ли он вернуться, удалось ли ему найти убежище?.. По вечерам я всегда искал в
газете метеорологическую сводку, чтобы узнать, такая же ли у вас погода, как
на побережье Швеции. И я выяснил, что у вас гораздо чаще, чем в Стокгольме,
бывают ураганы,, которые приходят из Америки и наталкиваются на наши горы.
О, как хотелось мне в те минуты быть вместе с вами в лодке, помогать вам
укреплять парус, преодолевать вместе с вами все трудности! А когда после
бури наступала хорошая погода, мне казалось, что я заперт в этом огромном
городе, среди его высоких домов, и я готов был отдать все на свете, чтобы
хоть часок провести в открытом море и почувствовать себя, как прежде,
свободным и счастливым...
- Счастливого года и удачи в делах, мой мальчик, - добавил он. - А теперь
садись за стол, остановка только за тобой!
смог, наконец, осмотреться и заметить перемены, происшедшие за два года в
семье. Шестнадцатилетнему Отто, рослому сильному парню, на вид можно было
дать все двадцать. Ванда за истекшее время тоже заметно выросла и
похорошела. Ее красивое лицо стало еще выразительнее и тоньше. Чудесные
пепельные волосы окружали голову девочки серебристой дымкой и, заплетенные в
две толстые косы, тяжело падали за спину. Как всегда скромная и тихая, она
незаметно следила за тем, чтобы сидящие за столом не испытывали ни в чем
недостатка.
Если бы ты знал, Эрик, какая она у нас разумная и как она усердно учится с
тех пор, как ты уехал! Теперь она считается лучшей ученицей в школе.
Господин Маляриус говорит, что после тебя она единственное его утешение.
Эрик. - Так, значит, наша Ванда стала совсем образованной? - спросил он,
лукаво взглянув на девушку, покрасневшую до корней волос от материнских
похвал.
Маляриус утверждает, что во всем хоре у нее самый лучший голос.
сказал Эрик, смеясь. - Мы попросим ее завтра продемонстрировать все свои
таланты!
жителях Нороэ, о деревенских новостях, об успехах своих товарищей, обо всем,
что случилось после его отъезда. А потом Эрик и сам должен был удовлетворить
любопытство своих близких, подробно рассказав, как ему живется в Стокгольме,
как к нему относятся доктор, фру Грета и Кайса.
спохватился он, вынимая конверт из внутреннего кармана куртки. - Я не знаю
содержания, но доктор предупредил, что письмо касается меня, и наказывал его
беречь.
на стол.
- Я его прочту, когда найду нужным.
голову. Все встали из-за стола, и трое детей, примостившись на низкой
скамейке у очага, как они это нередко делали прежде, повели задушевную
беседу, во время которой обычно рассказывается все, что так хочется узнать
друг о друге и повторить многое из того, о чем уже не раз говорилось.
раз "настоящей барышней" и не занималась хозяйством. А маастер Герсебом,
сидя в своем большом кресле, молча курил трубку и, только доведя до конца
это важное занятие, решил распечатать письмо доктора.
набил трубку и выкурил ее, как и первую, не произнеся ни слова. В течение
всего вечера старый рыбак не выходил из состояния глубокого раздумья.
никого не удивило. Матушка Катрина, закончив свои хлопоты, тоже подсела к
очагу, безуспешно пытаясь втянуть мужа в разговор. Видя, что ее усилия
напрасны, она помрачнела. Вскоре грустное настроение родителей передалось и
детям, которые успели уже наговориться вволю.
раздавшиеся у дверей. Веселой компании школьников и школьниц пришла удачная
мысль поздравить Эрика с приездом.
своего бывшего однокашника, они бурно радовались встрече с ним. Эрик,
растроганный неожиданным вторжением товарищей детства, захотел во что бы то
ни стало принять участие в их традиционном рождественском шествии. А Отто с
Вандой, разумеется, не пожелали от него отстать. Матушка Катрина просила их
долго не задерживаться, так как Эрик нуждался в отдыхе.
начал читать вслух, иногда запинаясь на незнакомых ему словах.
доверили вашего славного Эрика, и все это время не проходило и дня, чтобы
меня не радовали его многообразные успехи. Его ум столь же глубок и
восприимчив, как великодушно и отзывчиво сердце. Эрик действительно мальчик
незаурядный. Если бы. родители, потерявшие такого сына, в состоянии были
постигнуть всю глубину своей утраты, они оплакивали бы его еще больше. Но
трудно сейчас допустить, что его родители живы. Как мы и договаривались с
вами, мною сделано все возможное, чтобы напасть на их след. Я переписывался
со многими лицами в Англии, уполномочил специальные агентства заняться
розысками, поместил объявления по меньшей мере в двух десятках английских,
шотландских и ирландских газет, и все же мне не удалось внести никакой
ясности в эту загадочную историю. И более того, те немногие сведения,
которые я раздобыл, сделали ее еще загадочнее.
перечислила мне не менее семнадцати судов с этим именем. Одни из них
приписаны к английским портам, другие - к шотландским или ирландским. Тем
самым мои предположения насчет национальности ребенка в известной степени
подтверждаются, и я по-прежнему уверен, что Эрик происходит из ирландской
семьи. Не помню, писал ли я вам об этой догадке, но я сообщил о ней после
возвращения из Нороэ двум близким друзьям и сейчас еще больше убежден в
своей правоте.
оставаться в неизвестности? Так или иначе, она не подает никаких признаков
жизни. Другим, не менее странным, скорее даже подозрительным, на мой взгляд,
обстоятельством является то, что ми агентством Ллойда, ни другими страховыми
компаниями не было зарегистрировано кораблекрушение в то время, когда
ребенок очутился у наших берегов. Правда, в текущем столетии погибли две
"Цинтии": одна - в Индийском океане, 32 года тому назад, другая - возле
Портсмута - 18 лет тому назад.
Значит, его кто-то выбросил в море! Этим я объясняю, почему все мои
публикации не получили отклика.
"Цинтия", когда я исчерпал все возможные средства расследования, я имею, как
мне кажется, право заявить, что потеряна всякая надежда разыскать семью
Эрика.
встает вопрос: как сообщить об этом мальчику и как быть с ним дальше.
ему отныне самому решать свою судьбу и дал бы ему возможность самостоятельно
избрать свой дальнейший путь. Ведь мы условились с Вами, что именно так и
поступим, если мои поиски окажутся безуспешными. Пришло время сдержать
обещание. Мне хотелось бы, чтобы Вы сами все рассказали Эрику. Возвращаясь в
Нороэ, он еще не знает, что он Вам не родной сын, а также вернется ли он в
Стокгольм, или останется у Вас. Итак, слово за Вами.
или поздно, наступит день, когда мальчик узнает ее сам, и тогда он еще
больше будет огорчен. И не забудьте также, что Эрик обладает слишком
незаурядными способностями, чтобы обречь его на жизнь вне науки и культуры.
Он не заслуживал этого и два года тому назад. А теперь, когда он добился в
Стокгольме таких блестящих успехов, это было бы просто несправедливо!
образование и получить в Упсальском университете степень доктора медицины.
Он по-прежнему будет воспитываться как мой сын и получит всё, чтобы
достигнуть общественного положения и добиться материального благополучия.
Обращаясь к Вам и милейшей приемной матери Эрика, я не сомневаюсь, что
вверяю его судьбу в хорошие руки. Никакие личные соображения - я убежден в
этом - не помешают Вам последовать моему совету. Прошу Вас также посчитаться
и с мнением Маляриуса.
передать мои наилучшие пожелания Вашей уважаемой супруге и детям.
сдерживая слез, спросила мужа, как он теперь думает поступить.