шкафа пальто и шляпу.
уважаемых или высокопоставленных людей. Такие потом нередко жалуются,
обзванивают начальство, и хлопот с ними не оберешься. Поразмыслив, комиссар
решил не брать с собой к Йонкеру никого из инспекторов, чтобы не придавать
своему визиту слишком официальный характер.
свою визитную карточку Карлу, облаченному в белый сюртук. Как и Шинкье,
комиссару пришлось подождать в вестибюле, но его чин, как видно, произвел
впечатление: камердинер на сей раз вернулся не через десять, а через пять
минут.
посчастливилось увидеть очаровательную мадам Йонкер, и распахнул перед ним
двери кабинета.
Шинкье сцена совершенно не изменилась. Сидя за письменным столом стиля
ампир, Йонкер изучал гравюры, вооружившись огромной лупой.
точно описал его внешность. В серых фланелевых брюках, в шелковой рубашке и
черной бархатной куртке он выглядел как типичный джентльмен в домашней
обстановке и держался также с чисто английским хладнокровием. Не проявляя
никаких признаков удивления или волнения, он произнес:
снова сел.
все еще мысленно переводил с голландского каждое слово.
уже второй раз оказывает мне полиция.
Он был не то чтобы толст или слишком грузен, а как-то по-барски дороден. В
начале века такой красавец мужчина послужил бы отличной моделью для
салонного живописца.
из-под очков с тонкими золотыми дужками и стеклами без оправы.
прямого отношения к нам не имеет.
Какой-то странный оттенок простодушия слегка смягчил жесткий взгляд его
светлых холодных глаз.
скитался по свету. Вот уже много лет я живу во Франции и, как видите,
чувствую себя здесь настолько хорошо, что даже построил дом. Перед лицом
закона я чист, как стеклышко. Как у вас говорится, приводов и судимостей не
имею.
моего дома. Как я уже заявил инспектору, ни я, ни моя жена ничего не слышали
- окна в наших жилых комнатах выходят на другую сторону.
всякому в тягость.
Напротив, мне приятно встретиться с человеком, о котором я так много слышал.
Вы же понимаете, что я имею в виду совсем другое.
говоря, для полицейского он держался в допустимых рамках. Я пока не знаю, о
чем будете спрашивать вы, но меня удивляет уж одно то, что такой высокий
начальник лично занялся этим делом.
бы правильней спросить, в свою очередь, есть ли у вас законные основания для
визита ко мне?
адвокату. Скажу прямо: у меня нет никакого официального ордера, и вы имеете
полное право выставить меня за дверь. Но учтите: подобный отказ сотрудничать
легко можно истолковать как нелояльность и даже как желание скрыть что-то...
сигарами.
к уху, размял в пальцах, словно проверяя на хруст, обрезал короче золотыми
ножницами, потом медленно, почти ритуальными жестами, зажег и стал
раскуривать.
дыма. - Скажите, я - единственный на авеню Жюно, кого вы удостоили своим
посещением или же вы придаете этому делу такое большое значение, что сами
ходите по домам, опрашивая жильцов?
вы изволили выразиться, ходят по домам, но с вами я счел необходимым
встретиться лично.
ему честь, но явно не поверил ни одному слову.
слишком интимный характер, - сказал он.
познания комиссара в области английского языка были более чем скромны и
почти не помогали ему в Лондоне, а тем более во время двух его поездок в
Соединенные Штаты, где его собеседникам приходилось проявлять максимум
старания, чтобы понять, о чем он говорит. Однако он все же понял кое-что из
разговора: голландец сказал, что занят, а на вопрос невидимого собеседника
ответил:
него находится представитель той же "фирмы", что и инспектор, приходивший
раньше.
кресла, и приготовился слушать, время от времени бросая взгляд на кончик
сигары, где постепенно нарастал беловато-серый столбик пепла.
попробуйте представить себя на моем! В этом квартале совершено преступление.
Как всегда в подобных случаях, соседи могут припомнить подробности, детали,
на которые они вначале не обратили особого внимания.
правды ни на йоту, но иногда она наводит нас на след.
определил для себя, с кем имеет дело: сидит ли перед ним порядочный, хотя и
малоприятный, человек или, что называется, стреляный воробей, который
разыгрывает простачка, а смотрит в оба.
старый, разве что хорошо сохранился. - Моей жене всего тридцать четыре.
Между нами разница в тридцать лет. Но неужели вы думаете, что мы -
единственная пара в Париже или где бы то ни было? Неужели это так
удивительно?
ней познакомился в Лондоне.
джентльмена подобное вмешательство в личную жизнь и впрямь могло шокировать,
тем более что речь зашла о его молодой жене.
он.
из-за денег. К тому времени она уже была, как это говорится, вполне
обеспечена.
выезжаете, - прервал разговор Мегрэ.
жил и здесь, и в Лондоне, и в Соединенных Штатах, и в Индии, и в Австралии,
- где только не был! Когда вы будете в моем возрасте...