Чтение 91–й страницы книги ~Большой шухер~

заберут. Ругайтесь, кричите, обещайте в Комиссию ООН по правам человека
пожаловаться. Драться, наверное, не стоит, а то этим самым ментам придется
вас обласкать дубьем. Оружие не трожьте, пусть лежит где лежало. Вам оно без
надобности, а менты его искать не будут. Все понял? Бабам и калеке ничего не
говори, только нашим парням. Все понял, еще раз спрашиваю?

- Без проблем, усек, от и до.

- Ну и молодец, раз так. Оповещай мужиков, а мне пора. Меня тут,
поблизости, в Шереметьеве, истребитель ждет. За мной не ходи, понял?

- Все, пошел! - Агафон пожал руку Сэнсею и двинул обратно во двор дачи, а
Сэнсей заспешил куда-то за угол улицы.

Там его дожидался большой черный джип "Гранд-Чероки" с тонированными
стеклами, за рулем которого сидел небольшой коренастый мужичок в майке
"Стенфорд юниверсити" и в бейсболке синего цвета. Сэнсей быстро пролез в
салон и отрывисто скомандовал:

- Давай, Лосенок, жми отсюда!

Сэнсей вытащил из-за пазухи небольшой прибор, похожий на маленькую
видеокамеру, щелкнул тумблером... и произошло настоящее чудо.

Вместо Сэнсея в салоне джипа появилась Зинаида Баринова.

Лосенок, однако, никакого удивления не выказал, а спокойно дал газ, и
джип ринулся вперед, унося с собой ключики и таинственный кубик с шайбочкой.
Меньше чем через полчаса он уже въезжал в ворота охраняемого поселка ЦТМО, а
еще через десять минут кубик с шайбочкой, как и ключи "Switzerland" и
"Schweiz", лежали на столе Чуда-юда, а он внимательно рассматривал их в
лупу. На лице Сергея Сергеевича было напряженное, недоверчивое выражение.
Он, похоже, не верил глазам своим.

Зинаида скромно сидела в кресле, положив ногу на ногу, ждала результата
"экспертизы".

- Ключи подлинные, - вынес вердикт Баринов. - Уже за это спасибо, Зинуля.
А вот насчет кубика мне очень даже неясно. Во всяком случае, нам о нем
ничего не известно. Тот, что вез с собой Ворон в жестяной коробке, очень
похож, но явно крупнее, а тот, что у нас похитили в 1986 году, был еще
больше. И там нет никаких шайбочек.

- Судя по поверхностному экспресс-анализу памяти Агафона, эта штука
ставит устойчивые имитационные картинки не хуже нашего ГВЭП-12п, - Зинаида
щелкнула наманикюренным ноготком по корпусу приборчика.

- Все равно, принцип действия у него иной. Очень занятно, придется все
это изучить... Зинаида криво усмехнулась:

- Сергей Сергеевич, а вам не кажется, что нам еще на триста лет хватит
изучения всяких загадочных предметов? Два года бьемся над перстнями
Аль-Мохадов, практически не сдвинувшись с места. Тот немец, который
занимался ими во время войны, по-моему, узнал больше нашего. Теперь еще два
"магических" кубика...

- Зинуля, на тебя не угодишь, ей-Богу! - хмыкнул Чудо-юдо. - Другая бы
вопила от восторга, что здесь, в ЦТМО, где она заместитель директора по
научной части, постепенно сосредотачивается техника, которая войдет в
обиход, может быть, только к концу XXI века! А может, и вообще эдак в 3000
году! Этим надо гордиться, невестушка. Нами уже сделано столько, что если бы
все это обнародовать, то ты и я стали бы нобелевскими лауреатами.

- Повесить нас надо, - мрачно пошутила Зинаида, - в портретной галерее.
Или, на худой конец, высечь на мраморной доске.

- Не ерничай, Зинка. Ты вспомни, что сейчас творится. Нашу науку гробят,
давят фундаментальные исследования - почти повсеместно. Прикладную науку
тоже, тем более что у нас под термином "прикладная наука" прежде всего,
подразумевалось нечто связанное с космосом, ядерными бомбами, двигателями,
броней и иными хреновинами. Кому-то там, - Чудо-юдо неопределенно махнул
рукой, имея в виду не то Запад, не то Кремль, - пришло в голову, что мы
слишком умные. Русский Иван должен быть дураком, малограмотным,
простодушным, суеверным, боязливым, не видящим дальше своего носа. При этом
он должен стремиться только к своему семейному благополучию, трудиться
исключительно ради того, чтобы заработать денежки, скопидомничать, чтобы
приобретать западные товары. В меру, конечно, чтобы не смести все с полок.
Еще он должен пахать и сеять, молиться Богу, добывать нефть и газ на вечной
мерзлоте. Ну, конечно, по молодости лет пить водочку, гулять с девочками,
смотреть порнушку и боевички, забивать уши всякими роками и попами, рэпами и
рейвами. Наверно, неплохо, если кто-то будет торговать и воровать. Пусть
некоторые будут богатенькими, а другие на них облизываться. Но при этом
интеллект, умы, идеи надо либо вывезти, высосать из страны, либо просто
выморить. Нас долбят: на кой черт нужен космос, ядерная энергия, химия, все
зряшный расход денег и вред окружающей среде. Каждый козел-газетчик пытается
убедить, что мы во всех сферах науки и технологии отстали навсегда, а раз
так, то чего беспокоиться, изобретать велосипед - Запад сам все для вас
придумает и научит, какие кнопки нажимать. Тебе это понятно, деточка?

- Понятно, Сергей Сергеевич. И вы считаете, что мы со своими разработками
противостоим проклятым империалистам, защищаем Родину и героически спасаем
погибающую советскую науку?

- В общем, если бы ты не говорила это с иронией, то была бы права. Мы
разрабатываем методы ускоренного обучения. То, что в нынешних условиях объем
накопленной человечеством информации нарастает по экспоненте, ты наверняка
слышала. Если учить так, как учат в нынешних школах, "возрождая", как идеал,
царскую гимназию, то далеко не уедешь. То, что в XIX веке было хорошо, в XX
- терпимо, то в XXI - анахронизм. Особенно если еще тратить мегабайты
детской памяти на запоминание всяческой ахинеи типа "Закона Божьего",
бессмысленных фраз и песнопений, каких-то еврейских поминальников типа
"Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова"... К тому же мы сейчас, нарушая
законы, совершая массу преступлений, идя на подкуп и ложь, даже убивая,
все-таки действуем ради благих целей. Потому что мы, рискуя жизнью,
затрачивая огромные средства, по крупицам собираем со всей планеты предметы
с необычными, трансцендентными свойствами, хотя громадное большинство этих
предметов на самом деле пустышки. Мы собираем сведения о самых сумасбродных
и бесперспективных разработках, среди которых девяносто девять процентов -
чистое шарлатанство и дилетантизм. Мы спасаем ученых, которых нынешняя
обстановка превратила в нищих парий. Одних берем в Центр, с другими
заключаем хоздоговора на воле.

- И, конечно, все это ради процветания родной державы и для благоденствия
человечества? - ехидно заметила Зина. - Не надо, Сергей Сергеевич. Ваша
мечта - управляемое общество. Вы нажимаете кнопку - все работают, выключаете
- спят. Дима, Миша, Лена, Зина, Коля, Катя, Сережа, Ира, то есть Бариновы,
получают право думать, выбирать и командовать, а Таня, Ваня, Валера, Вася,
Юра, Зейнаб, Винь, не-Бариновы, становятся тем самым коллективным
Иваном-дураком, которого вы так ярко описали...

Баринов хотел что-то ответить, но тут зазвонил телефон.

- Да, я, - отозвался Сергей Сергеевич. - Что?! Так... Погоди малость,
голубчик... Сейчас кое-что растолкую и послушаю тебя.

Чудо-юдо повернулся к Зине и сказал, прикрыв трубку ладонью, уже не в
порядке дискуссии, а в порядке приказа:

- Тщательнейшим образом проверь здоровье Валерки и Вани. Все, от и до,
самым доскональным образом. Мне они могут завтра понадобиться для работы.
Топай в лабораторию!

- Привел же Господь свекра! - прошипела Зинаида себе под нос, выходя из
кабинета. - "Давай торопись! Живенько! Быстренько! Скоренько!" Тьфу!

Чудо-юдо не обратил на это внимание, он уже вцепился в телефонную трубку:

- Молодец. Значит, доставишь их не куда обычно, а на стройку. Да, именно
туда. Пусть посмотрят на бетонные работы, может, что умное подскажут.
Особенно по поводу заказчика. У тебя все?

В это самое время на даче дяди Сани события развивались следующим
образом.

Агафон, как он считал, простившись с Сэнсеем, стал думать, как лучше
выполнить распоряжение шефа. Видать, дело серьезное, раз командир
воспользовался такой оказией, как истребитель. Наверно, если бы Агафон был
менее поддат, он попробовал бы прикинуть затраты времени и запросто
вычислил, что его не хватило бы даже в том случае, если бы истребитель,
которым якобы воспользовался Сэнсей, стартовал прямо из "Белой куропатки" и
приземлился в Шереметьеве. Уложиться в полчаса (а не в час-полтора, как
прикидывал Агафон) можно было бы лишь в том случае, если бы, взлетев из
"Куропатки", самолет приземлился прямо на улицу дачного поселка. Но провести
такие исследования и вычисления Агафон не мог. Тем более что он ощутил
сильную жажду и решил хлебнуть пивка. Он собирался тут же довести до
сведения своих корешков содержание разговора с Сэнсеем, не посвящая в дело
баб. А оторвать Лузу, Налима и Гребешка от подвыпивших девок было просто
невозможно. Гребешок, конечно, не отлипал от Ксюшки, Луза и Налим
попеременно лапали то Ларису, то Лиду, а Элька под шумок укатила коляску с
Олегом в кусты и говорила ему там кучу нежных слов... Агафон помнил, что
менты или лица, их изображающие, должны вот-вот появиться. Ясно, что при
этом могут возникнуть всякие нервозности, а в поддатом состоянии кто-то
почует себя непобедимым ковбоем и, добравшись до оружия, устроит пальбу. Так
что ничем хорошим это не кончится.

Отозвать в сторонку сразу всех мужиков он, конечно, не сумел бы, а потому
решил начать с Гребешка, который по идее мог сразу передать информацию Лузе,
а тот - Налиму. Тогда и в танцах перерыва не получится, и девки ничего не
заподозрят. Но вышло все иначе.

В тот самый момент, когда Агафон уже собрался пригласить на разговор
Гребешка, пьяная Ксюшка выкинула фортель.

- Музыка не фурычит, биомать! - заорала она, сверкая белками глаз и скаля
зубищи. - Аккумулятор садится, надо покататься, "-мое, зарядить...

А ключ из приборного щитка Гребешок не вынул. И черная егоза, очень плохо
соображая, влезла за руль "девятки". Все в стороны прыснули, когда
афророссиянка завела мотор и дернула машину назад. Как пьяной дуре удалось
не задавить мирно дремлющего у поленницы дядю Саню, один Аллах ведает! Но
тем не менее, она задом вышибла ворота - Гребешок аж взвыл, пожалев заднюю
дверцу! - а затем, выкатив из двора и вывернув баранку, переключила передачу