Чтение 10–й страницы книги ~Шифрованный счет~

От банковского шифра?

Карл кивнул машинально и, увидев, как загорелись глаза монаха,
пожалел, что сразу выдал себя.

- Я не знаю, что означают эти две цифры, вы должны назвать их, и все,
- попробовал исправить ошибку Карл.

- И кто же послал вас ко мне?

- Не имею права назвать.

Церковник посмотрел на него вопросительно. Задумался, не отводя глаз.
Неожиданно спросил:

- Вас послали только ко мне? Или еще к кому-нибудь?

- Вы хотите знать больше, чем вам полагается, - улыбнулся Карл.

Монах сокрушенно покачал головой.

- Вы еще совсем молодой человек, и так мне...

- Цифры! - жестко оборвал его Карл.

Наверно, отец Людвиг принял решение, так как погладил ладонью череп и
произнес примирительно:

- Хорошо. Но нам придется проехать тут недалеко... километров
тридцать... Я сам отвезу вас.

- Зачем? Неужели вы не помните цифры и пароль?

Монах улыбнулся. Теперь его глаза не скрывались за веками, смотрели
приветливо, открыто.

- Мне приятно видеть вас, юноша, одного из нашей молодой гвардии. И я
не отпущу вас так, у нас есть райский уголок, поедем, поужинаем,
поговорим...

Карл хотел отказаться, сославшись на то, что его ждут, но церковник
смотрел действительно приветливо, в конце концов, он мог ставить условия -
если не захочет назвать цифры, его не заставит сделать это сам папа
римский!

- Но у меня мало времени, - все же попытался возразить Карл.

- Вы не один в Ассизи? - спросил отец Людвиг.

Какой-то подводный риф скрывался в этом вопросе, и Карл на всякий
случай соврал:

- Те, кто послал меня, считают, что такое деликатное дело нельзя
поручать нескольким.

- Естественно, - подтвердил отец Людвиг. - Поехали, мой юный друг, -
сказал льстиво, будто Карл и на самом деле был дорогим гостем. Пошутил: -
Вы знаете, тяжело расставаться с тайной, которую сохранял столько лет.

Карл кивнул. Монах был прав, и было бы нелепо отказываться от
приглашения.

Отец Людвиг провел его через парк к монастырским хозяйственным
постройкам и попросил подождать возле ворот. Сам вывел из гаража неновую
уже машину, подозвал служителя и что-то сказал ему. Служитель направился к
телефонной будке, монах выехал на "форде" за монастырские ворота и
пригласил сесть Карла. Повел машину по узким безлюдным улочкам. Они
обогнули город и выскочили на шоссе, вдоль которого тянулись виноградники
и оливковые рощи. "Форд" надрывно ревел, взбираясь на гору, оставляя за
собой шлейф белой пыли.

- У меня, - небрежно кивнул головой отец Людвиг, - там есть
прекрасное вино. Такого в Италии нигде больше не найдете.

Пошел одиннадцатый час, а Карл все не возвращался, и Аннет стала
волноваться. Гюнтер не подавал вида, но и он тоже забеспокоился: может
быть, им следовало идти вдвоем, по крайней мере, прикрывал бы Карла.

В двенадцать они уже поняли: что-то случилось. Аннет предложила
сообщить полиции, но Гюнтер, резонно ссылаясь на происшедшее в Загене,
отказался.

Карл не появился и утром. В шесть Аннет постучала Гюнтеру в номер -
она не ложилась всю ночь, и они вышли на улицу.

"Фольксваген" стоял там, где его поставили вчера вечером. Гюнтер
обошел вокруг него, зачем-то постучал ключами о стекло и предложил:

- Ты пойдешь в полицию и спросишь о Карле. Не называя фамилии
Пфердменгеса.

- Почему?

- Возможно, мы зря волнуемся и вмешательство полиции испортит Карлу
всю игру.

- Но он мог хотя бы позвонить...

Гюнтер только развел руками. Да и что ответить?

Сонный карабинер долго не мог понять, что надо этой красивой
синьорине. Поняв, отрицательно покачал головой. Ночью не произошло никаких
случаев, никто не звонил, и все в городе спокойно.

Как зовут синьора, который пропал? Карл Хаген, швейцарский подданный?
Странно, а сколько ему лет? Боже мой, карабинер подмигнул; в таком
возрасте парни иногда знакомятся с девушками и не спешат домой. Нет, он не
настаивает на своей версии и не хочет огорчать синьорину, но пусть она
подождет.

Что ж, в этом совете было рациональное зерно, однако полицейский не
знал, куда и к кому пошел Карл Хаген. А она знала и не могла не
представлять историй одна другой страшнее, и, если бы не было рядом
Гюнтера, не выдержала бы и уже давно побежала к отцу Людвигу.

В восемь часов Гюнтер предложил позавтракать, и Аннет согласилась
только потому, что не могла больше терпеть вынужденную бездейственность -
почти ничего не ела и смотрела на Гюнтера, удивляясь: как мог он жевать и
пить, да еще и подтрунивать над итальянской кухней?

Опорожнив чашку кофе, Гюнтер вытер губы бумажной салфеткой и сказал:

- Насколько я понимаю, у нас есть два выхода: или идти к этому
Пфердменгесу, или отыскать того... послушника и попробовать выведать у
него что-нибудь.

- Да, конечно, - одобрила Аннет.

- И в том и другом случае будет лучше, если сделаешь это ты.

- Я? Но что я могу? - испугалась Аннет. Сама мысль о том, что надо
идти к этому страшному Пфердменгесу, которого не видела, но уже считала
страшным, была ужасной. - Да, что я могу? - повторила прищурившись.

- Если пойду я, он поймет, что тут что-то нечисто, - объяснил Гюнтер
весомо. - Но сейчас мы еще не будем беспокоить Пфердменгеса. Попробуем
обработать послушника. Ну, тебе известно, как действовать... - не
выдержал, чтоб хоть немного не отомстить. - Всякие там женские фокусы.
Значит, так... Тебе необходимо увидеть отца Людвига. Но перед этим хочется
узнать, как вести себя с такой высокой особой. Какие у него привычки, где
был вчера, что делает сегодня? Да и вообще сама увидишь...

- Вообще-то ты прав. - Аннет не могла не согласится с доводами
Гюнтера, хотя и не представляла себе, как ей удастся обмануть послушника.
Голова после бессонной ночи отяжелела, хотелось плакать. Гюнтер подвинул к
ней стакан сухого вина со льдом, взяла машинально и выпила - стало немного
лучше, и Аннет допила до конца. Вино сразу придало ей энергии.

- Я пойду...

- Хорошо, - согласился Гюнтер, - а я буду держаться неподалеку, и в
случае необходимости зови.

Они спустились к собору, Аннет обошла усыпальницу Франциска, призывая
святого помочь ей, но тот не отозвался на ее призыв, ибо послушника не
было ни здесь, ни вблизи монастыря, и девушке ничего не оставалось, как
бродить по двору, уже заполненному туристами.

Она увидела послушника, когда уже не верила во встречу, - тот
направлялся от монастырских ворот прямо к ней через площадь. Аннет
замерла: ей показалось, что послушник подойдет и скажет что-то страшное,
но тут же отогнала эту мысль. Наверное, его послал к ней Карл, стало быть,
не надо волноваться.

Девушка пошла навстречу, улыбаясь, но вдруг заметила - послушник шел,
уставясь в мостовую, перебирал четки и шептал молитву.

Позвала:

- Синьор, минутку, синьор! - Послушник, наверно, не слыхал, а если и
слышал, то подумал, что зовут кого-нибудь другого, поскольку продолжал
идти дальше, не поднимая глаз. Аннет вспомнила, что Карл разговаривал с
ним по-французски, и повысила голос: "Mon frere!"

Он резко обернулся, двинулся к Аннет, но остановился в двух шагах.
Взглянул пристально, щеки его покраснели.

- Мадемуазель что-то хотела спросить? - стыдливо улыбнулся.

Они молчали, но Аннет пришла в себя и сказала:

- Хозяин траттории, - кивнула на вывеску, - говорит, что вы можете
устроить встречу с отцом Людвигом.

- Он слишком высокого мнения обо мне, - смутился юноша.

- Говорили, что вы такой добрый и умный. Я еще вчера хотела увидеть
вас, но не нашла.

- Отец Людвиг уехал и поручил мне одно дело.

У девушки екнуло сердце. Спросила быстро:

- Уехал? С кем-нибудь или один?

Послушник отступил. То ли взяла верх врожденная подозрительность, то
ли имел приказ держать язык за зубами.

- У святого отца нет привычки... - начал, но девушка, поняв, что
допустила оплошность, улыбнулась и перебила:

- Какое это имеет значение? Я просто хотела знать, скоро ли он
возвратится?

- Он вернулся еще ночью.

- Значит, я могу надеяться?

- Вряд ли... Говорил, что сразу после обеда... - послушник запнулся.

Аннет подняла руку, словно хотела дотронуться до него, спросила:

- Если вы будете свободны после обеда, может, выкроите часок-другой и
покажете мне Ассизи? С гидами так неинтересно.

Лицо послушника расплылось в улыбке. Переступив с ноги на ногу,
произнес с сожалением: