему пункту.
стола на диван, стоящий в простенке между окнами. Надо отметить, что оба
окна в кабинете Дрейка всегда плотно задернуты бархатными шторами, и
помещение освещается золотистым светом двух хрустальных люстр. Особа,
грациозно расположившаяся на диване, одета как эстрадная певица категории
"солнечный удар": в ярко-алую тунику и того же цвета брюки безбрежной
ширины; все это для вящего эффекта посыпано золотистой пылью и гарнировано
золотой мишурой. Что касается ее внешности, вернее, лица, потому что все
остальное скрыто алыми волнами и золотыми блестками, оно действительно
ослепительно - почти как на рекламе косметической фирмы или на киноплакате
эпохи божественной Гарбо.
Дрейка. Она похожа на роскошную пантеру, какие демонстрируют последние
модели в домах высокой моды или совлекают с себя те же самые модели в
дорогих кабаре. Словом, это одно из тех грациозных существ, в которых все
фальшиво, от языка взглядов до выразительных жестов. Я не удивлюсь, если
эта дама, вернувшись домой, вешает в шкаф рядом с алой туникой и
собственную грациозность, да еще при этом говорит: "Уфф, надоело!", после
чего превращается в судомойку; я даже допускаю, что тоже самое она
проделывает со своим недоступным видом. Женщины, крайне доступные, нередко
воображают, что грим отрешенности может взвинтить им цену.
результат задетого самолюбия. Алая красавица держится так, будто меня
здесь нет; c подчеркнутым любопытством она то рассматривает кончик своей
сигареты, вставленной в длинный мундштук, то удостаивает внимания кончик
туфли, видный из-под краешка шелковых брюк.
во внутренний карман пиджака и достает чековую книжку. Привычной рукой он
проставляет сумму цифрами и прописью, ставит завитушку подписи и подает
чек Райту с замечанием сугубо личного характера:
реноме...
каждый раз хочется надеть противогаз, - кисло бормочет шеф.
знакомый мне жест, означающий "убирайся", и наконец-то поворачивается ко
мне, а Райт направляется к двери, по дороге обдавая меня таким ароматом,
будто я внезапно очутился в кусте цветущей сирени.
взглядываю на алую тунику.
я, как человек наивный, ничего не скрываю от своей приятельницы. Надо
полагать, что в один прекрасный день это меня погубит.
сегодня утром.
полисмен, а инспектор полиции.
меня. Вы сказали ему об этом?
момент может свести меня в участок, потому что у меня нет паспорта.
поскольку вы мне обо всем рассказали, это не имеет значения.
Дрейк-стрит. Я вас предупреждал, чтобы вы не покидали моей улицы, Питер.
задетый.
Вместо того чтобы на коленях благодарить меня за приятную жизнь, он
устраивает мне сцены!
спокойно заявляет:
последним дураком, если думаете, будто я вам плачу, чтобы вы прогуливали
новый костюм по Дрейк-стрит.
И надо признать, что для этого ответственного дела территории Дрейк-стрит
вполне хватает. Верно, моя профессия предполагает, что я должен много
наблюдать, но никогда раньше мне не приходилось терять столько времени на
бесплодное зеванье по сторонам.
обитателей и даже завязывать знакомства. Правда, не с приближенными шефа,
а с разной мелюзгой вроде официантов в заведениях, официанток в клубах,
швейцаров и книготорговцев.
отливов. Первый прилив - в обеденный час - недолог и сосредоточен главным
образом возле кафе, итальянского ресторана и книжных магазинов. Второй
прилив, куда более продолжительный, начинается в конце рабочего дня и
завершается часам к трем ночи. Его высшие точки - заведения со стриптизом.