ее в разумные для немцев сроки им не удастся. Можно только обойти.
доложили Берестину о множестве недоделок и прочих трудностях объективного
и субъективного планов, но теперь трагедии в этом Берестин не видел.
Ничего подобного не имел ни один генерал прошлого сорок первого года. А
ведь там, где войска заняли укрепрайоны вовремя - по Днестру на Южном
фронте, - немцы с румынами за полтора месяца выбить их так и не смогли, и
УРовские батальоны оставили свои позиции по приказу, когда фронт прогнулся
аж до Николаева.
и вновь погнал свой кортеж к аэродрому.
пятнадцать тысяч солдат и офицеров старого Войска польского жили в
довольно приличных условиях - намного лучше тех, которые довелось узнать
Маркову.
на вопросы, и честные, и "провокационные", еще раз подивился, как мало
изменился польский характер по сравнению с семьдесят девятым годом, а
потом собрал в столовой человек полтораста из наиболее авторитетных. Им и
сказал, что хотел. Даже здесь, среди самой образованной и культурной части
пленных, ему пришлось не очень просто.
капитан. - Пусть я лично готов воевать и за черта и за дьявола, лишь бы
против немца, но так то я. А другие спросят - не хотят ли русские руками
поляков побить немца, а потом, когда не останется ни немцев, ни поляков,
снова забрать Варшаву себе? Как уже забрали Белосток?
большевиков неизменно выступали за независимость Польши. Что и было
подтверждено в восемнадцатом году...
коробок папирос и сигарет.
дел, и я нашел бы лучшее применение своему времени, чем беседа с вами, не
в обиду будь сказано, но я давно и серьезно интересуюсь польским вопросом
и сейчас имею наверняка последний случай спокойно поговорить с настоящими
поляками. Конечно, считаю своим долгом предупредить, что после нашей
беседы ни один из вас в ближайшие две недели не увидит никого из своих
товарищей, кроме сидящих здесь...
не могу рисковать. Те из вас, кто согласится на мои предложения, получат
соответствующие возможности, прочие будут изолированы вплоть до эвакуации
лагеря в глубь страны, потому что на территории, которая на днях станет
театром военных действий, мы вас, конечно, не оставим.
исторические недоразумения... ни вы, ни я личной ответственности не несем.
К тому же я ведь немедленно обещаю дать любому из вас в руки оружие.
две-три дивизии. Зачем мы вам?
Под Грюнвальдом мы сражались вместе, к вам на помощь пришли русские полки.
Какую личную выгоду имели те, кто там погиб? Вот и я, с одной стороны,
хочу, чтобы каждый, кто способен и желает воевать против общего врага,
делал это. Раз! Пример нескольких тысяч воюющих поляков поднимет на борьбу
еще десятки тысяч - это два. А десятки тысяч бойцов в тылу врага - уже
серьезная для нас помощь. Польская армия, сражающаяся в одном строю с
нашей - серьезный аргумент за изменение послевоенных границ в пользу той
же Польши. Три.
польское будет польским. Что вашими не будут ни Смоленск, ни Киев - могу
ручаться...
далеко не все.
удовлетворили.
намеченные меры маскировки и дезинформации уже действуют. С десятого июня
были запрещены всякие самостоятельные передвижения военнослужащих, чтобы
исключить возможность действия абверовской агентуры. Теперь каждый боец и
командир, обнаруженный за пределами части, подлежал задержанию и строгой
проверке, если только не имел специального, ежедневно заменяемого
пропуска. И за первые дни действия этой меры было задержано не меньше
сотни агентов в нашей военной форме. Введена была строжайшая охрана линий
связи, вокзалов, автодорог и мостов, постоянная радиопеленгация, и агенты
не отловленные сразу, глубоко легли на дно, неведомо чего ожидая.
военных училищ имитировали бурную деятельность в давно покинутых военных
городках, болтали лишнее в местах скопления людей, гоняли по привычным
маршрутам машины, оборудовали для немецких воздушных разведчиков ложные
аэродромы.
за те дни, в которые командующий отсутствовал, авиация перехватила над
нашей территорией тридцать два немецких разведчика. Два сбиты, восемь
посажены у нас, остальные отогнаны. В Москву поступило пять серьезных нот.
всех отгонять. Там, где у нас ложные позиции - пусть летают. Прочих
деликатно сажать. И скажи особистам - пусть они организуют от двух-трех
экипажей просьбы о предоставлении политического убежища, они наверное, еще
не разучились? Пусть признаются, что готовится нападение на СССР.
Посмотрим, как Берлин отреагирует.
придуманных им зенитных батарей-ловушек. Все шло по плану.
мной что случится, главное - массированное использование авиации. В первое
время ты неизбежно окажешься слабее, и упаси тебя бог пытаться успеть
везде. У тебя будут требовать прикрытия и поддержки все, но ты не
поддавайся. Не позволяй раздергивать авиацию по эскадрильям и звеньям.
Пусть где-то останутся дырки, но меньше, чем полками, самолеты не
выпускай. Полк не разобьют, а поштучно запросто расколошматят.
самолетом, но прикрой переправу, хоть звено, да подними на штурмовку...
Даже из Москвы такие приказы поступали.
"ответственных людей" всегда проще и понятнее казалось и кажется
имитировать деятельность, не считаясь с ценой и кровью - исполнять любые
указания и намеки сверху. Что корпус спалить без пользы к юбилейной дате,
что кукурузу в Вологде сажать, что личных коров резать для приближения
коммунизма - для этого ряда "партийных" деятелей все едино.
доложить: своей властью арестовал ряд ответственных работников НКВД за
саботаж и пособничество врагу.
выполнить распоряжение об изменении планов строительства аэродромов.
Задерживали отправку техники и рабочей силы, ссылаясь на неотмененный для
них приказ наркома... То есть Берии... Некоторые сотрудники того же
ведомства вызывали к себе моих командиров, в особенности зенитчиков,
угрожали им и требовали невыполнения моих приказов и даже ваших... Под
большим секретом и под роспись сообщали, что мы с вами - пробравшиеся в
войска враги, злоупотребившие доверием товарища Сталина.
стилисты. Как могут враги - злоупотребить? Это их естественная обязанность
- вредить. Я бы с удовольствием с этими ортодоксами побеседовал. Но
недосуг. Ты уж сам разберись. Дураков - вышли за пределы округа, врагов -
сам знаешь. В общем, по закону.
округа.
пор.
нужным - суди и расстреляй. Или перевоспитывай. Твое дело. А у меня сейчас
другие заботы.
десятилетия получила неконкретнее, но пронзительно ясное и грустное
наименование "до войны", - эта часть завершилась.
девятнадцатого июня. На "Чайке" - своем любимом истребителе, очень удобном
Дальский Алекс
Орловский Гай Юлий
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей
Андреев Николай
Белогорский Евгений