выскочить из него куда труднее, чем при прямых показаниях очевидцев. Теперь
он убедился, что это действительно так. Дмитрий Павлович уже обложен со всех
сторон. Осталось добавить два-три штриха...
годовой абонемент, - это всего лишь просторный подвал с влажным тропическим
климатом, пятнадцатью металлическими утробами-барабанами и вечной очередью.
Место, где лучше всего думается о тщете всего сущего.
крахмалу. Я выйду подышу воздухом.
первой сигаретой, которую Денис попробовал в жизни, был ее ментоловый
"Салем", украденный из косметички.
на ноге Денис от нее скрыл.
"Тайны двух океанов", где врачиху подводной лодки коварный враг утопил в
погружном отсеке. Вниз по бетонной стойке с желтым размашистым номером "14"
сползала пена: видно, бак где-то протекал, или крышка неплотно закрывалась.
Денис подергал ручку, толкнул крышку бедром - вроде стало лучше.
пыткой. Лучше бы поехал к Валерии, выпил с ней шампанского, лежа на широком
диване. Без одежды... Но семейный мир надо укреплять. Да и Валерия ведет
себя как-то странно: не подпускает его к себе... То один придумает предлог,
то другой. Раньше такого не было.
преданные делу чекисты не оставляли без внимания ни одного факта, ни одного
подозрения. Если бы сейчас так работали, врагов у государства было бы
гораздо меньше. Телефон Агеева не отвечал, ни с кем из руководства
Управления дежурный не соединял, хотя псевдоним Холмс должен был служить
паролем для доступа на любой уровень. Во всяком случае, раньше ему говорили
именно так. Но то было раньше. Похоже, операция "Чистые руки" никого больше
не интересовала - а сколько было хороших слов, сколько решимости в голосах,
сколько обещаний!..
Плитка вокруг скользкая, настоящий кисельный гололед. Денис взял два ведра,
осторожно пошаркал туда. Вернулся с полными ведрами, смотрит - симпатичная
девушка, в свитере и короткой юбке, пыхтит у его барабана, крышку
придерживает, на ноги ей целая мыльная Ниагара прет.
лицо.
белые клочья на тонких колготках, на изящных ботиночках. Но это ей даже
идет. Почему-то она не разделась. В свитере здесь запаришься... Денис молча
отстранил девушку, вынул из ручки металлический штырек, врезал по крышке
бедром. Есть такой старый танец "бамп", когда-то считался страшно фривольным
- там тоже бедрами надо было работать: бамп-бамп друг о дружку. Конечно,
гораздо приятнее станцевать его с этой девушкой, чем со стиральным
агрегатом.
свой носок, а находит его в соседней машине в девичьем лифчике. И хозяйка
лифчика обещающе улыбается ему. Но тут в улыбке никакого обещания не было.
Скорее проглядывала преодолеваемая скованность или напряжение...
колготки. Сверху вниз - любовно так, бережно, с полным уважением к
собственному телу. Денис на себе почувствовал, насколько такое уважение
заразительно. Он смотрел, смотрел, а потом вспомнил, что надо синьку
добавлять. И крахмал, конечно.
"Кажется, надо было слить воду вообще и набрать свежую, - рассеянно подумал
он. - Или наоборот?.." Черт бы побрал это дело. Но хороший сын должен
полностью выполнять свой сыновний долг.
молотками звучали нервные голоса из очереди: опять кому-то не хватило
порошка. А девушка-соседка куда-то исчезла вместе со своими стройными
ногами. И Валерия отстранилась и отдалилась. И Таня Лопатко уже не
напрашивается ни на легкий флирт, ни на что-то большее. Как-то так
случилось, что в последнее время он оказался в изоляции.
прессинг, чтобы выжить Холмса из прокуратуры. Человек не может работать,
когда он враг для" всех окружающих. Но если он проявит слабость, то не
вернет к себе расположения бывших товарищей. А вот если засадит все-таки
Байдака, Хоя и всю их банду за решетку - тогда другое дело... Полюбить не
полюбят, но уважать станут. Байдак явился-таки на допрос, не стал дожидаться
привода, хотя теперь-то уж точно это ему не грозило. Держался он важно, но
когда Денис показал ему несколько документов, сразу изменился в лице. И
сразу побежал к своему другу Степанцову - советоваться...
взъерошенными волосами, похожими на воробьиный хохолок, стоял в дверях,
рупором приставив руки к губам.
расступились, у них лица цвета яичного белка, точками намалеваны глаза.
"Точка, точка, запятая". Одна ступенька, две, три, четыре...
поддерживала какая-то тетка в фуфайке и шерстяном платке. Накинутое на плечи
пальто сползло, глаза закрыты, лоб в испарине, на щеке - грязный след.
рыба.
молчала, а потом вдруг смотрю: на землю - хлоп, и рот открылся. Ты ее сын,
что ли? Держи тогда, мне некогда.
частый, какой-то горячечный. Через секунду до Дениса дошло, что это его
собственный пульс. У матери биение крови не прощупывалось.
где-то рядом, точно - видел, еще хотел позвонить на обратной дороге Агееву
домой. Но где?..
знакомой. Девушка уходила вдаль по улице в чем была: короткая юбка, свитер,
ни куртки, ни головного убора. Она шла спортивной походкой, уверенно
переставляя тонкие ноги в блестящих колготках и изящных ботиночках. Ни
сумки, ни чемодана, с какими люди обычно отправляются в прачечную.
где-то рядом со мной..."
телефон!.. он видел телефон в самой прачечной, рядом с фанерным стендом
"Информация для клиентов". Точно!
тетке в фуфайке, со всех ног припуская обратно, к высокому бетонному
крыльцу, на котором уже толпились зеваки.
Денис понял, что, кроме него, никто ничего не сделает, и замолчал, хватая
распаленным ртом холодный воздух.
какой-то звук, напоминающий вздох великана, потом ударил гром. Земля под
ногами Дениса мелко задрожала, будто усилитель бас-гитары. Створка дверей с
табличкой "ЭСТЕР-ЛЮКС. Работаем с 9-00 до 23-00" отлетела в сторону, сбив
какую-то женщину, из проема вылетело облако пыли, пара и вынесло с собой
обломки стульев, кучу какого-то хлама и тряпья, повалил дым, вместе с ним
стали выскакивать на улицу черные обгоревшие люди, они выли, кричали,
отталкивали друг друга. И не понять было, кто из них мужчина, а кто -
женщина. У них были одинаковые темные лица и дымящиеся лохмотья вместо
одежды.
пустыми глазами-виноградинами, ее нижняя челюсть подпрыгивала. Голова матери
лежала на голых досках.
не вызвали-то, ей-Богу?
открыла дверцу подъехавшего к обочине автофургона.