read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



стоит спокойно, уверенный в своей правоте и в грядущей победе. У него
непропорциональн о большие конечности и тяжелая голова, чем подчеркнут
юношеский характер телосложения. Прекрасное, мужественное лицо отмечено
печатью необычайного благородства, могучий торс и великолепно моделированные
руки и ноги не только выражают физическую мощь, но
и подчеркивают силу духа" (там же, 20). Так характеризует эту фигуру
В.Н.Лазарев. Вазари прямо считал, что образ Давида, созданный Микеланджело,
призывает правителей Флоренции мужественно защищать ее и справедливо ею
управлять. Однако здесь нельзя не зам етить и еще один характерный момент,
позволяющий связать и эту скульптуру с теми настроениями постоянной
вопрошающей тревоги перед будущим, которые были свойственны Микеланджело во
все периоды его творчества.
Давид изображен перед битвой с Голиафом. Он весь сосредоточенность и
ожидание. Ведь еще ничего не произошло. Давид, таким образом, отнюдь не
окончательное решение проблемы человека у Микеланджело, а только постановка
вопроса. Давид еще только сама эта пр облема, данная на грани своего
разрешения. Каково это решение - ответ на этот вопрос мы находим в
дальнейшем творчестве Микеланджело.
Само собою разумеется, в нашу задачу не входит подробно прослеживать
художественное творчество Микеланджело на всех этапах его развития. Мы
остановимся только на некоторых характеристиках, которые В.Н.Лазарев дает
одному из самых зрелых и известных произ ведений мастера - фреске "Страшный
суд" (1535 - 1541).
Здесь Микеланджело изображает не сцену суда, когда "царь славы" уже
разделил всех воскресших на грешников и праведников, а тот момент, который
ему непосредственно предшествует (adventus Domini): "Христос, подъявший в
грозном жесте правую руку, скорее пох одит на Зевса Громовержца, чем на
христианского бога. Здесь ангелов не отличить от святых, грешников от
праведников, мужчин от женщин. Всех их увлекает один неумолимый поток
движения, все они извиваются и корчатся от охватившего их страха и ужаса.
Этому
движению придан вращательный характер, и у зрителя не остается сомнения,
что связками, гроздьями могучих по своей комплекции тел управляет какая-то
выше их стоящая сила, которой они не могут противодействовать" (69, 82).
Можно согласиться и с теми замечаниями, которые делает Г.Дунаев, когда он
говорит об использовании у Микеланджело эффекта двойников в "Страшном суде".
Смысл этого приема не поддается однозначному определению, но действительно
"можно сказать, что Микеланд жело трактует зло не как что-то внешнее,
ужасное, в виде чудовищ, губящих людей, а как внутри человека существующее
преступление. Страх есть страх перед самим собой. Микеланджело изображает не
стихийную катастрофу, а духовный Страшный суд, более близкий
Достоевскому и нашему современному сознанию, нежели представлениям
окружавшей его среды" (47, 52).
В этом замечании Г.Дунаева хотя и дается несколько своеобразное в смысле
новоевропейского раздвоения личности толкование трагизма Микеланджело, у
которого личностно-материальное понимание бытия вполне целостно, так что
мотивы личностные всегда связаны у
него и с их материальным воплощением, однако само заострение внимания на
личностном моменте вполне правомерно, поскольку речь идет о таком художнике,
как Микеланджело. Понимание этого позволяет Г.Дунаеву сделать интересное
наблюдение о взаимоотношении ли чности и коллектива. Г.Дунаев пишет:
""Случайно" сбитые группы при внимательном подходе обнаруживают строгую
закономерность и связанность между собою... На первый взгляд это трудно
разбираемый вихрь тел, данных в невообразимых движениях. Но когда начинае шь
вслушиваться в музыку этих движений, то открываешь строгую обработку темы.
Оказывается, что это всего лишь одна фигура в одном и том же движении (вот
где была необходима глиняная модель), но изображенная во всех всевозможных и
противоположных друг дру гу ракурсах. Они объединяются движением по кругу,
каждой фигуре соответствует обратное движение ее темного двойника. Это
головокружительное "вращение в себе" при постоянном переходе из мнимого мира
в действительный и наоборот дает наглядное представление о последней битве
за действительное существование" (там же).
У Микеланджело в личностно-материальном целом действительно подчас
гипертрофирована личностная сторона, что создает и тот сомнительный титанизм
внешнего облика изображаемых у него фигур. Вместе с тем это замечание
Г.Дунаева отражает также и еще одну суще ственную и принципиально для нас
важную особенность творческого метода Микеланджело, тесно связанную с
мировоззренческими моментами, нашедшими свое выражение в эстетике.
Обнаруживая несостоятельность эстетической возрожденческой программы,
поставившей ли чность в центре всего мира, деятели Высокого Возрождения
разными способами выражают эту потерю главной опоры в своем творчестве. Если
у Леонардо изображаемые им фигуры готовы раствориться в окружающей их среде,
если они как бы окутаны у него некоей легко й дымкой, то для Микеланджело
характерна совершенно противоположная черта. Каждая фигура его композиций
представляет собою нечто замкнутое в себе, поэтому фигуры оказываются иногда
настолько не связанными друг с другом, что разрушается цельность композиц
ии, как это случилось в "Битве при Кашина" и в многофигурной сцене
"Всемирный потоп". Вот что замечает по этому поводу В.Н.Лазарев: "...здесь
(во "Всемирном потопе". - А. Л) Микеланджело не удалось, как и в картоне для
"Битвы при Кашина", создать целостн ую живописную композицию. Последняя
распадается на отдельные звенья... слабо друг с другом связанные. К тому же
фигуры обладают столь ярко выраженной статуарностью, что это препятствует их
соединению в живописные группы" (69, 6). Далее, описывая изображе ние
предков Христа, Лазарев показывает, как эта тенденция доходит у Микеланджело
до прямого выражения в своих фигурах духа отчужденности и одиночества: "Мы
видим усталых матерей, сидящих прямо на земле. Их окружают дети, иногда
рядом изображены и их мужь я. Между фигурами нет внутренней связи, они
разобщены, и каждая из них как бы обречена на тяжелое одиночество. Благодаря
тому что фигуры сдавлены тесными границами обрамления, их позы и движения
кажутся скованными, что во многом предвосхищает стиль поздн их работ
Микеланджело. Все эти тенденции еще явственнее выступают во фресках,
украшающих люнеты... В каждой люнете художник размещает сцену из оседлого
образа жизни. Одна женская и одна мужская фигура изображаются сидящими друг
к другу спиной. Чаще всего около них представлены дети. Однако и здесь царит
дух отчужденности. Дети не радуют родителей, а, скорее, вселяют в их души
тревогу за будущее. Отцы и матери чаще всего даны в застылых позах, с
грустными, отягощенными заботами лицами, с неподвижным, уст ремленным в
пустоту взором. В некоторых фигурах художник выражает неприкрытое чувство
отчаяния и столь безмерную душевную усталость, что у зрителя невольно
создается впечатление, будто он видит перед собою восставшие из дантова ада
"погибшие поколения""
(там же, 53).
В "Страшном суде" сказывается та же тенденция мастера. В.Н.Лазарев
убедительно показывает, что здесь мы видим глубочайшее противоречие в самом
методе Микеланджело, подчеркивая, что "пластическое мышление скульптора
воздвигало столь непреодолимые преграды , что это мешало успешному решению
поставленной им перед собой задачи" (там же, 85). Однако противоречие здесь
имеет гораздо более глубокую основу, поскольку уходит корнями в самое
существо личностно-материального восприятия бытия и жизни. Опираясь на из
олированную человеческую личность, Микеланджело в отличие от Леонардо не
приходит к распадению самой этой личности на отдельные и не связанные между
собою бессмысленные части. Трагедия мировоззрения, в основе которого лежит
личностно-материальная эстетик а, осознается им гораздо глубже и
определеннее, чем это было у Леонардо. Эта трагедия у Микеланджело
приобретает космические размеры. Если, по мнению Леонардо, в эстетике
которого момент материальный часто почти целиком поглощал личностный момент,
челове ческое тело с радостью распадается на составляющие его элементы и
растворяется в материальном космосе, так что дело здесь идет лишь о
материальном разрушении грубо материалистически понимаемой личности, то у
Микеланджело личность, оставаясь личностным же образом противопоставленной
всему космосу, уже ощущает беспредельный ужас собственного одиночества и
беспомощности перед этим космосом. В своей отъединенности она уже не может
опереться и на другую, столь же замкнутую в себе и одинокую личность.
Поэтому "Страшный суд" Микеланджело имел для Высокого Ренессанса такое же
примерно значение и тот же символический смысл, что и "Св. Иоанн" Леонардо
или приятие тем же Леонардо (если верить Вазари) католичества, поскольку и
то и другое является символом
отречения от идеалов раннего Возрождения, когда эти последние оказались
доведенными до своего логического завершения.. Этот момент хорошо подчеркнут
В.Н.Лазаревым в заключительной характеристике "Страшного суда": "Работая над
фреской "Страшный суд", Мике ланджело хотел показать тщету всего земного,
тленность плоти, беспомощность человека перед самим велением судьбы. Таков,
несомненно, был его основной замысел. И для этого он должен был радикально
изменить свое представление о человеке и человеческой фигу ре, которая
должна была бы стать хрупкой, легкой, бесплотной. Но как раз этого не
произошло. Не так-то легко было ему расстаться со своими ренессансными
героями. По-прежнему он изображает мощные фигуры, с мужественными лицами, с
широкими плечами, с хорош о развитым торсом, с мускулистыми конечностями. Но
эти великаны уже не в силах противоборствовать судьбе. Поэтому искажены
гримасами их лица, поэтому так безнадежны все их, даже самые энергичные,
движения, напряженные и конвульсивные. Из этого противореч ия между глубоко
пессимистическим замыслом и во многом сохранившим былой сенсуализм
художественным языком рождается трагизм совсем особого рода. Обреченные на
гибель титаны утратили то, что всегда помогало человеку в борьбе со
стихийными силами. Они утра тили волю. По-видимому, сам Микеланджело
понимал, что подражание его позднему творчеству было гибельно для
художников. Иначе он не сказал бы копировавшим "Страшный суд" молодым
живописцам: "Сколь многих из вас это мое искусство сделает дураками". В
дейст вительности оно так и получилось. Маньеристы начали усиленно черпать
из творений великого мастера готовые мотивы движения, механически вырывая их



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 [ 91 ] 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.