на академиках?"
сработала, кадровик побывал здесь перед ним; его подтолкнул к этому Игорь
Ветлугин, друг Грущина, задействованный им вчера, бесчестно, с тайным
смыслом; он и вправду считал, что его звонок в кадры должен помочь Грущину
протолкнуть Писарева; лучше, если про огрех скажут свои, доброжелательно,
чем недруги - зло.
личных дел не изымают, даже после того как они сняты.
даже сладостно чувствовал душу художника, видел ее - пульсирующей,
сокращающейся, живой.
логика возникает лишь после рождения замысла, который обычно внезапен)
спасла Грущина от жизненной катастрофы после того, как он, окончив
институт, провалился с выпускным спектаклем. Другой бы на его месте
отчаялся, запил, обрушился, но Грущину нельзя было отказать в мужестве и
выдержке; он, что называется, "лег на грунт", начал оглядываться. И во
время этого своего затаенного оглядывания он сумел увидеть и просчитать те
линии связей людских, которые незримо, но постоянно (на какой-то отрезок
времени, понятно) определяют те или иные секторы общества.
"благородство", "жалость", "ответственность", "долг", "честность"; особо
тщательно он анализировал суть отношений старших к младшим, выделяя при
этом конечно же мир театра; мужчин - к женщинам, и наоборот; он
просчитывал для себя допустимые границы выражения обиды, отчаяния,
странности, счастья.
профессоров своего института, одним из которых был Самсоньев,
художественный руководитель их курса.
- Да, не режиссер, но другой бы озлобился, а этот нашел себя в новом
качестве; он живет по закону открытого забрала".
народному артисту профессору Самсоньеву и попросил уделить ему десять
минут.
(гордился тем, что вся была отделана обожженной вагонкой; чисто
деревенская атмосфера; над электрической плитой была устроена
стилизованная под старину вытяжка, сковородки висели медные, подарили
ученики с Кавказа). - Надо выручать Саню Писарева.
растоптать... Я бы хотел, чтоб пронесло, но сие не от меня в настоящий
момент зависит...
придаем коллективу титул театра, он ведь уже состоялся, и состоялся
здорово, талантливо...
Но вы не писали, та сказа?
попал в какую-то грязь, что-то там связано с бриллиантами, его жена
занялась куплей или продажей... Но он об этом вроде бы не знает, поэтому я
и приехал к вам, как к мастеру...
докатится до верха, Саню надо прикрыть...
нас все обрастает слухами! Словом, я боюсь, что мой шеф решит переиграть,
отступит, скажет, что сейчас не время открывать его театр, все-таки Саня
заявил свою труппу как коллектив политического действа... Вот штука-то
какая... А если отложат открытие, то это надолго...
большой кусок, проследил маленькими глазами, не упали ли крошки на стол
(был опрятен до болезненности), спросил, прожевав:
что ему до меня, бюрократа?
- в случае, если до него уже докатилось...
истории, когда был у кадровика, понимаете? Я сидел у него, а тут стали
звонить из угрозыска...
согласиться стать председателем художественного совета, худруком нового
коллектива...
двести рублей...
его... А он придумал и затеял все это предприятие... Да нет, погодите, так
нельзя, Вася...
точнее говоря, вел к нему, ибо ответ его был готов и слажен, выверен до
самой последней мелочи.
расскажите ему, как я занимаюсь разглашением служебных тайн...
придумайте, как отбить для него имя в афише...
Владимировича еще и не дошло, давай-то господь...
задержать, вызвать... Пожертвуйте для дела репетицией, вы ж нас к себе
домой приглашали работать...
малости, ибо знал, как Самсоньев чувствует фальшь. - Теперь уж обо мне...
Я закончил докторскую... Если вы не станете моим оппонентом - удавлюсь...
тот подумал. Он обязан был подумать, что Грущин пришел к нему с просьбой о
Писареве лишь для того, чтобы получить свой навар с этого неожиданного
визита. Пусть он думает про меня как про мелкого торговца, я же знаю, он
не очень-то меня жалует, потому что я никогда не открывался с ним, как
Санька, пусть он даже побрезгует мною или пожалеет меня, пусть, только бы
он ответил Кириллу Владимировичу "да", когда тот позвонит, а уж то, что
тот позвонит, сомнения нет, я знаю, там сыграть легче, чем здесь.
и поехал в центр через Ленинские горы. Там, затормозив напротив маленькой
церквушки с синими куполами, он, включив стоп-сигналы и моргалку, вышел из
машины и внимательно оглядел колеса (ему сделали предохранительные
колпачки, потому что постоянно боялся, как бы кто не ослабил винты; до
ужаса явственно представлял себе катастрофу, когда машина летит в кювет и
взрывается; так же мучительно близко ему виделся взрыв в самолете при
наборе высоты, в момент отрыва от земли, поэтому никогда не летал, даже на
конференцию во Владивосток ездил поездом, мотивируя это необходимостью
посетить театральные труппы Восточной Сибири, Бурятии и БАМа).