непосредственной угрозы Лушон мог рассчитывать лишь на городовое ополчение да
взявшихся за оружие пахарей. А поскольку Семандра старательно распускала слухи,
что под её властью простому люду жить станет легче, надёжность подобных
ополчений внушала закономерные опасения. Дешт и Зебер пали именно так - люди
просто открыли ворота. Верные долгу легионеры отступили. Быть может, правильнее
было б предать мятежные города огню, чтобы, по крайней мере, ничего не
досталось бы Семандре, но Тарвус не дерзнул отдать подобного приказа. И он был
прав.
шли на юго-запад, к крупнейшему городу восточных областей внутренней Империи -
Илдару, и прикрыть это направление было уже нечем. Спешно сколоченные
Восемнадцатый и Девятнадцатый легионы направлялись туда.
Мельине. Хотя проверенные временем и делом ветераны открыто роптали.
военных запасов, Император двинулся на восток. Потоки семандрийской конницы,
обтекавшие запруды легионов, несколько приостановились. Всадникам оказалось не
с руки сражаться среди крутых холмов и узких, заросших непроходимым шиповником
долин вокруг Лушона. Командовавший обороной легат всего с тремя когортами сумел
внушить горожанам необходимость сражаться, и без малого три тысячи ополченцев с
длинными луками и восьмифутовыми пиками вполне успешно сдерживали натиск
горячих, храбрых, но не всегда согласных биться насмерть и до последнего
человека семандрийцев.
давно, ещё по осени павших Лакме и Луоне, больших ремесленных городах,
семандрийцы предали жуткой публичной казни всех попавших в их руки легионеров.
ярости швырнув свиток на пол походного шатра. - Это не казнь, Клавдий.
таком случае? - Клавдий, первый консул Империи, не остался в Мельине с
"Серебряными Латами", вновь заявив, что пойдёт в бой хоть простым латником, но
своего повелителя не покинет. Мельином распоряжался избранный купечеством
(самым рьяным к отстройке города сословием) старшина.
свиток, развернула, глянула, тотчас ойкнув и прикрывая рот ладошкой. - Ничто
иное, как жертвоприношение. Тринадцать легионеров казнены столбованием, а до
того - оскоплены. Кровь собрана в чашу и сожжена на алтаре - камне, который
специально притащили сюда.
Дану воевали с ними... но считалось, что его служители сгинули давным-давно...
легионами, но о культе какого-то там "бесформенного" слышал впервые. Император
- нет, но и ему пришлось изрядно покопаться в памяти, прежде чем он извлёк на
свет порядком запылившиеся познания, выученные ещё в детстве уроки. Можно даже
поблагодарить Сежес - учили его на совесть.
древних богов - пока не поднялись во всей своей мощи семицветная Радуга и
Церковь Спасителя. Мир с любовью меж ними царили далеко не всегда, но когда
дело касалось борьбы с "незаконным чародейством" или "безбожными язычниками"
(владевшими своей собственной магией), тут они не ссорились.
Владык. Когда-то давно ему приносили человеческие жертвы. Как, впрочем, и
целому сонму иных. Когда дошло до мечей и копий, это помогло, но не слишком.
простое вторжение, ясно стало с самого начала. Кто-то старательно раскопал,
отыскал, вытащил из забвения служителей старых богов. Кровавые жертвы,
принесённые правильно, - великий источник силы. Когда-то, помнилось, в первые
годы Смертного Ливня простой люд пытался таким образом отвести беду - и немало
женщин, обвинённых во всём, что угодно, окончили свои жизни на кострах или
распятыми на древесных ветвях, поживой для хищных птиц.
победа не окажется полной, если не падут также и те неведомые кукловоды, кто
выпестовал всё это вторжение.
страшное оружие ждёт своего часа в надёжно запертом ларце, осталась только
память о нём - мелкие шрамы, плотно лёгшие от плеча до запястья в тех местах,
где лопались кожа и жилы, извергая обратившуюся в пламя кровь.
Радугу. Предположить, что теперь руками Семандры они же сокрушают уже его
самого? Вполне возможно. Первый удар не удался, но это не значит, что не
последует второго. Или третьего.
дышащий зловонными живыми туманами Разлом. Смутная и неясная угроза, о которой
он, Император, забывать тоже не имеет права. Но нет сил, не хватает войск,
чтобы одновременно перекрыть все направления. На восход уже и так брошено
четырнадцать легионов из двадцати одного. И хирд гномов впридачу.
Ангра на Селиновом Валу, заполнился войсками. По здравому размышлению,
Император повёл с собой и Первый легион, по-новому полностью укомплектованный,
сорок восемь сотен тяжёлой пехоты (сорок манипул по сто двадцать человек или,
если того требовала обстановка, десять когорт по четыреста восемьдесят),
двенадцать сотен легковооружённых лучников (эти строились по манипулам и
придавались когортам) и шестьсот - или двадцать турм - всадников. По этому
образцу вскоре должны были быть переустроены остальные легионы Империи. Прежние
тяжёлые когорты в восемьсот мечей должны были уйти в прошлое.
вновь примутся терзать и без того измученное побережье, но изнемогавшая
береговая охрана всё-таки получила некую передышку. Возникшие кой-где анклавы
морской вольницы Император приказал блокировать. Время штурмовать их пока не
пришло.
в покидаемой столице гордая Дану отказалась наотрез.
императорскому поезду должны были широко распахиваться все их ворота,
устраиваться торжественные встречи, однако на сей раз правителя Ме-льина
встречали лишь наглухо закрытые створки и застывшие у бойниц стрелки. Почти все
бароны примкнули к смуте, и над шатрами башен вместо обязательного имперского
стяга рядом с родовым знаменем хозяина замка теперь реяло полотнище мятежников:
орёл, терзающий змею.
господ баронов помнил (если вообще когда-либо знал), что у древних тайномыслов
именно орёл олицетворял злое, разрушительное начало, облачённое в
обманно-гордые и красивые одежды, в то время как змея, внушающая инстинктивный
страх и неприязнь, служила символом охранительным, требующим от неофита отказа
от впитанных с молоком матери привычек и предубеждений.
приходилось простому люду, он твёрдо знал, запомнил собственной, не раз поротой
спиной: сколь ни суров Император, он лучше самого доброго барона. Исчезни
стальная узда мельинского престола - и распри знати зальют страну кровью почище
любых вторжений. От тех же пиратов, в конце концов, можно было откупиться.
Алчущие власти и "славы" бароны принимали откуп только кровью да дымом пожарищ.
Конгрегации явятся под стены Мельина, они не испытают ничего, кроме горького
разочарования. Мельинские обыватели выйдут на стены. Купцы и мастеровые слишком
хорошо знали, что такое баронство и их наёмники.
велик, но Император запретил себе задерживаться. Мятежи не выигрываются
сидением в осадах, рано или поздно баронам придётся выйти в поле. А он,
Император, - Император до тех пор, пока за ним следует хоть один легионер.
города спешили выставить накрытые столы, идти было нетрудно. Однако, всякий раз
благосклонно принимая городовые депутации, Император мрачно думал, как скоро
ложь Семандры о сладкой жизни купцов и мастеровых под её правлением дойдёт и
досюда - и что случится тогда с теми, кто сейчас спешит с изъявлением
покорности?
когорты, оставляя в день за собой по двенадцать лиг. А новости за это время
становились всё тревожнее и тревожнее.
Буревой гряде. Оставив против них лишь небольшие заслоны, враг всей массой
двинулся к Илдару - узлу дорог как сухопутных, так и речных. Тринадцатый и
Девятнадцатый легионы медленно отступали к городу, сдерживая, как могли, лихие
наскоки семанд-рийской конницы. Легионеры в тяжёлых доспехах теряли немногих от
стрел конных лучников, но всё-таки теряли. Центурии медленно таяли. Одна из
когорт не удержала строй, стена щитов рассыпалась, и все легионеры до единого
оказались или изрублены, или взяты в плен.
Без малого шесть десятков пленных предали: той же казни, что и их несчастных
собратьев в Лакме и Луоне. Столбование на виду у мрачно стоявших в строю двух
легионов. Небо и ветер ведают, чего хотели добиться этим семандрийцы (быть
может, вновь умилостивляли своего Слаша Бесформенного или как его там?) -
однако набранные совсем недавно легионы после такого дела отнюдь не испугались
и не разбежались. Напротив, теперь они горели жаждой отомстить за земляков,
друзей, с кем успели сойтись в тесной лагерной палатке или на продуваемом
ветрами мельинском плацу.
опустевшие замки (их хозяева большей частью переметнулись к Семандре, но
некоторые всё-таки остались верны мельинскому василиску), два легиона уже
которую неделю сдерживали вражий натиск. Семандра нуждалась в Илдаре, обойти