обычаю сопровождать королеву любви и красоты на ристалище, она
приветствовала его такими словами:
вечером Цезарь, отец твой, дал свое согласие на наш брак.
спросила Анна. - Вот уж не думала я, что ты так застенчив!
император и по несколько придворных с обеих сторон, - ему стало неловко. А
к его вящему удивлению, Август ХII с довольной ухмылкой посоветовал дочери:
Филипп легонько обнял Анну за талию и наклонил голову с намерением
по-братски чмокнуть ее, но едва их губы соприкоснулись, она тотчас
перехватила инициативу, всем телом прижалась к нему и крепко, взасос
поцеловала его, умело работая зубами и языком. Ее поцелуй выказывал хоть и
не слишком большой, но все же вполне достаточный опыт в таких делах, и был
по-мужски агрессивен.
некоторые туманные слухи о странных пристрастиях римской принцессы, затем
он вспомнил, с каким выражением лица она во время вчерашнего пира одобрила
его интерес к Бланке, и вовсе обалдел: - Черти полосатые! Выходит, все эти
сплетни не праздная болтовня злых языков. Моя маленькая проказница в самом
деле балуется с девчонками..."
ристалищу, Анна сделала Филиппу знак, чтобы он склонился к ее носилкам.
замешательство под личиной нарочитой грубости. Мальчишеская
прямолинейность Анны, ее непосредственность, начисто отвергавшая все
ухищрения своего пола, раз за разом сбивали его с толку, и он то и дело
терялся, словно неопытный юнец. - Прости за нескромный вопрос, принцесса,
но...
да. Мужчин у меня еще не было.
произнес:
не способна ни одна женщина.
принцесса. - Будем надеяться, что в самом скором времени ты на деле
докажешь мне справедливость своего утверждения... Только не обольщайся -
это произойдет в нашу первую брачную ночь, и ни днем... то бишь ни ночью
раньше.
Дело явно идет к тому, что вскоре в нашей развеселой компашке появится еще
один крутой парень - моя жена".
Анна подошла к Маргарите и совершенно серьезно заявила, что откажется от
венца королевы любви и красоты, если ее наваррская кузина не согласится
разделить с ней этот титул. После бессонной ночи Маргарита выглядела
измученной и опустошенной. Она весьма вяло поблагодарила Анну за
проявленную любезность и без каких-либо условий и оговорок со своей
стороны приняла ее предложение. Таким образом была устранена возникшая
накануне неловкость, когда на турнире по случаю дня рождения Маргариты
царствовала другая принцесса. (Между прочим, сплетники и остряки были
склонны искать этому более пикантные объяснения; мы их приводить здесь не
будем, но истины ради признаем, что некоторые из них оказались не так уж
далеки от действительности.)
окопались (якобы для защиты дам, но на самом же деле, чтобы оправдать свое
неучастие в турнире) Тибальд де Труа, Оттон Савойский, Педро Арагонский, а
также несколько друзей и родственников Филиппа, среди которых был и Гастон
д'Альбре. Этот последний благоразумно попросил убежища, скрываясь от целой
оравы рыцарей, жаждавших сразиться с победителем легендарного Грозы
Сарацинов. Филипп сжалился над ним, но прежде заставил кузена дать
страшную клятву никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминать в его
присутствии о своей победе над Гуго фон Клипенштейном.
странствующих рыцарей - мы говорим, конечно, об Эрике Датском, который
поначалу согласился войти в почетную свиту королевы любви и красоты, в
последний момент изменил свое решение и записался рядовым рыцарем в отряд
Эрнана де Шатофьера, благо к утру там еще оставалось несколько свободных
мест. Вопреки формальной цели своего посещения Наварры, молодой датский
принц не обращал особого внимания на Маргариту и не предпринимал ни
малейшей попытки снискать ее расположение. Злые языки при наваррском дворе
поговаривали, будто бы он, увидев, какая она беспутная и легкомысленная,
заявил в сердцах: "На кой черт мне сдалась эта вертихвостка, пусть и с
королевством в придачу", - и отказался от претензий на ее руку. (Впрочем,
Филипп догадывался об истинной причине столь странного поведения датского
принца; он прекрасно понимал, что коль скоро Анна не пригласила в свою
свиту Изабеллу Арагонскую, то и Эрику нечего было там делать.)
сказать, что дам и девиц в свое окружение Анна подбирала тщательно и с
большим знанием дела.
вокруг себя великолепный букет очаровательных личек и потрясающих фигур.
Обилие красавиц, однако, не повлияло на его планы, и, отдав должное Анне,
как своей королеве и невесте, он вскоре подсел к Бланке с явным намерением
воспользоваться благоприятными обстоятельствами для решительного штурма ее
защитных порядков; к счастью, Монтини, имевший обыкновение являться в
самые неподходящие моменты, теперь был лишен такой возможности.
сопротивление начинает таять, она ласково велела ему убираться прочь,
пригрозив, что в противном случае уйдет сама и больше в ложу не
возвратится. Внешняя кротость и ласковость ее тона не обманули Филиппа,
даже наоборот - не на шутку испугали его, так как свидетельствовали о
непреклонной решимости исполнить угрозу, и он счел лучшим ретироваться,
проклиная Монтини на чем свет стоит и невольно перебирая в уме различные
способы его физического устранения.
Анны, принялся ухаживать за Дианой Орсини - той самой, что накануне
прислала ему в подарок оторванный от своего платья рукав. Как оказалось
впоследствии, эта черноволосая и синеглазая девчушка пятнадцати лет,
представительница младшей ветви одного из самых могущественных в Италии
родов и любимица римской принцессы, не разделяла всецело вкусов своей
подружки и госпожи. Диану больше привлекали парни, нежели девчонки, а
Филипп вовсе очаровал ее, и уже к вечеру она была готова отдать ему не
только рукав, но и всю свою одежду с невинностью в придачу. Филиппа не
пришлось уговаривать принять этот дар: по его искреннему убеждению, все
сочли бы его глупцом и невежей, откажись он ответить взаимностью на любовь
такой милой и очаровательной девушки.
кавалеры наследного принца Арагона Педро - весьма инфантильного молодого
человека с безвольными чертами лица и таким же безвольным характером.
Кстати сказать, некогда они были помолвлены, но потом их отцы разошлись во
взглядах на дальнейший ход Реконкисты, поссорились и даже малость
повоевали между собой за Южную Валенсию, которая в конечном итоге
досталась Кастилии. А с тех пор как Бланку, так и Педро, преследовали
неудачи в личной жизни. За это время двадцатичетырехлетний наследник
арагонского престола успел дважды жениться и дважды овдоветь и от обоих
браков не заимел ни одного ребенка.
тщеславной наваррской принцессы; брак с ним позволял ей стать в будущем
единоличной правительницей сразу двух королевств - Наварры и Арагона.
Однако Маргарита резко отрицательно относилась к своему арагонскому
кузену. По ее собственному признанию, его вялость, слабохарактерность и
инфантильность вызывали у нее отвращение, за глаза она называла его
бесхребетным слизняком, и, как подозревал Филипп, ей становилось тошно при
одной лишь мысли о том, чтобы лечь с ним в постель, хотя внешне принц
Педро казался довольно привлекательным молодым человеком. Вне спальни
Маргарита привыкла властвовать над мужчинами, и тем не менее она терпеть
не могла глупых и безвольных парней. Ее привлекали молодые люди иного
склада - такие, например, как Тибальд де Труа, граф Шампанский, ставший
после самоустранения Филиппа главным претендентом на руку наваррской
принцессы.
инициативный и целеустремленный, он, вместе с тем, отличался крайней
непрактичностью, безудержной мечтательностью, даже был чуточку не от мира
сего. Самым главным его увлечением была поэзия, затем он любил женщин,
веселые пирушки, охоту, турниры и прочие мирские развлечения - а в
государственных и хозяйственных делах он был полный профан и ни от кого не
скрывал этого. Тибальд откровенно сокрушался по поводу того, что богатство
и высокое положение непременно сопряжены с властью.
управляющих одного за другим. Даже кристально честный человек, поступив к
нему на службу, не мог долго устоять перед искушением быстро обогатиться
и, в конце концов, начинал воровать. В то время Шампань была самой дурно
управляемой провинцией во всем Французском королевстве, которое тоже
Контровский Владимир
Каменистый Артем
Березин Федор
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия