Чтение 91–й страницы книги ~Машина различий~

- Вы знаете Ламартина <Ламартин, Альфонс де (1790-1869) - французский
поэт и писатель, один из ведущих авторов французского романтизма; также
политик левого направления, один из пяти членов исполнительного комитета
после Февральской революции 1848 г.>, певца? - спросила она.

- К сожалению, нет.

- Это он его изобрел. ?Абсент золотарей?. Я не могу теперь пить абсент
по-другому.

Появился официант с напитком, смесью абсента и красного вина.

- Тео всегда его заказывал, и меня приучил, - сказала Сибил. - А теперь
вот он... уехал. - Она выпила - красный бокал у красных губ. - Я знаю, что
вы хотите увезти меня назад. И не пудрите мне мозги - уж фараонов-то я знаю
как облупленных.

- Я совсем не намерен возвращать вас в Англию, мисс Джерард...

- Турнашон. Я - Сибил Турнашон. Француженка по браку.

- Ваш муж здесь, в Париже?

- Нет. - Сибил открыла граненый стальной медальон, висевший у нее на
черной ленточке, и показала Олифанту дагерротипированную миниатюру красивого
молодого человека. - Аристид погиб под Филадельфией, в этом кромешном аду.
Он сражался на стороне Союза добровольцем. Он был самый настоящим, не такой,
каких придумывают клакеры...

Сибил смотрела на крошечное изображение с неподдельной грустью, хотя
Олифант догадывался, что она и в глаза не видела Аристида Турнашона.

- Насколько я понимаю, это был брак по расчету.

- Да. А вы приехали, чтобы увезти меня назад.

- Нет, мисс... Турнашон. Нет.

- Я вам не верю.

- А нужно верить. От этого зависит очень многое, и не в последнюю очередь
ваша собственная безопасность. С тех пор как вы покинули Лондон, Чарльз
Эгремонт стал очень влиятельным, очень опасным человеком. Столь же опасным
для благополучия Великобритании, сколь он, без сомнения, опасен для вас.

- Чарльз? Опасен? - чуть не расхохоталась Сибил. - Да не может быть!

- Мне нужна ваша помощь. Отчаянно нужна. Столь же отчаянно, как вам нужна
моя.

- А она мне точно нужна?

- Эгремонт сосредоточил в своих руках большие силы, целые
правительственные службы, способные без труда настичь вас и здесь.

- Вы имеете в виду всю эту шайку-лейку, секретных агентов и так далее?

- Более того, я должен вам сообщить, что даже сейчас все ваши действия
отслеживаются, по меньшей мере, одним тайным агентством имперской Франции...

- Это что, из-за Теофиля?

- Похоже, что так.

Она прикончила свое жутковатое пойло.

- Милый Теофиль. Такой хороший и такой глупый. Вечно в этой своей алой
жилетке, и безумно талантливый клакер. Я отдала ему те хитрые карты Мика, и
он был ужасно добр ко мне. Выкрутил мне брачное свидетельство и французский
гражданский индекс - щелк, щелк, и готово. А потом мы должны были
встретиться с ним вечером, как раз здесь...

- И..?

- Тео так и не пришел. - Сибил опустила глаза. - Он все хвастал, что
нашел игорный ?Модус?. Обычный для клакеров треп, но у него это было как-то
слишком уж серьезно. Кто-то мог ему и поверить. Глупо было с его стороны...

- Он когда-нибудь говорил с вами о вычислительной машине ?Великий
Наполеон??

- Об этом чудище? Да парижские клакеры, они все только о нем и говорят.
Совсем ребята свихнулись!

- Французские власти полагают, что его испортил Теофиль Готье.
Перфокартами Рэдли.

- Так, значит, Тео, он мертв?

- Да, - кивнул после некоторой запинки Олифант. - Скорее всего.

- Звери проклятые. - Лицо Сибил мучительно искривилось. - Это кем же надо
быть, чтобы сцапать человека и никому ничего не сказать, чтобы он исчез, как
кролик в цилиндре фокусника, а все его близкие думали, беспокоились,
страдали - и не могли ничего узнать. Это низко, подло!

Олифант не решался посмотреть ей в глаза.

- В этом Париже такое случается сплошь и рядом, - продолжала она. -
Послушать только, о чем шутят клакеры... И Лондон, они говорят, ничем не
лучше. И еще они говорят, что это радикалы угробили Веллингтона. Что саперы
спелись с радикалами и прорыли туннель под этот ресторан, а потом главный
сапер своими собственными руками забивал порох и поджигал запалы... Ну а
потом радикалы свалили вину на таких людей, как...

- Ваш отец. Да. Я знаю.

- И зная это, вы просите меня довериться вам. - В ее взгляде был вызов и,
быть может, давно похороненная гордость.

- Зная, что Чарльз Эгремонт предал вашего отца, Уолтера Джерарда,
практически убил, что он предал также и вас, смешал с грязью в глазах
общества. Да, я должен просить вас довериться мне. В обмен я предлагаю вам
полное, окончательное и практически мгновенное уничтожение политической
карьеры предавшего вас человека.

Сибил снова опустила глаза и задумалась.

- А вы сможете? - спросила она наконец.

- Это сделаю не я, а ваши показания. Я стану лишь инструментом их
передачи.

- Нет, - покачала головой Сибил, - если я обвиню его публично, то тем
самым подставлюсь. Вы же сами сказали, что Чарльз - не единственный, кого
мне следует бояться. Я ведь была в ?Гранде? той ночью, помните? А у мести
длинные руки.

- Я не предлагаю вам обвинять его публично. Хватит и шантажа.

Глаза Сибил смотрели сквозь Олифанта, куда-то в далекое прошлое.

- Они были очень близки, Чарльз и отец, или только так казалось...
Возможно, если бы все сложилось иначе...

- Эгремонт не в силах забыть о своем предательстве. Это зерно постоянного
раздражения, вокруг которого формируется вся его порочная политика. Ваша
телеграмма гальванизировала чувство вины - и ужас перед тем, что выйдут на
свет его прошлые пролуддитские симпатии. Теперь он пытается укротить зверя,
взяв себе в союзники политический террор. Но мы с вами его остановим.

В синих глазах появилось странное спокойствие.

- Мне хочется верить вам, мистер Олифант.

- Я обеспечу вам полную безопасность, - сказал Олифант, удивляясь глубине
своего чувства. - Оставаясь во Франции, вы будете жить под защитой
могущественных друзей, моих коллег, имперских агентов. Нас ожидает фиакр и
стенографист, который запишет ваши показания.

В задней части кафе одышечно захрипел маленький пневматический
панмелодиум. Обернувшись, Олифант поймал взгляд мушара Беро, который курил
голландскую глиняную трубку в компании оживленно чешущих языком
кинотропистов.

- Мадам Турнашон, - сказал Олифант, поднимаясь, - могу я предложить вам
руку?

- Она у вас уже зажила, да? - Сибил встала в шорохе кринолина.

- Совершенно, - ответил Олифант, вспоминая Эдо, полумрак, молниеносный
удар самурайского меча. Он пытался утихомирить того парня стеком.

Сибил взяла Олифанта под руку, и он повел ее к выходу, осторожно огибая
гризеток, поднятых на ноги машинной музыкой панмелодиума.

Навстречу им в кафе ворвалась девушка, ее голые груди были вымазаны
зеленым, с талии свисали угловатые куски медной фольги, похожие на листья
финиковой пальмы, аппроксимированные кинотропом. За девушкой следовали двое
парней, одетые - вернее сказать, раздетые - аналогичным образом; Олифант
совершенно растерялся.

- Идемте, - сказала Сибил, - неужели вы не понимаете, что это
студенты-художники после бала? Здесь же - Монмартр, а художники, они умеют
повеселиться.

***

Олифант лелеял надежду лично доставить Чарльзу Эгремонту текст показаний
Сибил Джерард. Но по возвращении в Англию запущенный сифилис, симптомы
которого доктор Макнил ошибочно диагностировал как ?железнодорожный хребет?,
на время ограничил его активность. Под видом коммивояжера из Эльзаса, родины
месье Арсло, Олифант скрылся от мира в одной из брайтонских водолечебниц,
чтобы поправить здоровье и разослать целый ряд телеграмм.

Новейшей модели ?Зефир?, арендованный в камдентаунском коммерческом
гараже, позволил мистеру Мори Аринори добраться до Белгрейвии ровно к
четырем часам дня - в точности к моменту, когда Чарльз Эгремонт отправлялся
в парламент, где этому выдающемуся политику предстояло произнести крайне
важную речь.

Телохранитель мистера Эгремонта, приставленный к нему Отделом
криминальной антропометрии Центрального статистического бюро, с
автоматическим карабином под пальто, внимательно наблюдает, как Мори сходит
с ?Зефира?, - миниатюрная фигурка в вечернем костюме.

Мори идет по свежевыпавшему снегу, его ботинки оставляют четкие
отпечатки, в которых просвечивает черный асфальт.

- Для вас, сэр, - произносит Мори и кланяется, передавая Эгремонту
плотный конверт. - Доброго вам дня, сэр.

Снова надев круглые защитные очки на эластичной ленте, Мори возвращается
к ?Зефиру?.

- Необыкновенный персонаж, - говорит Эгремонт, разглядывая конверт. - Ну
где же это видано, чтобы китайцы так одевались...

Отступать.

Повторяться.

Встать

Над стылыми строчками колесных следов,