Чтение 10–й страницы книги ~Все красное~

- Вовсе не обыкновенный! - запротестовал он. - Я купил самый дорогой,
какой был!

- Они вообще не пили твой кофе, - вмешалась я. - Выпили остатки того,
из банки. Твой мы начали уже потом.

- Не было ли пищи иной в устах этих особ? - спросил г-н Мульгор.

- Не было. Ничего не ели, пили кофе и коньяк.

- Напитки, - понимающе кивнул г-н Мульгор. - Обозреть желательно оные
напитки.

- Кофе будет трудно обозреть - его выпили, но коньяк еще остался. -
Алиция открыла шкафчик и вытащила бутылку с остатками коньяка. - Это пили
все.

- Сосуд от кофе надо осмотреть! - г-н Мульгор дал знак помощнику. И
вызвал этим замешательство: оказалось, что Зося в расстройстве и безумии
все убрала и перемыла, ликвидируя всякие следы преступления. Кофе,
купленный Павлом, она высыпала из пластиковой упаковки в банку. Г-н
Мульгор был чрезвычайно расстроен.

- Подождите, - сказала я. - Упаковка должна быть в мусорном баке.

- Нет ее там! - чуть не заплакала Зося. - Павел выбросил мусор!

- Совсем сдурела с этой уборкой! Павел, беги за мусором, может, его
еще не увезли!

Павел бросился к двери. Через минуту он вернулся, с триумфом неся
пластиковую банку от кофе.

- Есть!

Мы внимательно оглядели упаковку.

- Та.

- Ну, и какой от нее толк? - полюбопытствовала Алиция.

- Обрати внимание: мы себя чувствуем хорошо, а Владек и Марианн
скорее наоборот...

- Я заметила это пару часов назад. И что?!

- Они должны были есть не то, что мы...

- Они вообще ничего не ели!

- Перестань меня прерывать. Значит, пили что-то другое. Если все пили
этот кофе, они пили другой, коньяк-то весь из одной бутылки. Кофе у нас
как-раз кончился, и в этой упаковке оставалось только на две чашки.
Заметь, ты варила его в экспрессе, и они пили, а мы нет... Сверху в этой
банке кофе, купленный Павлом, а внизу это свинство. Пусть они его
исследуют.

Г-н Мульгор взял кофейную банку и отдал ее помощнику.

- Опять кофе не будет, - буркнул Павел. - Больше я не пойду!

- Вы. - Г-н Мульгор показал авторучкой на Павла. - Ухо мое слышало.
Не употребляли кофе. Наносили визиты кустам.

- Что я делал? - переспросил недоверчиво Павел.

- Наносил визиты кустам, - перевела я.

- А! Когда выслеживал этого?..

Г-н Мульгор пожелал подробных объяснений. Рассказывая, мы сами стали
удивляться происшедшим за столь короткое время событиям. Убийца рисовался
личностью необычайно активной, имевшей одну цель в жизни - укокошить
Алицию.

Наконец г-н Мульгор ушел, взяв с нас обещание немедленно сообщать ему
о событиях, которые покажутся нам странными. Поздно вечером он позвонил,
любезно сообщая о результатах анализа остатков кофе.

- Этот полицейский так доволен, будто открыл бог знает что... -
сказала Алиция, положив трубку. - Об убийце до сих пор не имеет понятия...
Что он себе воображает?

- Ничего он себе не воображает, - объяснила я. - Он попросту ждет,
когда тебя наконец укокошат. Тогда он поймет, в чем дело, устроит обыск,
найдет письмо...

- Он же не знает о письме. Или кто-то ему сказал?

- Вроде никто. Прямо удивительно, сколько народу о нем знает, и никто
ничего не ляпнет!

- Сколько народу? А кто еще, кроме нас?

- Ну как кто? Все, кто был на террасе. Ты же сама говорила, что оно
пропало до того, как ты его прочла.

- По-моему, я ничего такого не говорила. С чего ты взяла, что все
знают? Кто именно?

- Например, Анита. Она сегодня интересовалась, не нашла ли ты письмо.

- Анита знает, а полиция не знает?.. Эва тоже знает?

- Наверное, тоже.

- Я ее сейчас спрошу...

Разбуженная Эва сказала, что о письме первый раз слышит, обещала
ничего не говорить полиции, пожелала Алиции не оставлять поисков и
непременно найти письмо.

- Эва не знает. - Алиция задумчиво нахмурила брови. - Анита знает...
Откуда? Это подозрительно.

- Убийца знает о письме, - тоже задумалась я. - Пытается тебя
прикончить, прежде чем ты его найдешь. Как это ни печально, мне
подозрительной кажется Эва. Убийца скорее должен сделать вид, что ему на
это наплевать. Анита же сама спросила...

- Тогда зачем Эва уговаривала меня искать?

- Чтобы ты от нее отвязалась. Уже половина двенадцатого, нормальные
люди в это время видят сны...

Честно говоря, я вовсе не была уверена, что моя речь имеет
какой-нибудь смысл, но очень хотелось спать, и было совершенно все равно,
какую точку зрения отстаивать.

Неуверенность во всем происходящем жила во мне до самой пятницы - то
есть еще два дня.

В пятницу утром позвонила Эва и стала уговаривать пойти на выставку
скандинавской живописи, открывающуюся вечером. Алиция и Зося решительно
отказались, Павел после работы в саду едва дышал, и я пошла одна.

Выставка меня потрясла. Художники достигли потрясающе похоронных
эффектов. Я нашла там пейзаж, который бы охотно купила, чтобы, глядя на
него, сдерживать природную веселость.

Эва отвернулась от очередной картины, потянула меня за руку и вдруг
застыла. В глазах у нее была паника. Я проследила за ее взглядом.

Раздвигая толпу, в нашу сторону пробирался потрясающе красивый
высокий черноволосый мужчина, одетый весьма оригинально, но вместе с тем
элегантно. Южноамериканский тип вообще не в моем вкусе, но должна
признать, что такие могут нравиться. На нем были темный костюм, светлый
галстук и красная рубашка.

Эва вдруг ожила. Выражение ее лица изменилось. Она смотрела в
пространство сквозь приближающуюся фигуру ледяным невидящим взглядом,
быстро тесня меня к выходу.

- Это какой-то кошмар, что там у вас творится! - тараторила она. -
Просто ужас! Неужели вы не можете с этим как-нибудь покончить? Это же
несносно, столько жертв, на каждом шагу покойник!

Тип врос в пол, и на его прекрасном лике рисовалась полная
растерянность. Он смотрел на Эву и становился все мрачней и мрачней, потом
вдруг отвернулся и ушел.

- Ужасно! - заявила я прочувствованно, так как связь Эвы с типом в
красной рубашке действительно ужасно поразила меня. - Вся выставка -
полное дерьмо!

- Ничего подобного! - запротестовала ошеломленная Эва, и мы вышли на
улицу.

Хочешь, пойдем до Центрального вокзала, посмотрим витрины? -
предложила она. - Давно тут не была.

Витрины я уже смотрела три дня назад, но мне нужно было решить, как
себя вести. На дипломатию я махнула, зная, что это не самая сильная моя
сторона.

- Смотри, какие чудные зеленые сапожки! - оживилась Эва. - Обожаю
зеленую замшу! А погляди на эту юбку!

- Что это был за тип? - спросила я, не преминув взглянуть на
действительно симпатичную юбку.

- Какой тип? - Эва сразу утратила весь свой энтузиазм.

Я решила идти напролом.

- Тот черный, в красной рубашке, который собирался к нам подойти.

- Не хотела тебе признаваться, - ответила Эва, медленно проходя вдоль
витрины. - Ну, ладно, скажу. Это была моя большая любовь. Никому не
рассказывай. Все кончилось много лет назад. Была тогда смертельно влюблена
и ужасающе глупа. Порвала с ним окончательно и больше не собиралась
встречаться. И сейчас не собираюсь, хотя бы из-за Роя. Рой о нем ничего не
знает. Я так испугалась, когда его увидела, захотелось провалиться сквозь
землю... Не желаю его знать!..

- Как его зовут? - с вежливым любопытством поинтересовалась я.

- Джузеппе, - выдохнула Эва. - Джузеппе Грассани. Он итальянец.

- А где он живет?

- Не знаю. Когда-то жил в Марселе, там-то и проходил наш сумасшедший
роман. Но потом он сразу уехал, больше я ничего не знаю.

Всю дорогу до Центрального вокзала я ломала голову над возникшей
ситуацией. Не прерывая этого занятия, спустилась по лестнице, села в поезд
и, конечно, забыла купить билет! Ехала зайцем и на каждой остановке
тряслась, пока не поняла, что это грозит мне всего-навсего утратой
двадцати пяти крон, и ничем больше.

Датские родственники Алиции, до сих пор тактично державшиеся в
стороне, решили наконец навестить преследуемую несчастьями свояченицу, и в
этот момент все оказались в Аллеред.

С миной радушной хозяйки Алиция подавала на стол кофе, сливки,
марципаны и песочные пирожные. Павел в укромном углу предварительно
просматривал все это через лупу. Зося, не владея собой, громким шепотом
отказывалась отвечать за жизнь стольких персон. Гости же, не подозревая о
нависшей над ними опасности, наперебой выражали свое сочувствие.