позднее, только и всего.
детая за живое. - Есть такие дела, когда честь выше выгоды...
гая сестренка...
Андзолето руку. - Я не знаю дел, которых нельзя было бы отложить до
завтра. Правда, меня всегда упрекали за мою беспечность, но я не раз
убеждался, что обдумать лучше, чем поспешить. Вот, например, дорогая
Порпорина, уж много дней, даже, можно сказать, недель, как мне нужно об-
ратиться к вам с одной просьбой, а я до сих пор все медлил, и, думается
мне, так и надо было, - теперь для этого как раз настал час. Можете ли
вы уделить мне сегодня час времени для беседы? Я шел просить вас об
этом, когда узнал о приезде вашего брата. Мне кажется, что это радостное
событие произошло очень кстати, и, быть может, присутствие вашего
родственника будет совсем не лишним при нашем разговоре.
ветила Консуэло. - Что касается брата, то он еще мальчик, которого я не
ввожу в свои личные дела...
разрешает, то мне не надо иного позволения, чтобы присутствовать при
этом таинственном разговоре.
гордо возразила Консуэло. - Господин граф, я готова следовать за вами и
почтительно выслушать вас.
лицом, - проговорил, улыбаясь, граф и, оборачиваясь к Андзолето, приба-
вил: - Потерпите, дитя мое, придет и ваш черед. То, что я имею сказать
вашей сестре, не может быть скрыто от вас, и, надеюсь, она скоро разре-
шит мне посвятить вас в эту тайну, как вы выразились.
удержал его руку в своей, как бы цепляясь за него, чтобы выведать тайну,
в которую его не желала посвятить Консуэло. У него даже не хватило такта
выйти из гостиной, чтобы не вынуждать к этому самого графа. Оставшись
один, он злобно топнул ногой, боясь, что Консуэло, научившаяся так хоро-
шо владеть собой, может расстроить все его планы и, невзирая на его лов-
кость, выпроводить его отсюда. Ему захотелось проскользнуть внутрь дома
и подслушать под дверьми. С этой целью, выйдя из гостиной, он побродил
сначала по саду, а затем решил забраться в коридор, где, встречая ко-
го-нибудь из слуг, делал вид, будто любуется архитектурой замка. Но вот
уже три раза в различных местах он наталкивался на одетого во все черное
человека, необычайно сурового на вид, на которого, правда, он не обратил
особого внимания. То был Альберт, как будто не замечавший его, но вместе
с тем не спускавший с него глаз. Андзолето, видя, что молодой граф (он
уже догадался, кто это) на целую голову выше его и бесспорно очень кра-
сив, понял, что сумасшедший из замка Великанов вовсе не такой ничтожный
во всех отношениях соперник, каким он представлял его себе. Тогда он
счел за лучшее вернуться в гостиную и в этой огромной комнате, рассеянно
перебирая пальцами клавиши клавесина, начал пробовать свой красивый го-
лос.
большое кресло, обитое красным бархатом с золотой бахромой, а сам усажи-
ваясь с ней рядом на стуле, - я хочу просить вас об одной милости, хотя
и не знаю, имею ли я право на это сейчас, когда вы еще не понимаете моих
намерений. Могу ли я надеяться, что моя седина, мое нежное уважение к
вам и дружба, которою подарил меня благородный Порпора, ваш приемный
отец, - что все это вместе внушит вам достаточное доверие ко мне и вы
согласитесь, ничего не утаивая, раскрыть мне свое сердце?
Консуэло поднесла руку старика к своим губам и ответила с искренним по-
рывом:
быть вашей дочерью, и могу без всякого страха и вполне откровенно отве-
тить на все ваши вопросы касательно меня лично.
это обещание. Поверьте, что я не способен им злоупотребить, так же как,
я уверен, и вы не способны изменить своему слову.
щим любопытством. - Как ваша фамилия?
Мою мать все звали Розамундой. При крещении мне дали имя Мария-Утеши-
тельница. Отца своего я никогда не знала.
имени законным актом?
нужно. У моего великодушного учителя ровно ничего нет, и ему нечего за-
вещать. Что же касается его имени, то при моем положении в свете совер-
шенно безразлично, как я его ношу - по обычаю или по закону. Если у меня
есть некоторый талант, имя это станет моим по праву, в противном же слу-
чае мне выпала честь, которой я недостойна.
в свою, он заговорил:
моих глазах. Не думайте, что я задавал все эти вопросы для того, чтобы,
в зависимости от вашего рождения и положения в свете, больше или меньше
уважать вас. Я хотел знать, пожелаете ли вы сказать мне правду, и вполне
убедился в вашей искренности. Я бесконечно благодарен вам за это и нахо-
жу, что вы с вашим характером более благородны, чем мы с нашими титула-
ми.
рат восхищался ее признанием, в сущности, ничего ей не стоившим. Восхи-
щение это говорило об остатке упорного предрассудка, с которым, очевид-
но, благородно боролся Христиан, стараясь победить его в себе.
более щекотливый вопрос. Будьте снисходительны и простите мне мою сме-
лость.
ясь от смеха, так как не понимала, к чему клонит граф.
свободны?
казанию моей умирающей матери с юношей, которого любила с детства и чьей
невестой была до минуты моего отъезда из Венеции.
огорчения и удовлетворения.
Тот, кого я любила, недостойно изменил мне, и я порвала с ним навсегда.
оскорбить... Пожалуй, вы подумаете, что я хочу знать слишком много...
те обо мне решительно все и сможете сами судить, заслуживаю ли я вашего
уважения или нет. Он позволял себе очень много, но осмеливался лишь на
то, что разрешала ему я сама. Так, мы часто пили из одной чашки, отдыха-
ли на одной и той же скамье. Он спал в моей комнате, пока я молилась,
ухаживал за мной во время моей болезни. Я ничего не боялась. Мы всегда
были одни, любили друг друга, уважали, должны были пожениться. Я покля-
лась моей матери, что останусь, как говорят, "благоразумной девушкой".
Слово это я сдержала, если быть благоразумной - значит верить человеку,
который обманывает тебя, и любить и уважать того, кто не заслуживает ни
любви, ни уважения. И только когда он захотел сделаться больше чем моим
братом, еще не сделавшись моим мужем, только тогда я начала защищаться.
И когда он изменил мне, я обрадовалась, что сумела так хорошо защитить
себя. Этому бесчестному человеку ничего не стоит утверждать противное,
но это не имеет большого значения для такой бедной девушки, как я.
Только бы не сфальшивить во время пения, - больше от меня ничего не тре-
буется. Только бы я могла с чистой совестью целовать распятие, перед ко-
торым я поклялась матери быть целомудренной; а что подумают обе мне дру-
гие - по правде сказать, мало меня трогает. У меня нет семьи, которой
пришлось бы краснеть за меня, нет родных, нет братьев, которые могли бы
встать на мою защиту...
рассказать графу по секрету всю правду, но подумала, что с ее стороны
будет неблагородно искать у человека постороннего защиты Против тоге,
кто так низко угрожал ей. Она решила, что должна найти в себе достаточно
твердости, чтобы самой защитить себя и избавиться от Андзолето. К тому
же ее великодушное сердце не могло допустить, чтобы человек, которого
она когда-то так свято любила, был выгнан хозяином из дома. Как бы веж-
Корнев Павел
Лондон Джек
Зыков Виталий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Пехов Алексей