Чтение 91–й страницы книги ~Тотальная война~

"Ты еще рыгни, милый", - мысленно подсказал Максимов.

Али отвалился в кресле.

- Ты меня не обманул. Только поэтому еще жив, - сказал он.

Замолчал, дожидаясь реакции Максимова. Максимов не опустил взгляд.

- Ты приехал от большого человека в Москве, - продолжил Али. - Кстати,
министра сейчас нет в городе, но его люди в курсе. Сказали, хозяин вернется
завтра, тогда и приходи в гости.

Али щелкнул пальцами. Из темноты вынырнул официант, не Абдулло, другой.
Разлил коньяк по рюмкам. Оставив бутылку, исчез.

- К тебе у меня претензий нет. Проблема в твоем друге. Или кто он тебе?

- Может быть, станет другом. А пока - знакомый, - ответил Максимов.

- Значит, ты за него не подпишешься. - Али задумчиво смежил толстые
веки.

- А ты меня по понятиям не разводи. Не по адресу обратился.

В узких щелочках глаз Али вспыхнули злые огоньки. Но Максимов остался
спокоен. Он уже решил, что при нежелательном развитии ситуации блюдо с
остатками плова войдет в голову Али, как топор в арбуз. За соседним столиком
возникнет легкая паника, в ходе которой можно будет обзавестись пистолетом. А
потом - помогай Бог. На крайний случай Максимов планировал заорать: "Мужики, на
помощь, русских погранцов бьют!" Надеялся, что славные представители
мотоманевренной группы Хорогского отряда еще не упились окончательно и бросятся
на выручку В суматохе можно будет прорваться, пусть даже и со стрельбой.

Если пристально смотреть в глаза хищнику, он либо бросается, либо,
почувствовав силу противника, отступает. Али был мелким хищником, не ума, так
чутья хватило, чтобы сообразить - лучше не связываться.

- Слух по городу пошел нехороший, - более лояльным тоном продолжил Али.
- Насчет твоего друга. Кто-то его узнал, хоть он и побрился, как шар. То ли он
должен кому, то ли еще чего... Но проблемы ему гарантированы, так мне сказали.

- Кто? - спросил Максимов.

Губы Али расплылись в улыбке, словно кто-то расплющил вареник.

- А я проблем не хочу, - продолжил он, игнорируя вопрос. - Гостиница -
моя точка. И пока я здесь стою, все. будет шито-крыто. Ты понял меня?

-Нет.

Али придвинулся ближе, уперевшись животом в стол.

- Если за французом придут, я мешать не стану. И тебе не советую.

- Он - известный журналист. Отвечать придется, - предупредил Максимов.

- Перед кем? - Али небрежно махнул рукой. - Вот за тебя с меня могут
спросить. Но, если что, я скажу, что бесе-ду с тобой имел. И предытвить мне
будет нечего. Короче, москвич, делаем так. Доживете до утра, иишалла, бегите в
дом министра. Там не тронут. А придут ночью, значит, так тому и быть. Я
предупредил.

Он взял рюмку, глазами указал Максимову на другую.

- Надеюсь, придешь не ты? - спросил Максимов, чокаясь.

- Мне резона подписываться нет, - холодно усмехнулся Али.

Выпил коньяк, смачно причмокнув влажными губами.

- Слушай, а как ты колоды заряжаешь? Научил бы. - Али дал понять, что
тема закрыта.

- Научу. Через пару дней освобожусь, сядем, я все покажу. - Максимов
отодвинул рюмку, из которой пригубил коньяк.

Али хохотнул, отчего стол дрогнул. В полумраке ярко вспыхнул строй
золотых коронок.

- Ну, ты этот... Как его? Оптимист.

- Нет, уважаемый Али. Я, как и ты, фаталист, - серьезно ответил
Максимов. - Все в руках Аллаха. Только он знает, какая пуля и когда попадет в
тебя. Трус оскорбляет Аллаха неверием; А тот, кто бежит от судьбы, противится
Его воле. Я прав?

Оплывшее лицо Али с трудом выражало эмоции, но взгляд сквозь узкие
щелочки глаз сделался тяжелым, давящим.

- Не думал, что русский так чтит Аллаха.

- А что тут удивительного? Как сказал пророк, сколько правоверных,
столько и путей к Аллаху. Я - лишь странник, ищущий свой.

Али, задумавшись, помял пальцами нижнюю губу.

- Хочешь совет, москвич? - Он понизил голос так, что из-за шума в зале
и стараний оркестра расслышать его никто, кроме .Максимова, не мог. - Возьми
свою девчонку. Если хочешь, еще и япошку. Закройтесь в номере и до утра
забудьте обо всем на свете. А утром уезжай, улетай. Исчезни. Нет здесь твоей
дороги.

- Кто знает, Али? Кто знает, где они проходят и куда приведут? Но за
совет спасибо.

Максимов встал. Не прощаясь, двинулся сквозь танцующую толпу к своему
столику.

В его отсутствие роль хозяйки и тамады взяла на себя Карина. Ввиду
временного отсутствия виновника конфликта ей даже удалось взломать
отчужденность Юко. Девушки по взаимному согласию избрали в качестве мише ни для
шуток Леона. Француз отбивался, как усталый медведь.

Максимов остановился за его спиной, наклонился, прошептал что-то на
ухо. Потом обошел стол, сел на свое место.

- Макс, ты вовремя, - сразу же придвинулась к нему Карина. - Проводишь
меня носик попудрить? Я одна идти боюсь. Не кабак, а кишлак какой-то.

- Минуту. - Максимов дождался общего внимания. - Поговорить нам толком
здесь не дадут. А поговорить есть о чем. Поэтому предлагаю: Леон сопровождает
дам наверх. Идете в мой номер и ждете меня. Я расплачусь и догоню вас. -
Максимов протянул ключи Карине. - Возражения не принимаются,

Леон встал первым. После слов Максимова, произнесенных ему на ухо, лицо
его закаменело.

Когда они ушли, Максимов закурил, отрешенным взглядом стал осматривать
публику. Гульба достигла апогея. Осталось только подраться на прощанье, и можно
расходиться. Уже наметились две точки будущего конфликта, откуда доносились
возбужденные голоса мужчин и резкие вскрики женщин. Максимов прикинул, что
расстояние безопасное, - при вспышке конфликта до его столика нокаутированные
тела не долетят и случайной бутылкой по голове не засветят. К тому же за спиной
стекло, всегда можно стулом открыть выход и выйти на свежий воздух.

"Хорошая мысль, - одобрил Максимов. - Погулять перед сном сам бог
велел".

Как из-под земли возник Абдулло.

- А, это ты дорогой. - Рука Максимова потянулась за бумажником. - Что
там у нас в итоге?

- Так рано уходите. - Абдулло, казалось, был искренне опечален. - А
кофе, коньяк, пироженые-мороженые, а?

- Устали после дороги. Ты уж извини. - Максимов мельком взглянул на
итоговую цифру на счете. - Слушай, Абдулло, у меня столько вашими бумажками не
будет. Возьми рублями. Я даю с запасом, чтобы ты на обменном курсе не нагорел.
Согласен?

Абдулло радостно закивал. Из чего Максимов сделал вывод, что его рубли
никогда в кассу не попадут. Как и не вызывало сомнения, что большая часть
продуктов, съеденных за столом, тоже ни по каким ведомостям не проводилась.

Официант, как это умеют только работники общепита и сервиса, глядя
куда-то вбок, умудрялся бдительно следить за отсчитываемыми купюрами.

Максимов положил деньги на стол, бумажки тут же исчезли, сметенные
пятерней Абдулло.

- Что будете на завтрак, уважаемый? - Глазки официанта подозрительно
забегали.

- Ты так накормил, что о завтраке невозможно даже подумать, - ушел от
ответа Максимов. - Спасибо, дорогой, пошел-ка я спать.

Официант понимающе кивнул.

Вместо того чтобы сразу подняться на лифте на свой этаж, Максимов через
холл вышел на улицу.

Стояла душная южная ночь. От разомлевших роз на клумбе исходил сладкий
дурман. Небо над головой искрилось огромными, непривычно близкими звездами.
Максимов прошел вдоль корпуса гостиницы по аллее. Шум ресторана сделался глуше.
Максимов остановился, закурил. Постоял, прислушиваясь к звукам вокруг. Отбросив
сигарету, шагнул с аллеи в тень под акацией. И пропал...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

НАС НЕ ДОГОНИШЬ-2

Странник

"Московский "Спартак" - тата-тата - та-та", - пробарабанил Максимов по
двери своего номера. Открыл Леон. Высунувшись, осмотрел коридор.

- Никого? - спросил он.

Максимов не ответил, и так ясно, что в коридоре стоит гулкая, тревожная
тишина и небритых личностей со стволами в руках не наблюдается.

Прошел в номер. Юко сидела в кресле, спиной к балкону. Напротив
устроилась Карина, положив вытянутые ноги на свой рюкзак. В руках трепетал
веер.

- Духота ужасная, - светским тоном произнесла она, поигрывая подарком
Максимова. - Обрати внимание. - Она указала веером на поднос с фруктами на
столе. - Горничная сказала, подарок от хозяина гостиницы.

- Очень мило с его стороны. "Номер, конечно же, уже обшарили".

- Я же говорила, у тебя везде друзья.

- Еще один такой друг, и врагов не надо, - проворчал Максимов.

Металлический чемодан Леона стоял в дверном проеме спальни, тускло
отсвечивая полированными боками. Леон старался не расставаться с дорогой
фотоаппаратурой.

Максимов оглянулся на Леона. Тот стоял в позе стража порога - ноги на
ширине плеч, руки скрещены на груди.

- Так, ребята, все в сборе. Начнем заседание общества самоубийц.

Максимов развернул кресло Карины вместе с ней, присел на подлокотник.

- Отрадно, что никто не удивился - почему самоубийц, - продолжил
Максимов. - Надеюсь, никто также не удивится, если я предложу немедленно