Перевернешь - и песок сквозь узенькое горлышко сыплется в нижний сосуд,
отмеряя там минуты и часы.
временем по падающим песчинкам. Но до сегодняшнего дня никому - он был в
этом уверен - не доводилось восходящей струей пыли измерять
продолжительность своей жизни.
Глава 7
Девис только что кончили совещаться с представителями Правового отдела.
Разговор был далеко не весел: обсуждали главным образом документ,
который снимал с "Лунтуриста" ответственность за жизнь клиентов. Все
туристы подписали его, прежде чем подняться на борт "Селены". Вплоть до
открытия маршрута Девис возражал против такого порядка, подчеркивал, что
это лишь отпугнет клиентов, но юристы Лунной администрации настояли на
своем. Теперь он был этому рад.
инструкцию; ведь часто к таким вещам относятся как ко второстепенной
формальности и правилами втихомолку пренебрегают. На столе перед ними
лежал лист с подписями всех пассажиров "Селены", за одним только
исключением, которое привело в замешательство юристов.
неразборчиво, можно прочесть и "Хансон", и "Ханстен". Пока не передано
факсимиле с Земли, и не решишь. Впрочем, это роли не играет. Коммодор
выполнял официальное поручение, и Администрация все равно отвечает за
него. Да и за остальных пассажиров она несет если не юридическую, то, во
всяком случае, моральную ответственность.
погибших и достойным образом предать Земле их останки. Эту задачу, не
долго думая, возложили на широкие плечи главного инженера Лоуренса,
который еще оставался в Порт Рорисе.
Будь хоть малейшая надежда, что пассажиры "Селены" живы, он бы все
перевернул, чтобы добраться до них. Но ведь они уже погибли, так зачем
же искать и раскапывать их, рискуя жизнью других людей! Сам он считал,
что вечные холмы Луны - лучшее кладбище.
убиты, об этом говорили все обстоятельства. Подземный толчок произошел
как раз в то время, когда "Селена" по графику покидала Кратерное Озеро,
а половина каньона загромождена завалами. Любой из них мог смять
пылеход, как бумажную игрушку. Воздух мгновенно вышел сквозь пробоины, и
пассажиры задохнулись. Если бы корабль чудом уцелел, радиоцентр принял
бы его сигналы. Маленький автоматический радиомаяк сконструирован с
таким расчетом, чтобы противостоять любым ударам и толчкам; если уж он
не действует, значит "Селене" крепко досталось...
сложно, пусть даже они погребены под миллионами тонн камня. Есть
геофизические приборы, всевозможные металлоискатели. Через пробоины из
кабины в лунный вакуум (почти вакуум) вырвался воздух; даже теперь, хотя
прошел не один час, должны быть следы углекислого газа и кислорода. Их
обнаружат индикаторы, которыми выявляют течи, в обшивке космических
кораблей. Как только пылекаты вернутся на базу для заправки и зарядки,
он оснастит их индикаторами и отправит в район завалов, пусть все
обнюхают.
Тут ничего нельзя обещать, кроме миллионных расходов. (Что скажет,
услышав это, главный администратор?) Во-первых, физически невозможно
доставить туда тяжелые машины, способные ворочать тысячетонные глыбы.
Юркие пылекаты не годятся, нужны лундозеры - как их переправишь через
Море Жажды? - и несколько ракет гелигнита для взрывных работ. Нет, это
отпадает. Конечно, можно понять и администратора... Но взваливать на
свое и без того перегруженное Инженерное управление такой сизифов труд -
черта с два!
администратора простым "нет" не отделаешься) составлять доклад. Смысл
его сводился к следующему: "А. Работа почти наверное невыполнима. Б.
Если даже ее можно выполнить, на это уйдут миллионы и не исключены новые
человеческие жертвы. В. И все это ни к чему". Но попробуй скажи так
напрямик... И нужны доводы. Вот почему в конечном виде доклад главного
инженера насчитывал больше трех тысяч слов.
ничего не придумал и закончил: "Секретно. Главному администратору.
Главному инженеру Фарсайда, Старшему диспетчеру, Начальнику
"Лунтуриста", Центральный архив".
телефакс выдал ему все двенадцать страниц его доклада, безупречно
перепечатанные: знаки препинания на местах, грамматические ошибки
исправлены. Лоуренс быстро пробежал текст, проверяя электросекретаршу.
Она (по привычке все устройства этого типа относили к женскому роду)
иногда тоже ошибалась, особенно при большой нагрузке, когда диктовали
сразу десять-двенадцать человек. И вообще, ни одна нормальная машина не
может овладеть всеми тонкостями столь эксцентричного языка, как
английский. Не говоря уже о том, что любой здравомыслящий человек
просматривает напоследок свои донесения, прежде чем отправлять их
начальству. "Сколько тяжких огорчений испытали те, кто целиком полагался
на электронику..."
доктор Лоусон хочет говорить с вами.
вспомнил: ну да, ведь это астроном, который искал "Селену" в свой
телескоп. Ему, конечно, уже сообщили, что это ни к чему.
не знал, что космический астроном - весьма раздражительный и весьма
одаренный молодой человек. К тому же весьма упрямый, что в этом случае
было всего важнее.
призадумался. Устройство почти готово, почему бы из чисто научного
любопытства не испытать его? Он по праву гордился своим талантом
экспериментатора, довольно редким в век, когда большинство так
называемых астрономов на деле были математиками и даже близко не
подходили к обсерватории.
устал к этому времени. Если бы прибор не заработал сейчас, Том отложил
бы испытание и лег спать. Но иногда - очень редко - умение сразу
вознаграждается успехом. Так было на этот раз: инфраразведчик
действовал. Небольшая наладка - и на экране, строчка за строчкой, как в
старинных телевизорах, возникло изображение Моря Жажды.
холодным. Море Жажды было почти сплошь черным, кроме яркой полосы света
там, где его гладь обожгли солнечные лучи. Всмотревшись, Том на темном
фоне различил еле заметный след - как если бы в залитом лунным светом
саду на Земле проползла улитка.
зигзаги пылекатов, еще разыскивающих корабль. Все следы сходились у Гор
Недоступности, дальше они терялись за пределами его поля зрения.
чему? Ведь следы только подтверждали то, что и без того уже известно.
Конечно, приятно, что еще один собранный им прибор слушается. Порядка
ради Том сделал фотоснимок с экрана, потом пошел спать.
отдохнул, что-то тревожило его. Как шелест движущейся пыли насторожил
Пата Харриса в погребенной "Селене", так и Тома Лоусона, отделенного от
Лунц пятьюдесятью тысячами километров, разбудила какая-то малость, чуть
заметное отклонение от нормального. У человеческого сознания много
сторожевых псов, они порой лают попусту, но умный человек никогда не
пренебрегает сигналом.
прицепился к транспортному канату и заскользил вдоль переходов с нулевой
гравитацией к обсерватории. Кисло пожелал доброго утра (хотя на спутнике
наступил уже условный вечер) тем из коллег, которые не успели свернуть в
сторону, и поспешил уединиться среди своих любимых приборов.
тянулся от Гор Недоступности в Море Жажды, обрываясь недалеко от берега.
не мог не видеть! И не обратил на него внимания. Серьезный, почти
непростительный промах для ученого. Том Лоусон не на шутку рассердился
на себя. Наблюдательность не должна зависеть от скороспелых
умозаключений.
изучил весь район. Светлая полоска оканчивалась расплывчатым пятнышком;
на местности это что-нибудь около двухсот метров в поперечнике. Странно,
можно подумать, что "Селена", покинув горы, взлетела, подобно
космическому кораблю.
след взрыва. Но тогда на поверхности пылевого моря должны были остаться
обломки. И пылекаты нашли бы их. Вот и отчетливый след пылеката, который
прошел как раз в этом месте.