подавил их мыслями о Джии.
вокруг столов в одной из хижин, в то время как шесть или семь женщин
суетились вокруг, подавая еду и тактично проскальзывая при этом между
спинами гостей и стенами. Каким-то образом туда удалось пробраться и
полудюжине детей, и в маленькой комнатке было тесно, душно и темно. Пища
была простой, как и говорила Куили, но свежий хлеб и нежирная ветчина были
восхитительны на вкус. Если добавить к этому крестьянское масло и
великолепные овощи, теплое пиво в глиняных кувшинах и таинственного
происхождения жаркое, ни у кого и в мыслях не было жаловаться на еду.
была коричневая одежда крестьянок-Третьих, начиная от двух седовласых матрон
в мантиях с длинными рукавами, до самой юной, которую звали Ния.
Единственной одеждой Нии была короткая, простая накидка, в которой она очень
хорошо смотрелась.
захватывающе и непрактично короткой, что наверняка она была укорочена
специально для данного случая. Сначала все застенчиво пытались заигрывать с
воинами, но вскоре Нона осмелела, и тогда даже зверский аппетит Ннанджи не
смог отвлечь его от ее очевидной доступности. Они начали ухмыляться друг
другу, отпускать непристойные шуточки и чуть ли не испускать искры. Уолли с
облегчением заключил, что Куили ничто не угрожает. Ния несколько раз
подмигнула ему, но он отбил у нее дальнейшую охоту, сделав вид, что
интересуется Куили. Лишь родительская метка воина оправдывала бы подобное
испытание.
обнаженных, плоскогрудых и определенно запретных, с точки зрения Уолли.
Девушек его собственного возраста вокруг не было, так что, возможно,
Катанджи просто вел себя дружелюбно - а может быть, и нет. Однако по мере
того, как пиршество продолжалось, он становился все менее и менее
общительным, бросая взгляды на всю компанию, а затем на Уолли, который уже
сам пришел к тому же выводу: слишком напряженной была атмосфера. Что-то было
не так.
смогли, наконец, помыться. Их одежду унесли стирать, обеспечив временной
заменой. Сначала короткая коричневая набедренная повязка заставляла его
чувствовать себя таким же бесстыдником, как и Нона, но как только он уселся
за стол, он забыл об этом и с неподдельным аппетитом накинулся на угощение.
он вдруг почувствовал странную сонливость. Хонакура зевнул, за ним Джия - а
потом Ннанджи, посреди своего оживленного флирта. Он удивленно моргнул и
продолжил свое занятие. Уолли тоже едва подавил зевок. Ночь была короткой,
но... временное смещение! Рука Богини переместила их на расстояние,
эквивалентное нескольким временным зонам. Теперь уже Уолли пытался подавить
не зевоту, а смех. Мысль о временном смещении в этой примитивной культуре
казалась нелепой, а мысль о том, чтобы попытаться объяснить это кому-то
другому - еще более нелепой. Тем не менее, об этом стоило помнить, поскольку
подобное могло серьезно повлиять на способность здраво рассуждать в течение
одного-двух дней.
маленьких и большей частью убогих, перемежавшихся амбарами и хлевами и
стоявших посреди овощных грядок. Под ногами крутились поросята и куры, в то
время как доносившиеся снаружи звуки говорили о наличии собак и по крайней
мере одного осла. Селение располагалось вокруг пруда, служившего для мытья,
водопоя скота и орошения; со всех сторон его окружали маленькие голые холмы
и скудные рощицы.
превосходили рангом рабов владельца имения, живших где-то в другом месте, и
их приводило в некоторое смущение то, что им приходится развлекать Джию,
Телку и Виксини. Телка почти ничего не замечала, казалось, довольная впервые
с тех пор, как Уолли ее увидел, поглощая пищу и явно не поддаваясь влиянию
временного смещения. Джия вела себя очень тихо. Она сидела рядом с Уолли,
укачивая Виксини и лишь односложно отвечая на вопросы. Его это раздражало,
но он ничего не мог поделать. Женщины пытались сделать все, что могли.
Куили, несомненно, предупредила их, и они тщательно скрывали свою
враждебность, но она определенно чувствовалась. Уолли не сталкивался с
подобным предрассудком в храме - Ннанджи не делал различий между свободной
женщиной и рабыней - но для этих людей рабы были угрозой их размеренному
образу жизни. Различия не носили расового характера, это был лишь вопрос
рождения, однако свободные не могли скрыть своего презрения к несвободным.
Мир Богини был несовершенен.
ухаживающих за ними женщин, и сделал все, что было в его силах. Он также
завязал разговор с Куили, сидевшей справа от него. Она сбросила свой
громоздкий плащ, оставшись в поношенном лимонного цвета платье, которое
изящно облегало ее фигуру. Чтобы делать вид, что он испытывает к ней
интерес, не требовалось никаких усилий.
скрытая деревьями. Там были загоны для скота, бараки для рабов и другие
хижины. Жители этого селения, похоже, имели некий промежуточный статус, не
совсем батраки, но и не совсем свободные крестьяне. Они платили свою ренту,
работая на землевладельца, но они также выращивали овощи для продажи в
имении. Уолли сразу же заподозрил натуральное хозяйство, и вскоре его
догадка подтвердилась - чтобы получить привозной товар, типа гвоздей или
веревок, или местную продукцию типа досок, селянам приходилось иметь дело с
управляющим достопочтенного Гаратонди, адептом Мотиподи. В конце концов все
возвращалось к Гаратонди.
масло. Уже не в первый раз Уолли пожалел об отсутствии в Мире кофе.
выяснить больше о землевладельце и его матери, леди Тонди. Катанджи
вознамерился очаровать всех, не только юных девиц. Джия почти все время
молчала, ограничиваясь односложными фразами. Телка вообще ни с кем не
общалась. Ннанджи описывал лучшие способы проткнуть мечом человека и
испытываемые при этом чувства, заставляя Нону восхищаться его смелостью и
благородством его мотивов.
женщины сидят как на иголках.
попытки Ннанджи завести профессиональную беседу, но что-то было не так.
Даже пожилые женщины нервничали, причем они определенно полагались на нее,
несмотря на ее молодость. Конечно, с земной точки зрения, они были
крестьянками, развлекающими генерала или герцога, и некоторая напряженность
была неизбежна. Здесь не было мужчин, которые могли бы их поддержать,
поскольку всех их адепт Мотиподи послал заниматься расчисткой территории -
так, по крайней мере, сообщили Уолли. Но гости никого не изнасиловали и не
убили, они расхваливали еду и гостеприимство, однако напряжение не спадало.
Казалось, становится даже хуже.
Река, и на ее дальнем берегу не было значительных поселений. На западе, как
ему сказали, обычно были видны горы Реги-Вул, но сегодня их скрывали
дождевые облака. На севере находилось селение Пол, а за ним город Ов.
Возможно, предполагалось, что он должен отправиться в Ов, но он решил
отложить какие-либо решения, пока не встретится с леди Тонди.
никаких людей. И даже Черные Земли были недоступны, объяснила пожилая
женщина, поскольку там скалы. Значит, там находился странный изолированный
тупик? Уолли не нуждался в предупреждающих сутрах, чтобы понять, что тупик
может быть ловушкой. Обычное благоразумие подсказывало, что отправиться в Ов
было бы весьма разумно - за исключением того, что некому, кроме Ннанджи,
было охранять его от грабителей, о которых предупреждал полубог. Где же
выход?
для перевозки скота, и еще одну или две, но сейчас, по тем или иным
причинам...
предстояло очередное испытание. Богиня с какой-то целью ограничила его
возможности передвижения.
Он посмотрел на своих спутников. Хонакура явно испытывал беспокойство, но
выглядел скорее озадаченным, нежели встревоженным. Хонакура ничего не знал о
климате. Он не слышал комментариев Куили по этому поводу, и областью его
знаний были люди - он не в состоянии был понять, что означает полузасушливый
пейзаж, что понял Уолли, как только появился в селении, или даже сообразить,
что наличие оросительных каналов для овощей означает малое количество
осадков.
познаниями в области ботаники. Вероятно, он даже не слишком много знал о
сутрах воинов. Конечно, Хонакура не мог знать самих слов соответствующей