кто-нибудь кашлял или лошади ржали.
покончено. Почти каждую ночь выпадал снег, затруднявший передвижение
беглецов, зато остальных не выпускал за ворота. В первые дни Эвайн не могла
ни говорить, ни двигаться и не делала бы ни того, ни другого, если бы ее не
тормошил Энсель. Юношу заботили безопасность Эвайн и ее будущего ребенка, а
в забытьи она в любую секунду могла свалиться с коня. Племяннику удалось
где-то раздобыть пароконную повозку с крытым верхом, и это избавило его от
необходимости неотлучно быть у седла своей тети. На закате понедельника
последнего дня года Эвайн вернулась к действительности, стала осмысленно
воспринимать происходящее.
они задремали, принялась расспрашивать Энселя и охранников о событиях
последних дней, сидя у костра, надежно укрытого от чужих глаз. Узнав, что до
Трурилла и встречи с сыном осталось четыре часа езды, она упросила немедля
ехать. Взяв детей в повозку, она баюкала их песней и укачивала, расплела
свои золотые косы и распустила по плечам--Эйдан любил видеть ее такой,
Стражники прихватили с собой головни от костра, и факелы отбрасывали на
свежевыпавший снег мерцающие багряные отблески.
горизонт уже розовел. Они, пришпорив лошадей, приближались к цели и вначале
не обратили внимания, что заря занялась не там, где положено, а прямо перед
ними. На въезде в лощину, ведущую к замковым воротам, Эвайн отдернула
занавеску своей повозки и с ужасом увидела языки пламени, чуть колыхавшиеся
на легком ветерке раннего утра. Замок Трурилл горел!
подскакавший к повозке, смотрел на пожар в полной растерянности, потом
спохватился и подал руку Эвайн, помогая выйти из остановившейся повозки.
доспехов, факелы освещали ее безжизненное лицо, окруженное, словно нимбом,
золотыми волосами, стелющимися по ветру.
найти его! Они ведь не причинили ему вреда? Он просто маленький мальчик!
жертвы--не помеха для убийц. Если они взяли заложников, оставался шанс, что
Эйдан еще жив, хотя она не могла уловить его присутствие. Набег мог быть
карательной экспедицией, и тогда не возьмут пленных и не оставят свидетелей.
внутренним зрением обнаружить в округе солдат и мародеров. Томас,
родственник Энселя, взял у одного из своих товарищей факел и молча стал
спускаться в долину. Какое-то время он отсутствовал, а когда вернулся, его
лицо было бледно, обувь и штаны перепачканы, его, видимо, стошнило. Он
натянул поводья и остановился рядом, не поднимая глаз.
смотреть.
но не спросить тоже не могла.
настоящими мясниками.
твердо посмотрела в глаза молодого слуги. Юноша склонил голову, к горлу
подкатил комок.
темно.
знак, что все спокойно.
не зная, как поступить, взглянул на Эвайн.
взобраться на лошадь и наконец усаживаясь в седле.--Эйдан может быть внизу.
Если он там, он может быть жив. Я должна узнать это.
ней.
только станет светлее, можете спускаться вниз, но не входите с детьми за
замковые стены, пока я не подам сигнала.
закивал.
внизу.
Эвайн послала им воздушный поцелуй.
скоро они приведут вас к маме.
спросила:
подтвердила то, что говорило и ее внутреннее зрение.
пустила лошадь в долину. Энсель поспешил оказаться впереди на случай, если
лошадь поскользнется. Позади них ехали двое охранников, каждый с факелом.
Вся группа--кусок черноты в сумраке рассвета, ограниченный точками
огня,--исчезла в низине с поспешностью, неразумной на такой дороге в иных
обстоятельствах.
небесах, открывая детали чудовищного зрелища. Под замковой стеной лежали
шесть или семь мертвых тел, уже припорошенных снежком, видимо, их сбросили
со стен, и они обрели смерть на камнях внизу. В воде крепостного рва среди
ледяных обломков плавало еще несколько тел. Вздувшееся лицо мертвеца
смотрело из-подо льда прямо в зенит. Эвайн задрожала, плотнее завернулась в
плащ и направила лошадь на опущенный замковый мост.
смотровой площадки над башней ворот все еще тлели, некоторые обвалились,
загородив собой почти половину ворот. В самом замке огонь тоже сделал свое
дело. Крыши центральной башни и большого зала дымились, а от деревянных
служб, выстроенных вдоль стен, не осталось ничего, кроме обгоревших бревен,
бывших прежде конструкцией кровли. Дверь хозяйственной клети уцелела, она
была заперта снаружи, участь тех, кто остался за ней, была еще страшнее, чем
у павших от меча. Двор был усеян трупами, снег милосердно прикрывал убитых,
щадя зрение. Тошнотворный запах горелого мяса и крови висел в воздухе.
поблизости тела. До боли в пальцах стискивал он рукоять меча, склоняясь над
каждой новой жертвой.
пускали вскачь, на этих несчастных не осталось ни кусочка кожи, только
кровавое месиво. Почтенному седовласому священнику отрубили ладони и ступни,
выкололи глаза и бросили умирать на снегу от потери крови. Возможно, это
была тоже легкая смерть.
изнасилованных, со вскрытыми грудными клетками. Одна из них была беременна,
теперь плод лежал в луже замерзшей крови рядом с матерью.
чтобы прийти в себя; самое ужасное он уже увидел. Вдруг он заметил фигуру
мальчика, почти прямо стоявшего у конюшни. Несмотря на расстояние и неяркий
свет, Энсель узнал в нем Эйдана.
это увидела Эвайн, снял мальчика с кола и положил на островок чистого снега.
Лицо оставалось открыто, легкий утренний ветерок играл с золотистыми.
волосами мальчика, когда Эвайн тяжело опустилась на снег рядом с сыном. Его
глаза были закрыты, тело Эйдана закоченело в том положении, в котором он
принял свою ужасную смерть. На белой коже груди остались рубцы от бича,
которым убийцы пороли мальчика, прежде чем зверски казнили. Эвайн не видела,
от чего умер Эйдан, но Энсель не сразу сообразил пересесть и закрыть от нее
орудие убийства ее сына. И она побелела, увидев окровавленный деревянный кол
и замерзшую лужу крови у его основания.
точно светлая металлическая завеса, окутали их, она сжала прекрасное юное
лицо и заглядывала в закрытые глаза. Борясь с душевной болью, Энсель пытался
понять, почему Эйдана подвергли такой мучительной смерти здесь, во дворе у
конюшни?
сжал зубы, чтобы сохранить самообладание, поднялся и медленно подошел к
двери. Теперь он знал, что случилось с Эйдрианом МакЛином.
мучениями, доставшимися хозяину замка. Раздетого Эйдриана секли и жгли
каленым железом, его веки срезали, чтобы он видел совершаемые над ним
злодейства до самого конца. За запястья и лодыжки его привязали к стойкам
ворот, подвесив в нескольких футах от земли. До или после того, как ему
вспороли живот, его кастрировали.
Им показалось мало истязать Эйдриана перед смертью, его заставили смотреть
на пытки и мучения мальчика, которого сочли за Камбера МакЛина. Сыновья Риса
и Эйдриана были так похожи, что их можно было бы принять скорее за родных
братьев, чем за двоюродных. Камбера МакЛина Энсель не видел среди убитых.