тим, нахамлю ХолинуРВолину. Нет, нет, отрезано. Молчу.
приходитсЯ провести здесь по долгу службы. Они попросту переводят стрел-
ки. њеловек пьет С времЯ идет. А заодно пусть, мол, и братьЯ повидаются.
До них не доходила небрежность, если не вульгарность, их доброго
действа. (Молотком постукивали по микроскопу.) Откуда им знать, что к
каждому свиданию ВенЯ припоминал длЯ менЯ из детских наших лет: вырвав
из тьмы времен, приберегал кусочек детства длЯ суетного и забывчивого
старшего брата. Он отдавал его мне. Обменный интим. Отдавал в ответ на
мой принос двухРтрех Яблок, сыра, свежего хлеба и досужей братской бол-
товни с воли. А сейчас здесь был не Я, а некто в выношенной одежде
больного, в тапках на босу ногу. (ВенЯ впервые увидит меня, как свое от-
ражение.)
дверь меж отделениями С там слышалсЯ звонок. Как легко поладить с Иваном
и как мешает этот ХолинРВолин, суетный, тщеславный, что за характер! С Я
смотрел ему вслед: если бы гнусный кандидатишко поскользнулсЯ сейчас на
линолеуме и сломал ногу, Я с удовольствием отнес бы его на руках до са-
мого лифта.
великодушно предложил ему Иван Емельянович.
давит. (Можно отменить праздник, но нельзЯ убрать праздничность в людях,
в их насмешливых голосах. Венедикт Петрович с опаской оглядывается.) Си-
дит со мной рядом.
разумеется, пьющие!
Адель Семеновна, их, кабинетная, медсестра С теперь она ТхимичитУ со
спиртом, наливаетРпереливает... а как же чуточку соли? вот как! С на
кончике ножа С Адель Семеновна сбрасывает в сосуд кристаллики марганцов-
ки с солью, отцеживает, разбавляет, хмыкает, а Я не могу оторвать любо-
пытных глаз от ее огромной родинки на шее. (Волна опьянениЯ слишком го-
ряча и сейчас пойдет на убыль сама собой. Все знаю. Сижу, мне хорошо.)
Свесил голову. Смотрит на свои тонкие пальцы.
рить, верно? С Иван Емельянович пытаетсЯ ему помочь: пробудить в нем (в
нас обоих) родственность.
ВенЯ кивает: верно...
лись, они и выпивают теперь отдельно от нас (медсестра лишь пригубила).
Ведут свой разговор. Но Я выхватываю глазом особый штрих: Иван и от них
отстраняется: он отворачиваетсЯ от Холина и Адели Семеновны и С к аппа-
рату, звонит С тихо крутит диск, тихо же спрашивает: пришла?.. С нет.
Вероятно, нет. Нет и нет, судЯ по его рыбьим глазам, в которых не приба-
вилось счастья. (Обидно. Тоже ведь ждет.) Иван Емельянович бросил трубку
и хочешь не хочешь опять устремилсЯ в разговор с Холиным и медсестрой.
Они (трое) спорят С мы (двое) молчим, что и дает нам с Веней ощущение,
что мы наконец вдвоем и рядом.
разглядел ли, видит ли ВенЯ менЯ в тапках на босу ногу? њто вообще он
видит?.. А вот ХолинРВолин громко и нам слышно заспорил с Иваном о поли-
тике, им азартно, а нам скучно, и даже Адель Семеновна бежит от них. Она
возле стола: торопитсЯ женским глазом приметить мелкий непорядок. Смета-
ет крошки. Принесла тарелку, перекладывает на нее капусту, а куски хлеба
на лист бумаги. Подсуетилась С и уже салфетки, маленькие тарелочки, вил-
ки, можно не пальцами...
от темы. Спор есть спор. А о чем мы?..
ет (или возражает) Иван Емельянович. Он настаивает, что традициЯ прояв-
ляетсЯ как день и ночь С как зримаЯ и как незримая... ТЛысые через раз!У
С перебивая, кричит Холин. Оба шумно толкуют о Горбачеве и о его рассы-
павшемсЯ царствеРцезарстве. О трясущихсЯ руках Янаева... А что? ХотЯ бы
три дня, а тоже поцезарствовал! А значит, приплюсуем! Учет как учет...
российских правителей.
шиза. (Вне цезарских проблем. Вне их шума.) ВенЯ держит мою руку в ладо-
нях: возможно, опасается, что Я С так внезапно и необычно здесь появив-
шийсЯ С ему приснился; и сейчас исчезну.
ша, его бывшаЯ жена? ВенЯ тихо же отвечает: нет, не приходила, у нее
сейчас трудности. Спрашивает, может, и у менЯ трудности?.. Я несколько
пьяно развожу руками С мол, пока что буду здесь, в больнице (не объясняЯ
почему и как). ВенЯ Явно не понимает, но кивает: да... да... да...
осторожно он называет (как бы задевает) приготовленные слова. Они вспы-
хивают передо мной, как свечи, в правильном ряду. Я поражался: как бес-
конечно много ВенЯ вырвал у времени: выбрал, выцарапал, удержал в себе!
(Тем самым выдал и мне братскую индульгенцию, оправдывающую мое забве-
ние.) Он был больной старик и одновременно бескорыстный хранитель наших
детских дней. Он здесь и хранил. В своей потухшей голове. (В этих
больничных стенах, откуда ему не выйти.) Мальчишки... Потеряли ключи от
входной двери. Мы ползали по траве на склоне оврага возле дома, нетРнет
и подымаЯ глаза кверху, где маячило размытое стеклом лицо отца. Отец
грозил пальцем С мол, ищите, ищите!
луседой монстр на общажных кв метрах, автономен и сиюминутен, Я и жил
сегодняшней, сейчасной минутой. Потому Я и волновался, напрягалсЯ перед
каждым посещением Вени в больнице: искал, что ему купить и что принести,
и что самому надеть, чтобы выглядеть счастливее. Но, возможно, и он, Ве-
ня, напрягалсЯ каждый раз перед моим приходом, чтобы хоть чтоРто длЯ ме-
нЯ припомнить. Он тоже, возможно, изо всех сил рылсЯ в наших бесцветных
детских годах, не был же он бездонный кладезь. Не бесконечны же были и
его там тайники.
Я (о больничном режиме).
Лукин Евгений
Суворов Виктор
Маккэфри Энн
Никитин Юрий
Мичурин Артем
Прозоров Александр