изучать в соответствии с делением чистых рассудочных понятий на четыре
группы, т.е. со стороны количества, качества, отношения и модальности.
Подходя к движению как чистой величине, мы получаем науку форономию,
исследуя движение с точки зрения производящей силы, мы будем иметь
динамику; первая имеет дело только с количеством движения, вторая - с
качеством подвижной материи. Если взять материю "вместе с этим качеством в
их взаимном отношении в процессе ее движения", возникает наука механика. И,
наконец, если рассмотреть движение или покой материи по отношению к
познавательной способности человека, то получим науку феноменологию,
стоящую уже на границе метафизики природы и чистой метафизики вообще.
форономии это - подвижность. А поскольку фиксировать движение тела - все
равно, что фиксировать движение одной его точки, то в форономии материя
может рассматриваться просто как точка, поскольку здесь отвлекаются от всех
остальных ее свойств. Форономия рассматривает только скорость и направление
движущейся точки. Движение же в форономии выступает только как перемещение.
"Движение вещи есть перемена ее внешних отношений к данному пространству".
понятие, т. е. не категория, каким оно было у Аристотеля, а понятие
эмпирическое, которое мы можем познать только из опыта. А потому и
пространство, в котором происходит движение, может быть лишь эмпирическим,
а значит, "подвижным, материальным пространством". "А подвижное
пространство, если его движение должно быть воспринято, в свою очередь
предполагает другое, более широкое материальное пространство, в котором оно
способно двигаться, это - еще другое и так далее до бесконечности". Кант,
таким образом, так же как Декарт и Лейбниц, допускает только относительное
движение и соответственно относительное пространство. Это у Канта
последовательный вывод из положения, что движение есть только предмет
опыта. Всякое подвижное пространство предполагает неподвижное, покоящееся,
по отношению к которому мы определяем первое как движущееся; однако и это
покоящееся может оказаться движущимся относительно некоторого третьего
пространства. Неподвижного же, абсолютного пространства Кант не допускает и
в этом пункте не согласен с Ньютоном, хотя закон тяготения и дальнодействие
Кант полностью принимает. "Допускать абсолютное пространство (т.е. такое,
которое, поскольку оно не материально, не может быть и предметом опыта) как
данное само по себе - значит во имя возможности опыта, который между тем
всегда может осуществиться и без абсолютного пространства, допускать нечто
такое, что ни само, ни в своих следствиях (в движении в абсолютном
пространстве) воспринято быть не может. Следовательно, абсолютное
пространство само по себе есть ничто и не есть объект..." В естествознании
мы имеем дело только с относительным, или, как Кант его называет,
материальным пространством. Что же касается пространства как идеального,
как формы, то оно присуще не объекту, не материи, а субъекту, и есть чистая
форма внешнего чувства; и такое пространство уже не есть только
относительное пространство, с которым мы имеем дело в опыте: чистое
пространство как форма чувственности само является условием опыта и в этом
смысле - сверхопытно. Тем не менее ньютоново абсолютное пространство
формально имеет нечто сходное с кантовским пространством как априорной
формой внешнего созерцания: абсолютное пространство Ньютона - чувствилище
Бога, пространство же Канта - "чувствилище" человека.
конструирования понятий вообще, замечает Кант, требуется, чтобы условие их
изобретения не было заимствовано из опыта, ибо в противном случае понятия
не будут обладать необходимостью и всеобщностью. Поскольку, далее, в
форономии мы изучаем только величину движения точки, то конструировать мы
должны именно величину движения. "Понятие о величине, - пишет Кант, -
есть... понятие порождения представления о предмете путем сложения
однородного". Конструируя в форономии движения как величины по их скорости
и направлению, мы складываем движение с движением - однородные величины.
Анализируя принятое в механике правило сложения движений по направлению и
скорости, Кант пишет: "Сложение двух движений одной и той же точки можно
мыслить лишь потому, что одно из них представляют происходящим в абсолютном
пространстве, а вместо другого представляют равнозначным ему движение
относительного пространства, происходящего с той же скоростью, но в
противоположном направлении".
сложенные вместе, равнозначны третьей, в механике две величины порождают
третью, выступая как ее причины. Это наглядно видно в случае сложения
скоростей. И в самом деле, когда мы говорим, что скорость тела А вдвое
больше скорости тела В, и хотим получить скорость тела А, удваивая скорость
тела В, то мы не можем сделать этого таким же образом, как мы получаем из
отрезка А вдвое больший отрезок В. Ведь скорость - величина интенсивная в
отличие от длины отрезков, которая есть величина экстенсивная.
Конструировать понятие форономии - это и значит дать наглядный способ
складывания интенсивных величин, в данном случае скоростей. "Такое
конструирование, - пишет Кант - возможно не иначе как путем
опосредствованного сложения двух одинаковых движений, из коих одно есть
движение тела, а другое - относительного пространства в противоположном
направлении". При вычитании скоростей конструирование понятия означает
объединение двух противоположных движений в одном и том же теле, что
невозможно сделать непосредственно, но возможно достигнуть путем сложения
движения тела с движением пространства, как и в первом случае. Форономия,
таким образом, конструирует только понятие сложения скоростей - задача,
которую впервые поставили еще средневековые ученые, занимавшиеся проблемой
наглядного изображения интенсивных величин.
объект. Если на этом первом уровне мы легко отличаем наш способ
конструирования объекта от самого объекта, как он дан нам в опыте, то на
более высоких уровнях это бывает сделать труднее. А между тем Кант
предупреждает: не следует приписывать понятию о самом объекте то, что по
необходимости относится к способу конструирования понятия.
динамике она предстает как подвижное, наполняющее пространство. Главное
динамическое определение материи есть, следовательно, способность
сопротивляться движению внутри той части пространства, в которой она
находится. В сущности, это и есть антитипия, которую считали основным
свойством материи прежде всего атомисты, но не только они. Однако в отличие
от атомистов Кант, как и Лейбниц, считает, что материя наполняет
пространство не просто благодаря своему существованию, а благодаря особой
движущей силе. Именно поэтому заполнение пространства есть именно
динамическое определение материи. Здесь Кант выступает как последователь
Лейбница, и в этом пункте он полностью присоединяется к Лейбницу в споре
последнего с Гюйгенсом. Как и Лейбниц, Кант считает, что непроницаемость
материи относительна, а не абсолютна. Абсолютная непроницаемость, говорит
Кант, есть не что иное, как скрытое качество - qualitas occulta. Таким
образом, Кант отвергает идею абсолютно твердых атомов: пространство
заполняется материей благодаря присущей ей силе - силе отталкивания.
Благодаря наличию силы отталкивания "материя может быть сжата до
бесконечности, но в нее никогда не может проникнуть другая материя, как бы
велика ни была сила ее давления".
Таковыми как раз являются изначально присущие материи силы: прежде всего
сила отталкивания, благодаря которой одна часть материи может быть причиной
отдаления других частей материи от нее, а затем противоположная ей сила
притяжения, служащая причиной приближения к данной части материи других ее
частей. Отталкивание - это сила, благодаря которой материя расширяет свое
место в пространстве. Кант называет ее также силой экспансии. Сила
расширения материи имеет степень, которая "никогда не бывает наибольшей или
наименьшей и за пределами которой можно найти бесконечно много и больших, и
меньших степеней". Сила отталкивания, как и всякая сила, есть величина
интенсивная, а интенсивные величины, будучи качествами, требуют для своего
измерения метода инфинитезимального исчисления. Такова скорость, такова
сила отталкивания и притяжения.
присущих материи сил только одна - сила отталкивания - дана нашим чувствам
(чувству осязания - как непроницаемость тел), сила же притяжения чувственно
не воспринимается. Именно этим обстоятельством Кант объясняет, почему силу
притяжения вначале не принимали большинство физиков: не только картезианцы,
но и Лейбниц, и атомисты выступали против предложенной Ньютоном идеи
тяготения, считая ее возрождением оккультных качеств.
всемирное тяготение, или взаимное притяжение тел. Он идет дальше Ньютона,
приписывая тяготение самой материи, тогда как у Ньютона это сила,
порождаемая сверхматериальным началом. Правда, у Ньютона иногда возникали
колебания. И он тогда наделял материю не только пассивной силой -
непроницаемостью; однако чаще всего источник активности Ньютон искал в
эфире. Во всяком случае, позиция Ньютона здесь не была последовательной.
Наделяя саму материю активной силой притяжения, Кант следует не столько
Ньютону, сколько Лейбницу, признававшему в телах наряду с пассивной также и
активную силу. Точнее было бы сказать, что Кант здесь своеобразно сочетает
принципы Ньютона и Лейбница: у Лейбница он заимствует идею активности
материи, а у Ньютона - само содержание этой активности, принцип тяготения,
которого Лейбниц как раз не признавал. Именно то определение материи,
которое дает Кант в своей метафизике природы, зачеркивает представление о
материи, как оно сложилось в античности. А у Декарта, Ньютона и Лейбница
еще сохранились отдельные реликты античного понятия материи.
содержанию, но еще и тем, что оно есть сила поверхностная, тогда как
притяжение - глубинная. И далее: сила притяжения действует на бесконечные
расстояния. "Изначальная сила притяжения, от которой зависит сама
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Браун Дэн
Лукин Евгений