даже чуть посмеялся, уголком глаз посматривая на двух сидевших у двери, но
Виктор Витальевич его оборвал:
один закурю. На следующей станции к вам сядут двое из посольства, чтобы
камушки охранять; нам стоило большого труда опередить их, так что давайте
будем кратки и серьезны. Как вы думаете, среди тех камушков, которые у вас
в портфеле, моей семье что-либо принадлежит?
две тысячи весной семнадцатого, до переворота.
ладонь на его плечо:
ненавистны, а уж сейчас тем более. У меня к вам просьба: доставить эти
камушки товарищу Литвинову в самой полнейшей сохранности. Ясно?
превосходительство! Так вот, не превосходительство я и не граф, а просто
Воронцов. Эмигрант. Враг трудового народа. Без родины и племени. А это
очень плохо, Николай Макарыч, Воронцову быть на земле без роду и племени.
Вам, торговцам, легко: для вас родина гам, где можно вести куплю-продажу,
а для меня родина - одна, и с ней в сердце я умру, и зовется она - Россия.
И я туда намерен вернуться. Тогда и вам сызнова - легче станет, и
торговать можно будет камушками, и гешефт с моей тетечкой делать. И вы,
Николай Макарыч, поможете мне вернуться на родину, а для этого нужно,
чтобы вы по-прежнему трудились в Гохране. Вы сколько имели дохода до
переворота?
- долго еще большевики продержатся?
за дело браться, попусту народ не гневить - поркой там или виселицею...
Так вот: за все годы Совдепии получите по пятидесяти тысяч золотом.
Расписку давать - или на слово поверите?
внимательно: если вы, несмотря на мою просьбу, тем не менее решите сейчас
сбежать, я сделаю так, что вас выдадут полиции: вы похитили ценности,
принадлежащие не государству, нет, а нам - Воронцовым, Нарышкиным,
Юсуповым. Никто у вас этих камушков не примет, а мы докажем свое, вы это
знаете...
московских. Даже хуже: гут амнистий не бывает, тут сроки, как и деньги,
считать научены. И учтите, здешние правители так же, как мы, ненавидят
кремлевских властелинов, только они еще их очень боятся и вас за милую
душу выдадут Москве, провались кто-нибудь из ихних посольских дворников.
Через пять минут будет остановка и к вам придут люди от Литвинова и
довезут вас прямо до улицы Пикк. Если вы по дороге вздумаете кричать и
звать полицию - мои друзья помогут чекистам, которые будут вас охранять.
Вы не откажетесь выполнить эту работу, Валентин Францевич?
Воронцов, - то я готов показать вам ваш паспорт - гражданина Германии. Вы
его получите здесь же, после того, как сделаете еще три-четыре рейса. Вы
хоть понимаете, что у вас нет иного выхода, как принять мое условие?
крона", я вас там найду. Договорились?
эдаким-то богатством вы тут не справитесь - темечко не выдержит, да и
порода не та - слишком уж точно свой годовой доход помните.
которые своих доходов не знали и считать не хотели, - вот они Россию-то и
подвели к краху. Аристократу надобно Россию было любить платонически, а
управление тем передать, кто цифру помнит.
товарища министра финансов приготовим.
Ему б лучше на бегах играть и охотой заниматься, тут слов нет - ваша
возьмет...
заиграла. - Мой прадед выходил под пули на Сенатскую площадь, а ведь и
игрок был, и выезды держал. Мы Россию любим, а вам лишь схема важна для
приложения неуемных сил. Это ежели серьезно. А если бы вы решились бежать
с этими-то кремлевскими миллионами, вас бы чекисты все равно выловили. Вы
должны войти в доверие, чтобы не страшились обыска на границе: тогда и
Литвинову камни дадите, и себе вывезете. Сколько себе притащите - ваше
дело. Мне - с каждой ездки - будете давать миллион. Себе - хоть пять, я
вас контролировать не стану. До свидания. Мои друзья будут в соседнем купе
- в случае чего окликните их, они помогут. Да и я неподалеку...
что из Совдепии бежал...
хитрую кнопочку - остро выскочило тонкое шило - и вопросительно поглядел
на Власа Игоревича. Тот протянул руку, и Воронцов отдал ему стилет.
обернулся и выдохнул - как простонал, увидев возле окна Никандрова:
готический манер. К вагону торопились два человека, за версту определишь -
русские. Это были люди из посольства, приехавшие встречать Пожамчи.
неторопливо, чуть вразвалочку двинулся навстречу Пожамчи. Он ощупал его
своими холодными голубыми глазами, спрятанными за толстые стекла очков,
суховато улыбнулся и жестом пригласил главного оценщика Гохрана республики
к маленькому - ножки рахитично выгнуты - столику; был он накрыт на две
персоны.
улыбаясь и понимая, что со стороны это смотрится плохо, ответил Пожамчи.
Ему отчего-то казалось, что этот большеголовый человек в конце беседы
обязательно спросит его и о литературе, и о беседе с Воронцовым в купе, и
поэтому он чувствовал себя неуверенно, словно бы под микроскопом. Он не
успел еще прийти в себя, выстроить ясную линию поведения, потому что
рослые дипломаты - Хромов и Потапчук - сели в его купе через три минуты
после того, как вышел Воронцов, а с вокзала сразу же отвезли в посольство
и здесь, не дав ему умыться или перекусить, пригласили к послу.
- тогда прошу вас, угощайтесь кофе.
липки к политике и финансам? Ущербность самолюбия или завистливое желание
стать городским?"
"просил", и как "выпорол"...
говорил своими терминами, то, вероятно, я бы его также не сразу понимал".
которое вы совершили, переправив нам драгоценности. Позвольте мне вручить
вам премию, - и Литвинов передал Пожамчи конверт с двумя зелененькими
бумажками - по сто долларов каждая...
понял сразу же: Литвинов цепко схватил его своим особым взглядом. Видимо,
эта презрительная усмешка все же показала Литвинову то, что он так
тщательно старался скрывать - и сегодня, и все те пять лет - с тех пор,
как победила революция. Как же было ему не усмехнуться презрительно, когда
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Эриксон Стивен
Каргалов Вадим