двоих друзей.
старится на тысячу лет, и ярко-красный лыжный свитер теперь оскорбительно
непристоен, будто какая-нибудь пакость, которую зацикленные ребятишки
нацепили на музейную мумию, полагая, что демонстрируют тонкое чувство юмора.
Его взгляд устремляется за тысячу горизонтов. Потом возвращается назад на
эту улицу, и где-то близко карильон играет: "А я слышу колокольчики на
санках динь-динь-динь, дзинь-дзинь-дзинь". Он ставит пакеты между дорогими
ботинками и достает из внутреннего кармана бумажник свиной кожи. Открывает
его, перебирает аккуратную толщу банкнот.
не только слышит, но и ощущает, как охнул Уилок, и ему не нужно даже
смотреть на бумажку; он и так знает, что она сотенная.
открывает глаза от удивления, когда рука в перчатке отдергивается, словно
она обнажена и до нее дотронулись чем-то раскаленным.
добры, - говорит Слепой Уилли.
хмурясь, а потом словно бы понимает. Он нагибается, кладет банкноту в старый
промасленный карман перчатки, на которой сбоку синими чернилами написано
"ГАР-ФИЛД", потом сует руку в боковой карман и вынимает горсть мелочи. Ее он
рассыпает по физиономии старины Бена Франклина, чтобы прижать банкноту.
Потом выпрямляется. Глаза у него налиты слезами и кровью.
Я мог бы связать вас с кое-какими организациями ветеранов.
глазах слезы стекают по выдубленным щекам.
Судно под каждой кроватью и голенькая медсестра под каждым одеялом, так?
Голенькая, если не считать бисерных бус любви, которые они не снимают.
честь одним пальцем.
если бы оглянулся. Слепой Уилли этого не увидел бы, его глаза теперь
различают только призраки и тени.
Уилока прямо в его ушную раковину вызывает у Слепого Уилли отвращение - даже
омерзение, - но он не доставит удовольствие этой сволочи, отодвинувшись хотя
бы на дюйм.) - Старый хрен по-настоящему всплакнул. Как ты, конечно, видел.
Но вот болтать по-ветерански ты умеешь, Уилли. Этого у тебя не отнимешь.
Уилли молчит.
Вроде бы местечко прямо для меня. Где ты его вычитал? В "Наемнике"?
открытым чемоданчиком и что-то опускает в него. Рука в перчатке прикасается
к перчатке на руке Уилли в кратком пожатии.
его. Конверт выдергивается из его пальцев со всей быстротой, на какую
способен Уилок.
раз повторять, в руку давай, в руку!
как стер "БОББИ ГАРФИЛД" - насколько вообще возможно стереть чернила с кожи
- и на этом месте вывел имя Уилли Ширмена. Позднее, после Вьетнама, когда он
начал свою новую карьеру, он стер чернила во второй раз и вывел печатными
буквами одну фамилию "ГАРФИЛД". То место на старой перчатке модели Алвина
Дарка, где производились эти перемены, выглядит истертым, почти дырявым.
Если думать о перчатке, если сосредоточиться на этом истертом месте и
наслоении имен на нем, он, возможно, сумеет не допустить никакой глупости.
Ведь Уилок именно этого хочет, и хочет гораздо сильней, чем своей засранной
взятки, - чтобы Уилли допустил бы какую-нибудь глупость, выдал бы себя.
Слепого Уилли, и пых-пых-пых у него в ухе слабеют. Слепой Уилли благодарен и
за такое облегчение.
год, приятель, и твой друг Джаспер, Краса Полиции, имеет участочек среди
природы штата Нью-Йорк, на котором хотел бы построить хижинку. Доперло?
Ставки в покере повышаются.
внимательно. Если это все, то все будет хорошо. Однако голос Уилока
указывает, что это еще не все.
мне требуется компенсация получше, раз уж я нянчусь с дерьмом вроде тебя. -
В его голосе начинает звучать искренний гнев. - Как ты можешь заниматься
этим каждый день, даже на РОЖДЕСТВО, не понимаю, хоть убей. Нищие - это
одно, но чтобы тип вроде тебя.., ты не больше слеп, чем я.
молчит.
Тысячу в день в это время года? Две тысячи?
Гарфилда. Значит, его пассивный партнер следит за ним не слишком внимательно
и не подолгу.., во всяком случае, раньше. Но ему не нравится гнев в голосе
Уилока. Гнев - как закрытая карта в покере.
особенно злит. - Знаешь что, приятель? Надо бы как-нибудь вечерком
последить, куда ты пойдешь отсюда, а? Посмотреть, что ты станешь делать, -
Он затягивает паузу. - В кого превратишься.
снова.
благополучии, так, что ли? Опасаешься, что я прикончу жопу, которая несет
золотые яйца? Так то, что я получаю от тебя за год, не так уж и много, если
сопоставить с благодарностью в приказе, а то и с повышением. - Он умолкает.
А когда снова начинает говорить, в его голосе появляется мечтательность,
которая внушает Уилли особую тревогу. - Обо мне напечатали бы в "Пост".
"ГЕРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИЗОБЛИЧАЕТ ПРОХИНДЕЯ НА ПЯТОЙ АВЕНЮ".
хоть об заклад побьюсь. Поставлю доллары против пышек.
одну фамилию писали.
решить. Уилок сумел поймать его врасплох, сучья лапа. Сначала звонит
телефон, когда он в конторе - старина Эд из "Нинекса", а теперь еще это. -
Мальчишка, который спер ее у меня, написал на ней свою фамилию. А когда я
получил ее обратно, то опять написал свою.
Дарка, узнал бы он в ней перчатку своего старого приятеля Бобби?
Маловероятно, но как знать? Только Салливан ее так и не увидел, во всяком
случае, пока они были в зелени, а потому это пустой вопрос. А вот
полицейский Джаспер Уилок задавал всякие вопросы, и ни один не был пустым.
Уилок теперь старается загнать его в угол, но в какой бы угол Уилок его ни
загонял, Уилли Гарфилд поостережется.
разводит руки, будто заключает фотографию в рамку. - "ГЕРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ". -
Возможно, он просто подначивает, но откуда Уилли знать?
говорит Уилли. - Не будет и повышения. Вернее сказать, вы будете гранить
мостовую, офицер Уилок, в поисках работы. И в охранные агентства вам
заходить не стоит - человека, бравшего взятки, туда не возьмут.