и Потсдам, тоже ждут гостей? - подумал Штирлиц. - Почему нет? И первым
гостем окажусь я".
догорела провощенная спичка, положил ее в пепельницу дирижерским жестом
правой руки и продолжил:
которую я вышел в конце сорокового года, вы, верно, помните эту работу...
чуть не стоил ему головы: один из участников подполья не выдержал пыток,
сломался, дал показания; к счастью, Штирлиц ни разу не контактировал с
ним; тот человек, который был у него на связи, выбросился из окна кабинета
следователя.)
из этой группы остались, легли на грунт. Он вел дело Антона Зефкова... Я
не говорю о том, что ему известно многое обо всех без исключения
участниках заговора двадцатого июля... Это не очень-то интересует тех на
Западе, кто уже сейчас подкрадывается к тайнам русской разведки в рейхе,
но, тем не менее, этим человеком является Даллес и, понятно, сэр Уинстон,
но впоследствии этот интерес будет пожирающим, маниакальным.
генералов, бригадефюрер, - заметил Штирлиц. - Ему нужна легенда, он
обостренно интересуется этим делом, поверьте. Хотя, вы правы, русская
разведывательная сеть в рейхе занимает сейчас Даллеса в первую голову.
Полагаете, что Мюллера - коли он возьмет с собою все наши досье - не
вздернут?
ведь в условиях нашей задачи обозначен главный посыл: не попасться...
Особенно в первые месяцы, потом - не так страшно; горячие головы
поостынут, эмоции улягутся, делом надо будет заниматься, серьезным
делом...
Он ценит силу. Он оценил мою силу. Его знание русского вопроса сделает наш
союз крайне ценным, мы станем некоего рода консультационной конторой -
"выполняем заказы за наличный расчет, деньги пересылать в Парагвай,
столица Асунсьон, качество гарантируем"... И чтобы эта моя задумка обрела
форму реальности, нам нужны два человека... Один из них должен быть
запятнан еврейской кровью. Не чистый, конечно, еврей, а четвертькровка, а
еще лучше восьмушка, у Эйхмана есть отменная картотека. Вы должны
поработать с ним, прежде чем пустите его в комбинацию...
имя человека, на которого его надо будет вывести. Цель? Наше желание
спасти от фанатиков тех несчастных евреев, которые обречены на уничтожение
в концентрационных лагерях.
бригадефюрер. Во-вторых, я не представляю, к чему мне готовить этого
человека, допусти мы, что у Эйхмана есть нужный нам персонаж:
продолжал свое:
Штирлицу папку. - Ознакомьтесь у себя в кабинете, только потом вернете
мне. Это - невероятная женщина: во-первых, красива, во-вторых, талантлива.
Ее мать шведка. Вы должны будете в течение трех - пяти дней - не более
того - перебросить ее в Стокгольм, проработав методы и формы связи. В
Стокгольме она - как доктор филологии, специалист по скандинавским рунам -
будет обязана не столько заниматься изысканиями германо-скандинавской
общности в Королевской библиотеке, сколько подходом к семье графа
Бернадота. Ясно? Я начинаю тур вальса с графом, Штирлиц. Мюллер намекнул,
что ваше имя известно партайгеноссе Борману, вы ведь встречались с
советником нашего посольства в Берне, который отвечает за дела партии, не
так ли? Видимо, Борман именно поэтому заинтересовался вами, следовательно,
вы гарантированы - на какое-то время - от любого рода неожиданностей со
стороны Кальтенбруннера или того же Мюллера. Но если рейхсляйтер Борман
узнает о Бернадоте так, что это нанесет ущерб моему делу, я пристрелю вас
сам, здесь, в этом кабинете, вы понимаете меня?
каждым моим шагом следят, я чувствую, что в каждом моем слове ищут
неправду. Что ж, так даже интереснее жить. Но убивать меня -даже в этом
кабинете - неразумно, и обернется это против вас страшным, непоправимым
ударом. Разрешите идти?
спросил он тем не менее усмешливо и добродушно:
только не от умопомешательства.
бригадефюрер. Все. Нет начальников, нет подчиненных. Есть умные люди и
есть дурни. Есть люди знающие, а есть люди темные. Поражение раздевает
общество, обнажает хорошее и дурное, никаких поблажек; только правда;
выживут те, кто имеет голову на плечах, кто знает и помнит. Так что сейчас
вы заинтересованы во мне совсем не меньше, чем я в вас. А коли нет, то бог
с вами. Смерти я не боюсь, ибо тайком, несмотря на запрет фюрера, верю во
всевышнего.
забросив руки за спину, потом остановился возле окна, заклеенного
крест-накрест бумажными лентами, чтобы стекло не так часто вылетало из-за
взрывных волн, вздохнул, сказал горько:
общем-то, все верно: мы, верхние, проиграли страну, вы имеете право на
позицию, каждому свое. Идите. И найдите мне у Эйхмана умного, несчастного,
но отчаянного еврея. Он должен вступить в контакт с раввином швейцарской
общины в Монтре и с экс-президентом Швейцарии Музи - как мой личный
представитель. А вот чем он будет торговать и за какую цену, я скажу вам
после того, как вы мне доложите: "Он готов к делу, и, если он нас предаст,
я пущу себе пулю в лоб". Такой поворот вас устраивает?
неприязнью.
действительно вошел в д е л о. Да, я действительно уговорился с
Шелленбергом о координации кое-каких шагов. Да, действительно, я готовлю
те досье, которыми можно будет торговать в скором будущем с людьми
Даллеса. Да, действительно, мой Ганс станет сообщать мне о вас все, но
более всего он должен следить за тем, чтобы Шелленберг не убрал вас, когда
вы сделаете то, что он вам поручил. Поэтому - не торопитесь, Штирлиц. Не
торопитесь! Сделайтесь нужным Шелленбергу в такой мере, чтобы он без вас
з а п л а в а л. Знаете этот боксерский термин? Или вы все больше по
теннисным? И не вздумайте так открыть себя перед Борманом, как
открываетесь передо мною. Мы с Шелленбергом, увы, вынуждены ценить ум
других; Борман лишен этого качества, ибо никогда не занимался практической
работой; давать указания - легко, провести их в жизнь - куда сложнее.
папку, положил ее перед Штирлицем.
стиля, несчастный был неисправимым оригиналом, однако то, что здесь
собрано, прояснит, отчего я надеюсь на спасение. Я имею в виду схватку
американцев с русскими, ибо лишь это даст нам возможность о с т а т ь с я.
Читайте, Штирлиц, я верю вам, как себе, читайте, вам это надо знать...
первого года президент Рузвельт дал указание создать ОСС - "Отдел
стратегических служб"', организацию, которой было вменено в обязанность
заниматься политической разведкой и "черной пропагандой", направленной
против стран оси.
_______________
которого называют "диким", - республиканец школы президента Гувера, то
есть поклонник "сильной руки"; открытый противник правящей демократической
партии Рузвельта; ирландский католик, то есть бунтарь по натуре,
отвергающий любые авторитеты, кроме, понятно, своего; миллионер, хозяин
адвокатской фирмы, обслуживавшей некоронованных королей Уолл-стрита. После
назначения шефом ОСС "дикий Билл" сразу же вошел в конфликт с одним из
самых близких Рузвельту людей - с драматургом Робертом Шервудом, тем, кто
писал костяки всех речей президента и был поэтому направлен на работу в
"Отдел" одним из первых.
кто руководит повседневной работой; всегда даже в самый идеальный замысел
Бажанов Олег
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Распопов Дмитрий
Шилова Юлия