Чтение 10–й страницы книги ~Мегрэ, лосьон и гангстеры~

Мегрэ ходил взад-вперед по коридору; минут десять спустя к нему
присоединился Люка.

- Ну, как мадам Лоньон? Было тяжко? Взгляд Люка был красноречивей всяких
слов.

- Она возмущена, что ее не везут к мужу. Она уверяет, что никто не имеет
права держать его в больнице и, таким образом, разъединять их.

- А как бы она его лечила?

- Именно это я и пытался ей растолковать. Она хочет видеть вас и говорит,
что обратится к префекту полиции. Мадам Лоньон сетовала, что ее бросили на
произвол судьбы, одну, больную, без всякой помощи, и отдали во власть
гангстеров.

- Ты ей сказал, что ее дом охраняют?

- Да, только это ее немного и успокоило. Мне пришлось показать ей из окна
дежурящего у ее дома полицейского. "Те, кто пользуются почестями, те и делят
пирог", - сказала она на прощанье.

Из палаты вышел врач, вид у него был озабоченный.

- Пролом черепа? - тихо спросил Мегрэ.

- Не думаю. Мы потом сделаем снимок. Но его здорово избили. А кроме того,
он всю ночь провалялся в лесу. Есть все основания опасаться воспаления
легких. Вы можете с ним поговорить. Ему от этого станет легче. Он вас
требует и отказывается от всякого лечения до тех пор, пока не поговорит с
вами. Мне с большим трудом удалось сделать ему укол пенициллина, и то мне
пришлось для этого показать ему название лекарства на ампуле: он все боялся,
что я его усыплю.

- Пожалуй, мне лучше пойти одному, - сказал Мегрэ, оборачиваясь к Люка.

Лоньон лежал на белой кровати, по палате ходила сестра. Лицо его было
пунцово-красным, видимо, подскочила температура. Мегрэ сел у изголовья.

- Ну как,старик?

- Они меня схватили.

Он глядел на Мегрэ одним глазом, и комиссар заметил, как по щеке его
покатилась слеза.

- Доктор сказал, что вам нельзя волноваться. Расскажите только самое
главное.

- Когда мы с вами расстались, я продолжал стоять на углу - оттуда мне
легче было наблюдать за дверью ресторана. Я прижался к стене, довольно
далеко от фонаря.

- Никто не вышел от Поччо?

- Никто. Прошло примерно минут десять, и вдруг по улице Мак-Магон
промчалась машина, резко повернула и остановилась прямо передо мной.

- Это был Чарли Чинаглиа?

- Их было трое. Высокий, Чичеро, сидел у руля, а рядом с ним - Билл
Ларнер. Чарли сидел сзади. Не успел я выхватить из кармана револьвер, как
Чарли ужераспахнул дверцу и навел на меня дуло своего браунинга. Он не
произнес ни слова, только знаком приказал мне сесть в машину. Те двое на
меня даже не взглянули. Что мне оставалось делать?

- Сесть в машину, - со вздохом сказал Мегрэ.

- Машина тут же тронулась, а тем временем меня обыскали и вытащили
револьвер. Все это - молча. Я увидел, что мы выезжаем из Парижа через ворота
Майо, потом я узнал шоссе Сен-Жермен.

- Машина остановилась в лесу?

- Да. Ларнер жестом показал своим спутникам, куда ехать. Мы свернули на
узкую дорогу, и там, вдалеке от шоссе, машина остановилась. Они приказали
мне выйти.

Да, Поччо был прав, уверяя, что они не любители!

- Чарли так и не проронил ни звука, а верзила Чичеро, засунув руки в
карманы, курил сигарету за сигаретой и задавал по-английски вопросы, которые
Ларнер мне переводил.

- Одним словом, они взяли Ларнера в качестве переводчика?

- Мне показалось, что он был не в восторге от своей роли. Несколько раз
он как будто советовал им отпустить меня. Прежде чем начать задавать
вопросы, Чарли со всего размаха ударил меня по лицу, и у меня из носу пошла
кровь. "Я думаю, что вам лучше всего проявить покладистость, - сказал Ларнер
с легким акцентом, - и сообщить этим господам все, что их интересует".

В общем, они задавали мне в различных вариантах все тот же вопрос: "Что
вы сделали с тем, кого подобрали?" Сперва я молча глядел на них - много
чести отвечать на их вопросы! Тогда Чичеро что-то сказал Чарли по-английски,
и тот меня снова ударил. "Зря вы себя так ведете, - сказал Ларнер с
недовольным видом. - Уверяю вас, в конце концов вы все равно заговорите".
После третьей или четвертой оплеухи - уж не знаю точно - я поклялся, что
понятия не имею о том, что стало с этим типом, и вообще не знаю, о чем идет
речь. Но они мне не поверили. Чичеро по-прежнему курил сигарету за сигаретой
и время от времени принимался шагать взад и вперед, чтобы размять затекшие
ноги. "Кто предупредил полицию?" Что я мог им ответить? Я сказал, что в тот
час находился там случайно, не из-за них, а в связи с другим делом.

После каждого моего ответа Чичеро подавал знак Чарли, который только
этого и ждал, чтобы снова ударить меня по лицу. Они вывернули у меня все
карманы, вытащили бумажник и при свете фар разглядывали каждую бумажку.

- И это долго длилось?

- Не знаю точно. Полчаса, а может, и больше. У меня все болело. Один из
ударов пришелся по глазу, из носа текла кровь. "Клянусь вам, - говорил я им,
- я абсолютно ничего не знаю". Но Чичеро не был удовлетворен моим ответом,
он снова начал что-то говорить Ларнеру, и тот стал задавать мне новые
вопросы. Он спросил меня, видел ли я, что на улице Флешье остановилась
другая машина. Я ответил, что видел. "Какой номер?" - "Я не успел
разглядеть". - "Врешь!" - "Нет, не вру!" Еще они спросили меня про вас,
потому что видели, как вы заходили в мой дом на площади Константэн-Пеке. Я
им сказал, кто вы. Тогда они спросили, связались ли вы с ФБР, и я им
ответил, что не знаю, что во Франции инспекторы не задают вопросов
комиссарам. Ларнер рассмеялся. Мне показалось, что он вас знает. В конце
концов Чичеро, пожав плечами, двинулся к машине. Ларнер с явным облегчением
последовал за ним, но Чарли не двинулся с места. Он что-то крикнул им
вдогонку, они ничего не ответили. Тогда он вытащил из кармана браунинг, и я
подумал, что он меня убьет...

Лоньон замолчал, из его глаз снова покатились слезы - слезы бешенства.
Мегрэ предпочел не уточнять, как повел себя Лоньон в этой ситуации - упал ли
он на колени, молил ли о пощаде. Впрочем, скорее всего, он этого не делал -
такой, как он, вполне способен стоять, мрачно потупившись, и ждать своего
конца.

- Но он ограничился тем, что стукнул меня рукояткой браунинга по голове,
и я потерял сознание. Когда я пришел в себя, их уже не было. Я попытался
подняться, звал на помощь.

- Вы всю ночь пробродили по лесу?

- Я думаю, что кружился по одному и тому же месту. Несколько раз я терял
сознание. Мне трудно было подняться на ноги, и тогда я пытался ползти. Я
слышал шум проезжающих машин и всякий раз кричал. К утру дополз до шоссе, и
какой-то грузовичок меня подобрал. - Почти без паузы он добавил: - Мою жену
предупредили?

Чарли стукнул меня рукояткой браунинга по голове, и я потерял сознание, -
рассказывал Лоньон,

- Да, Люка заходил к ней.

- Что она сказала?

- Она настаивает, чтобы вас перевезли домой. Мегрэ заметил, что видящий
глаз Лоньона тревожно заблестел.

- Меня отвезут домой?

- Нет. Вы нуждаетесь в уходе, и здесь вам будет лучше.

- Я сделал все, что мог.

- Конечно, конечно.

Было видно, что какая-то мысль мучает Лоньона. Он никак не мог решиться
ее высказать, но в конце концов, отвернувшись к стене, пробормотал:

- Я не достоин больше служить в полиции.

- Почему?

- Потому что знай я, где находится этот тип, я бы в конце концов
сказал...

- Я бы тоже, - возразил Мегрэ с таким видом, что трудно было решить,
говорит он это всерьез или для того, чтобы успокоить инспектора.

- Мне долго придется пролежать в больнице?

- Несколько дней, во всяком случае.

- Меня будут держать в курсе событий?

- Конечно.

- Вы мне это обещаете? Вы на меня не сердитесь?

- За что, старина?

- Вы же знаете, что я кругом виноват.

В сущности, Лоньон немного хитрил. Пришлось его уговаривать, что он ни в
чем не виноват, уверять, что он выполнил свой долг и что если бы он иначе
себя повел в ночь с понедельника на вторник, то полиции никогда не удалось
бы напасть на след Чарли и Чичеро. К тому же во всем этом была доля истины.

- Я в отчаянии, что доставляю вам столько хлопот. Ну вот, он нисколько не
изменился! От чрезмерной гордыни все пытается унизить себя. Вечно перегибает
палку! Мегрэ уже не знал, как ему поскорее уйти. К счастью, в дверь
постучали, и появилась сестра.

- Пора отправляться на рентген.

На этот раз Лоньону пришлось лечь на носилки, и его покатили по коридору;
Люка, который ждал Мегрэ в коридоре, дружески помахал Лоньону рукой.

- Пошли, Люка!

- Что они с ним сделали?

Не отвечая прямо на вопрос, Мегрэ сказал как бы про себя:

- Поччо прав. Это железные парни! Потом, подумав, добавил:

- Меня все-таки очень удивляет, что такой человек, как Билл Ларнер, с