отделяли малейшую надежду на спасение от полного ее отсутствия. Любой из
примерно двадцати преследователей мог теперь спокойно подстрелить их. Даже
возглавляющий погоню Н'ашап, который до сих пор не слишком твердо держался
на ногах, едва ли мог промахнуться с такого расстояния.
другого выбора.
неустойчивым, как походка Н'ашапа. Хотя солнца этого Доминиона находились в
другом полушарии и от горизонта до горизонта на небе царила ночь, замерзшее
Море сотрясала дрожь, которую Пай и Миляга узнали по своему фатальному
опыту. Хуззах также ее почувствовала. Она подняла голову, и рыдания ее
затихли.
она стала изучать поверхность Моря. Миляга последовал ее примеру. Его сердце
яростно забилось, когда на него нахлынули воспоминания о разжижении
Колыбели.
твердой почвы у них под ногами на группу преследователей, которых Н'ашап все
еще вел за ними.
ума один луч фонарика, потом другой, потом еще один: солдаты, один за
другим, понимали, какая опасность им угрожает. Испустил крик и Н'ашап,
пытаясь призвать своих подчиненных к порядку, но они не повиновались. Трудно
было разглядеть, что там происходит, но Миляга достаточно хорошо мог это
себе представить. Почва размягчилась, и серебряные воды Колыбели забурлили у
них пой ногами. Один из солдат выстрелил в воздух, когда панцирь Моря
раскололся под ним, двое или трое других побежали обратно к острову, но их
паника только ускорила процесс растворения. Они ушли под воду с такой
быстротой, словно их утащили акулы, и только фонтаны серебряной пены
поднялись там, где они были еще мгновение назад. Н'ашап по-прежнему пытался
добиться хоть какого-то понимания, но все было напрасно. Поняв это, он
принялся палить по троице беглецов, но земля уходила у него из-под ног, а
лучи фонариков уже не были устремлены на его цели, так что он фактически
стрелял наугад.
получше.
несмотря на то, что его собственные глаза говорили о том, что Богине не
хватает терпения заниматься отделением злых от заблуждающихся и
нераскаявшихся от исполненных молитвенного пыла. Все их преследователи,
кроме четырех человек, среди которых был и Н'ашап, оказались в море.
Некоторые уже окончательно ушли под воду, другие еще боролись в поисках
какой-нибудь опоры. Миляга видел, как один человек почти выкарабкался из
воды, но почва под ним растворилась с такой стремительностью, что он даже не
успел вскрикнуть перед тем, как воды Колыбели сомкнулись над ним. Другой
тонул, проклиная на чем свет стоит бурлящую вокруг воду. Последним исчезло
его ружье, которое он держал высоко над головой, до последней секунды
нажимая на курок.
освещение исходило с вершины утеса, где солдаты, которым, к счастью для них,
не пришлось участвовать в погоне, нацеливали свои фонарики на последних
оставшихся в живых жертв этой бойни. Один из уцелевшей четверки попробовал
было добежать до твердой почвы, где стояли Миляга, Пай и Хуззах. Его паника
подвела его. Не успел он пробежать и пяти шагов, как перед ним забурлила
серебряная пена. Он попробовал вернуться обратно, но дорога уже превратилась
в кипящее серебро. В отчаянии он бросил оружие и попытался в прыжке
достигнуть твердого участка, но не допрыгнул и исчез под водой в одно
мгновение.
только приблизило его к его палачу, который расступился под ним и поглотил
свою жертву вместе с ее предсмертными проклятиями, дав ей время только на
то, чтобы успеть схватить за ногу и увлечь за собой своего товарища.
Бурлящие воды, в которых они исчезли, не успокоились, а, напротив, удвоили
свою ярость. Н'ашап, последний оставшийся в живых участник погони,
повернулся им навстречу, и из Моря поднялся фонтан в половину его роста.
переливающееся лицо: Богиня или ее образ, созданный из ее собственной
стихии. В следующее мгновение фигура распалась, и вода хлынула на Н'ашапа.
Его утащило на дно так быстро, и поверхность моря, сомкнувшаяся над ним,
обрела в тот же миг такой безмятежный вид, словно мать никогда не рождала
его на свет.
ног, во мраке светилась ее улыбка - первая открытая улыбка, которую Миляга
видел на ее лице.
была цель ее деяния - спасение ребенка, который никогда не сомневался в том,
что Она придет к нему на помощь, или просто обстоятельства сложились так,
что в пределах Ее досягаемости оказались силы, запятнавшие Ее Колыбель своей
жестокостью, и Она решила отомстить им, - оно свершилось с экономией,
которую Она не собиралась портить злорадством или сентиментальностью. Она
сомкнула воды Моря с той же легкостью и быстротой, с которой они разверзлись
несколько минут назад. Ничто вокруг не напоминало больше о свершившемся.
преследования. Однако они продолжали стоять на своих местах, пронзая мрак
лучами своих фонариков.
Лично я не хотел бы, чтобы солнце вышло до того, как мы достигнем
полуострова.
серой массе далекой земли, она шла вперед без жалоб, иногда улыбаясь самой
себе, словно вспоминая о том что эта ночь подарила образ матери, который
теперь никогда не покинет ее.
Глава 29
1
Доминиона, до вмешательства Автарха была местом расположения природного
чуда, которое, по всеобщему признанию, было вехой, помечавшей центр всей
Имаджики. Этим чудом была идеально выточенная и отполированная скала,
которой приписывали столько же имен и сил, сколько шаманов, поэтов и
сказителей она вдохновила своим необычайным видом. Не существовало ни одного
сообщества в Примиренных Доминионах, которое не вплело бы эту скалу в ткань
своей мифологии и не подобрало бы ей своего эпитета. Но ее самое верное имя
было, возможно, и самым банальным: Ось. В течение многих столетий велась
яростная полемика о том, Незримый ли это водрузил скалу среди мрачных
пустынь Квема, чтобы обозначить центр Имаджики, или в далеком прошлом в этих
местах возвышался целый лес таких колонн, и лишь позднее чья-то рука
(которой, возможно, руководила мудрость Хапексамендиоса) уничтожила их все,
кроме одной.
оспаривал той силы, которой она обладала, возвышаясь в самом центре
Доминионов. Силовые линии мысли проходили через Квем веками, черпая энергию,
которую Ось концентрировала вокруг себя с неодолимым магнетизмом.
установить диктаторский режим в Изорддеррексе, Ось была единственным
предметом в Имаджике, обладающим сильной магической энергией. Он нашел для
нее прекрасное применение. Вернувшись во дворец, который еще строился в
Изорддеррексе, он внес в его конструкцию несколько изменений, цель которых
прояснилась только через почти два года, когда, действуя со
стремительностью, которая обычно отличает перевороты, его верные слуги
повалили, перевезли и вновь установили Ось в башне дворца. Все это случилось
еще до того, как успела высохнуть кровь тех, кто осмелился возражать против
такого святотатства.
Доминионов. Отныне все силы - и политические, и духовные - исходили только
из этого города. Отныне в Примирении Доминионов не было ни одного
перекрестка, на котором бы не стоял указатель с его именем, и не было ни
одной дороги, по которой бы не шел какой-нибудь проситель или кающийся
грешник, обращающий свой взор к Изорддеррексу в ожидании помощи и прощения.
Молитвы по-прежнему произносились во имя Незримого, а благословения
шептались во имя находящихся под запретом Богинь, но настоящим господином
был теперь Изорддеррекс, умом которого был Автарх, а фаллосом - Ось.
Автарх до сих пор совершал паломничества в эти пустынные места, когда ощущал
тоску по одиночеству. Через несколько лет после перемещения Оси рядом с тем
Бажанов Олег
Эриксон Стивен
Корнев Павел
Посняков Андрей
Андреев Николай