постепенностью. Несмотря на форсаж челноков, фигурка Цереры довольно-таки
неохотно превращалась в фигуру. Тут было явно что-то не то... Но что
именно было "не то", Кир-Кор не додумал - отвлекся, оглядывая ободок
трехцветной радуги, обозначившей пространственный круг, куда стремила свой
целенаправленный, неудержимый и странный полет летучая дева. А дальше -
додумывать ничего уже и не требовалось: фигура Цереры вдруг стала
ускоренно увеличиваться, расти, будто торопилась наверстать упущенное, и
быстро превзошла свои естественные размеры!.. Кир-Кор, вникнув в реалии
внезапного гигантизма, приготовил себя к неизбежности чудовищных
зрительно-пространственных эффектов, поэтому не очень удивился, когда на
последних метрах сближения огромная розовая пятка настигнутой сутами
великанши заслонила собой окоем. Первый зрительно-пространственный эффект
- пяткой в глаз.
отливающего глянцем бедра, взмыли над нежно-розовой гладью безупречно
изваянной женской спины размером с палубу декамарана. Впереди блестел холм
плеча вытянутой в направлении полета руки, блестели разбросанные на этом
холме соломенно-золотистые локоны.
неожиданный взмах) - суты отпрянули в сторону. Искрометный взгляд огромных
сапфировых глаз, доброжелательная, но слишком широкая (шире, чем вход в
морской грот) улыбка... Это были прощальные взгляд и улыбка:
гипертрофированная Церера достигла цели своего фантасмагорического полета
- соприкоснулась с невидимой плоскостью обозначенного радужным абрисом
пространственного круга.
исполинского тела Цереры прошла волна полного исчезновения плоти...
Кир-Кор с непонятной грустью подумал: "Будто ушел под воду океанский
корабль".
"Не ходи за мной!"), устремилась к середине колдовского круга - туда, где
так непонятно исчезло сказочно прекрасное, но умопомрачительно большое
тело астральной Цереры. Пока сут Мирана целился в круг передним лучом,
радужный абрис истончился: два из трех спектральных цветов - лиловый и
голубой - пропали; на какое-то время остался лишь синий, да и тот вылинял
в слабо светящуюся полоску. В голове Кир-Кора мелькнула догадка: "А не
Зердем ли это?.." И прежде чем зеркальный корпус "Эспуар" был "съеден"
волной исчезновения, Кир-Кор уже знал, что сут непременно вернется.
исчезающего хвостового луча, как в том же месте вспыхнула звездочка
блеска: из пустого пространства выскользнул зеркальный бивень - словно
челнок пошел вспять. Возвращенная Зеркалом Демиурга "Эспуар" дернулась,
как от удара.
пилотажа с переходом в петлю. Потом "Эспуар" причалила к суту Сибура, и
обескураженные разведчики повисели относительно друг друга на траверзе -
луч в луч. То ли обменивались мнениями, то ли ожидали от Зердема очередных
чудес.
на то, что рядом находится аномальная область. В отчаянии Миран предпринял
еще две безрезультатные попытки штурма "пустой", совершенно незаметной для
глаза плоскости - никак не хотел смириться с тем, что знал о Зердеме любой
дальнодей. Кончилось это печально: после стрессовой перегрузки Миран впал
в прострацию. Сут Сибура уцепил захватом луч безвольно зависшей в вакууме
"Эспуар", повел ее в обратный путь на буксире. Пылающая золотом громадина
эколата отсюда выглядела очень странно: выпуклые грани, слегка изогнутые
ребра... Пожалуй, так выглядела бы торцевая оконечность параллелепипеда,
если смотреть на нее рыбьим глазом. "Нет, - подумал Кир-Кор, - считать это
пространство "обычным" нельзя. Скорее это космофизический парадокс, гибрид
двух топологически несовместимых пространств. Или трех".
тело астральной красавицы убедили меня, что все-таки мы ошиблись в выборе
пятого атрия в узле перехода. Наверняка это был не тот атрий, через
который выбралась из эколата лукавая попутчица... Но как бы там ни было,
экспериментировать и дальше мы уже не могли - обнуленное время
заканчивалось. Синапсии челноков автоматически распутали в обратном
порядке все узлы уже пройденных нами топологических перегибов, и вскоре мы
вышли в пространство, где в зоне стабильного дрейфа ждали нас фазереты.
При подготовке к старту Миран проявил пугающее безучастие, и в конце
концов между нами возникла некоторая напряженность. К исходу обнуленного
времени я, как никогда раньше, мучился от удушья - готов был отдать что
угодно за глоток кислорода. Мучения мои, однако, не шли ни в какое
сравнение с душевными страданиями моего несчастного друга... Мне казалось,
это пройдет у него на Новастре, в домашних условиях. Не прошло. Он
замкнулся, стал необщителен - все эти дни уклонялся от встреч со мной. А
сегодня я вдруг узнал, что Миран ушел на Планар самостоятельным тревером.
Впервые один! Ладно, если просто для того, чтобы испытать себя в
индивидуальной форме дальнодейства. Хотя и здесь ничто не мешало ему
объясниться со мной напрямую. Неужели он думал, что я его не пойму?.. Да,
вряд ли все это понравится первооткрывателю Планара, но уж такова ситуация
на данный момент... Привет от меня общинникам девидеры Камчатского
экзархата, привет отцу!"
послышался разноголосый говор.
следует повременить. Скажем - до завтрашнего утра. Информация, которой
одарили нас грагалы, требует сугубого осмысления... Итак, доброго вам
вечера, спокойной ночи. Поблагодарим друг друга. Да оросит нас всех свет
великой Ампары!
коммуникатор и региарх.
очень громко, но был услышан: многие повернули головы в его сторону. Олег
Владимирский-Люпусов поднялся из кресла, обвел коллегиум взглядом. В руке
он держал брошюру в синей обложке.
пальцами - и знакомый Кир-Кору пресс-релиз, плавно удалившись кверху на
метр с небольшим, завис в воздухе.
синеобложечного предмета.
признался, глядя вверх, новоявленный чародей.
глазами, коммуникатор встал рядом с главой курии фармакопеев плечом к
плечу и показал всем карманный несессер. Поблескивая лакированной кожей,
несессер неторопливо взмыл выше уровня высоты, на котором держалась
глянцево-синяя книжица. Потом вдруг камнем упал в ладонь коммуникатора.
Владимирский-Люпусов. - Но это, уважаемый Умар Ибн-Махмуд ал-Хорезми,
только половина правды. Инициированы мы все!
региарх, - но после сеанса ретроспективной пиктургии мы инициированы все
до одного. Прислушайтесь к себе!.. Мой совет - пока не станет ясно, что к
чему, старайтесь не делать резких движений.
лживым твой дерзкий язык!
движений.
центральному выходу. Экзарх проводил его взглядом. Снял перчатку, мельком
глянул на поврежденную ладонь. Сказал грагалу, словно бы извиняясь за
что-то:
старикам трудно освободиться от современного, слишком рассудочного
категоризма.
13. ЭПИПТЕЙЯ
бы недолго побыть одному. Ледогоров оставил его в полукруглом салоне один
на один с лазоревой глубиной светопластического воздушного океана и ушел
куда-то в глубокой задумчивости. "На пять - десять минут". Кир-Кор был рад
десяти или даже пятиминутному одиночеству. Он сел на подушки мягкого, как
морская пена, дивана, позволил себе расслабиться и - не успели еще створки
двери сойтись за спиной экзарха - смежил веки. Физической усталости он не
чувствовал - его утомило обилие впечатлений. Молодым помощникам сказочно
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Рыбаков Вячеслав