Чтение 91–й страницы книги ~Кио Ку Мицу!~

- На комсомольской работе. Был инструктором, отслужил срочную службу,
вернулся в обком, а сейчас ушел - не поладил с начальством. Вот взял бы
меня в армию, а то тоска смертная.

- А что, может, и получится, - неопределенно ответил Жигалин. Он посмотрел
на часы, заторопился. Ирине просил передать привет, обещал при случае
заглянуть. А вот когда - не знает. Работать приходится за семерых.

Жигалин неожиданно зашел к Ерохину через несколько дней после их встречи.

- Ну как, не раздумал идти в армию? - спросил он, едва появившись в дверях.

- Нет! Кто же меня возьмет?

- Собирайся! Сейчас же иди в военкомат. Там о тебе знают. Газеты читаешь?

- Ты про Хасан? Неужели все так серьезно?

- Серьезно не серьезно, а люди нужны. Разрешили взять из запаса на
политработу. Ты кто по званию?

- Младший командир.

- Так вот, товарищ младший командир, как у нас говорят: с вещами на
выход... В батальон комсоргом согласен?

Жигалин рассказал, что поступил приказ - перебросить дивизию в район
боевых действий. К исходу третьих суток предстоит сосредоточиться в районе
высоты Заозерной. Один полк уже выступил, сегодня в ночь уходят остальные.
Грузятся на товарной станции. Сначала пойдут эшелонами, дальше пешим
порядком.

- Малая война? - спросил Юрка.

- Кто знает, говорят, все войны начинаются с малого - с первых выстрелов.
Мы еще этого не проходили... - усмехнулся Жигалин. - Помнишь, как говорили
в школе. Мне всегда казалось, что если война, значит, мобилизация, запись
добровольцев на улицах, красные флаги, митинги. А сейчас посмотри - в
городе тихо, все спокойно, никто и не подозревает, что, может быть, без
пяти минут война...

- Так значит: уходили комсомольцы на гражданскую войну!.. К кому надо
явиться? - спросил Ерохин.

- Зайдешь прямо к военкому. Скажешь - из политотдела звонили. Военный
билет не забудь... Я тебя подвезу, у меня машина.

- Гляди, какой важный!.. А помнишь, спорили - этично ли комсомольцу
разъезжать на легковой машине, когда все вокруг пешком ходят...

Вышли вместе, влезли под брезент газика, поехали через город. Вблизи
военкомата Ерохин выскочил из машины.

- Не забудь, сегодня в одиннадцать на товарной станции, - напомнил ему
Жигалин. - Там встретимся.

Через час Юрий вышел из военкомата с предписанием: младшему командиру
запаса такому-то явиться туда-то для дальнейшего прохождения военной
службы...

Потом он ездил на склад за обмундированием, забегал к тетке на работу,
предупредить, что уезжает, а вечером перед отъездом зашел попрощаться к
Микулиным.

Аглая Алексеевна, увидев Юрку в военной форме, всплеснула, по своей
привычке, руками, заахала, заудивлялась:

- А я-то думала в тот раз - ты все шутки шуткуешь.

Юрка сказал - призвали на военный сбор, сегодня уезжает.

- Однако, не про ваш ли сбор нонче по радио передавали, - с лукавинкой
ответила Аглая Алексеевна. - Опять японцы безобразничают, как раньше... -
Она все понимала, все чувствовала, мудрая, добрая русская женщина!

Ирина сказала:

- Завидую я тебе. Юрка! Так бы вот на крыльях с тобой полетела!..

- А тебе, Ирина, на месте сидеть надо, - возразила Аглая Алексеевна. - Не
рвись! Куда я без тебя денусь? Не пришло твое время.

Она заставила всех присесть перед дорогой, сама села на краешек сундучка,
накрытого домотканым ковриком.

- Ну, а теперь в добрый путь, Юрашка! Береги себя. Помню, как я своего
Александра Никитича провожала. Тоже вот так, второпях. Мы тогда только
повенчались... Уезжал на неделю, а обернулось годами... Я уж к нему сама
приехала. Семьсот верст через тайгу продиралась. Где пешком, где на
подводах... Однако, тебе пора, Юрашка! Ступай, ступай!

Она ласково погладила его по спине, поцеловала. И Ерохин ушел с маленьким
желтым баулом, придерживая свернутую в скатку шинель, перекинутую через
плечо, как пулеметная лента.

29 июля 1938 года японские войска атаковали высоту Безымянную у
пограничного озера Хасан. Бой приняли одиннадцать пограничников под
командой лейтенанта Махалина. Высоту удалось отстоять. Пять пограничников
было убито, шесть тяжело ранено. Лейтенант Махалин погиб в начале боя,
живые продолжали драться, и ни один из них не покинул поля сражения до тех
пор, пока японцы не откатились назад. Через день они предприняли новую
атаку и заняли высоту Заозерную.

Первого августа из штаба Дальневосточного фронта на имя наркома Ворошилова
поступило донесение:

"Противник, силой до полка пехоты, при поддержке дивизионов артиллерии, в
20.00 31 июля сего года перешел в наступление и занял высоты 64,4, а также
86,8 и 68,8..."
Контратака советских частей, проведенная второго августа, успеха не
принесла. Следовало предпринимать решительные меры, вводить в действие
полевые войска.

Ближайшей дивизией к району конфликта была 40-я пехотная дивизия, в
которой служил старший политрук Владимир Жигалин. Ее и направили в
подкрепление 59-му отряду пограничных войск, охранявшему 236 километров
сухопутной и около 400 километров морской государственной границы. На
каждого пограничника приходилось по несколько километров.

Дивизию подняли по тревоге и форсированным маршем по бездорожью направили
в район озера Хасан к Заозерной.

Марш был тяжелый - болота и сопки, сырое бездорожье. Особенно когда
втянулись в Посьетский район, в теснину между границей и побережьем
Японского моря, в так называемый Заречный мешок. Лето в тот год стояло
дождливое, низины, как губки, набрякли влагой. Грунтовые дороги размесили
ногами, колесами. Полевые орудия, автомашины, конные повозки вязли в
непролазной грязи, и люди тянули их на себе от сопки к сопке, которые
стояли пологими островками среди топкой хляби густо-зеленых низин.

Дивизия растянулась на многие километры. Войска шли сплошными колоннами,
нарушая установленные интервалы, и не было, казалось, конца-края войскам,
идущим к государственной советской границе.

Ерохин не считал себя знатоком военного дела, но сразу же погрузился в
заботы походной жизни. Видно, никто не собирался здесь воевать. К участку
границы, самому неспокойному за последние два года, ведут такие дороги! В
век техники самым мобильным посчитали способ пешего перехода! А тылы
отставали, и нужны были сверхчеловеческие усилия, чтобы выполнить в срок
поступивший приказ.

Солдаты трое суток почти не спали, осунулись, похудели и время суток
измеряли километрами, пройденными батальоном. Что же касается танковой
бригады, приданной дивизии, она шла со скоростью полутора-двух километров
в час - вдвое медленнее скорости пешехода.

И все же произошло невероятное: в назначенный срок - через трое суток -
дивизия сосредоточилась на исходных позициях, в указанном ей месте.
Последние версты шли в темноте, но под ногами уже не было чавкающей грязи
- вышли на сухие места. Бойцы, измотанные трехдневным переходом,
повалились на землю и забылись в глубоком сне.

Ерохин пошел разыскивать КП дивизии, чтобы доложить о прибытии батальона.
Комбат показал ему лишь точку на карте, он и сам не знал точно, где
расположился штаб, указал только направление.

- Возьми связного, - приказал комбат, - доложи, что батальон прибыл, и к
рассвету - обратно.

Ерохин так и не нашел бы командного пункта, если б не наткнулся на
политотдельцев дивизии. В темноте он услыхал голос Жигалина. Они не
встречались после того, как Юрий выскочил из газика у дверей военкомата,
ночью на товарной станции было не до того. Оказалось, и ехали разными
эшелонами.

Жигалин не сразу узнал Юрку, когда тот подчеркнуто официально пробасил:

- Разрешите обратиться, товарищ старший политрук! - Юрке трудно было
переключиться на служебный тон в отношениях с закадычным другом, и в
словах его прозвучал оттенок иронии.

- Ну, как воюется, товарищ младший командир? - в тон ему спросил Жигалин.

- Стал бывалым солдатом. Три дня по уши в грязи. Помнишь: "День, ночь,
день, ночь. Мы идем по Африке... Грязь, грязь от шагающих сапог..." -
переиначил Юрка строфу из Киплинга.

Жигалин объяснил Ерохину, как пройти к штабу дивизии. Условились, что на
обратном пути Юрий зайдет к нему перекусить. Но встретиться не удалось и
на этот раз.

Жигалин, проводив товарища, сел за донесение, которое требовалось
подготовить к утру. Он перечитал копию журнала боевых действий, присланную
в политотдел из пограничного отряда, долго разбирал политдонесения,
поступившие из частей дивизии. Журнал боевых действий напечатали на
машинке, но в политотдел пришел слепой экземпляр на папиросной бумаге. К
тому же машинка была, вероятно, старая, с выщербленными литерами и многие
буквы пропускала. Жигалин бегло просмотрел первые страницы и стал
внимательно читать то, что относилось к последним событиям:

"З июля 1938 г. С погранпоста у высоты Заозерная сообщили по телефону: к
госгранице, охраняемой заставой, подходит до роты японцев. Они
развернулись в двухстах метрах от госграницы, но вскоре отошли. В районе
селений Хомукоу - Дингашели отмечено сосредоточение японских войск -
пехота, артиллерия, тяжелые и легкие пулеметы. Численный состав не
установлен...

6 июля 1938 г. Сосредоточение японских войск продолжается. В районе
Хомукоу - до полка пехоты с минометами и шесть артбатарей.