разрезать веревки, связывавшие его запястья и лодыжки. Когда последняя
веревка была рассечена, замерзшее тело упало на забрызганную кровью землю.
Энсель развернулся и пошел туда, где Эвайн по-прежнему сидела возле своего
мертвого сына, прижимая его к себе, и мечом рубил окровавленный кол до тех
пор, пока тот не разломился и не упал в месиво из щепок и пропитанного
кровью снега. Потом он упал на колени и заплакал, опираясь на меч и горестно
склонив голову.
взором. Бартоломью, старший из их охранников, накрыл тело Эйдана своим
плащом. Второй стражник Дамон разглядывал два трупа, лежавшие в развалинах у
ворот, но потом Энсель увидел, как тот задрал голову к поднятой башенной
решетке и застыл. После всего увиденного сегодняшним утром что-то над ним
вызвало новый прилив ужаса.
устремленный в дымящиеся останки смотровой площадки. Там виднелись две
окровавленные ступни, пальцы судорожно шевелились. Еще выше Энсель разглядел
маленькую белую руку, странно вывернутую, сведенную судорогой.
сквозь груды дымящихся бревен. Наконец он смог перебраться на решетку,
используя поперечины в качестве лестницы. Когда он приблизился к тому, что
видел с земли, то едва не упал вниз от возбуждения.
присоединилась Эвайн, напряженно глядя в темноту, но ему сейчас было не до
них--в теле, которое он нашел, еще была жизнь, едва-едва держалась.
случилось близко сойтись с юным Камлином, как его звали в родне, и часто
навещать этот дом, он ни за что не узнал бы его. Изуверы пробили гвоздями
тонкие запястья, потом подняли решетку и подожгли надвратную башню. Перед
этим Камлин прошел свой круг мучений, о которых Энсель догадывался.
из поперечин решетки, чтобы он из последних сил удерживал себя пальцами ног,
а потом повис на пробитых руках и умирал от удушья в пожаре или холода, если
дым его не убьет.
сыпаться деревянные балки, к счастью, пощадившие жертву, и силы воли юного
МакЛина, его жажды жизни. На одно из рухнувших бревен он изловчился
поставить ногу, о другое опирался коленом. Должно быть, боль была просто
невыносимой, пришлось раскачиваться на пронзенных руках до тех пор, пока он
не смог дотянуться до балок.
достигло его и даже спасало от мороза. Каким чудом оказались все эти
совпадения, сохранившие по крайней мере одну юную жизнь среди этого
смертельного запустения!
чувствуя слабый ответ затуманенного сознания. Он послал Бартоломью за
инструментом, которым можно было бы вынуть гвозди из запястий мальчика, тем
временем Дамон добрался до механизма решетки и начал осторожно опускать ее.
Энсель оттолкнул балки, которые могли помешать движению решетки, потом,
держась одной рукой, другой подхватил тело.
он застонал и потерял сознание, но Энселя это обрадовало. Около четверти
часа ушло на то, чтобы освободить мальчика. Его завернули в плащ и отнесли к
стене, укрывая от ветра. Он медленно приходил в себя. Пока Энсель и
стражники хлопотали, Эвайн разорвала свою рубашку на полосы и перевязала его
раны, бинты напитались кровью. Бартоломью согревал тело на своей груди, а
Энсель и Дамон растирали ноги и руки Энселя, возбуждая ток крови. Эвайн
осторожно коснулась лба мальчика, но тот мотнул головой, сбрасывая ее руку.
плащом.
Целитель. Камлин, ты слышишь меня? Камлин, послушай,--настаивала она, когда
опухшие веки открылись, мучительная боль отразилась в глазах и веки
опустились.
ограничивая боль, пока мальчик несколько раз глотнул через силу.
были жизненные силы, и он пытался откликнуться на попытку исцеления. Она еще
крепче ухватилась за краешек живого сознания и одобрительно кивнула, когда
Камлин опустил защиты.
Эйдана), от перенапряжения он дышал шумно и прерывисто, но, кажется, теперь
мог противостоять боли, сотрясающей тело.
болело? А дядя Рис здесь? Эвайн печально покачала головой.
смогу. Как ты думаешь, тебе удастся уйти в транс? Нам нужно очистить раны, а
это будет очень больно, если я не смогу контролировать тебя в контакте. Ты
позволишь мне это сделать?
как послушно опускаются его защиты. Она погрузила его в глубокий
обезболивающий сон, какой умели вызывать неЦелители при помощи партнера.
Затем Эвайн осторожно освободила от бинтов одно из запястий, кровь хлынула
из раны, и Бартоломью, поддерживавший мальчика, отвернулся.
резко пахнущей зеленой жидкостью, которой Рис обычно очищал раны. Передавая
Эвайн смоченный лоскут, он покачал головой.
превратится в беспомощного калеку? Взгляните, что с его рукой. Гвозди просто
разорвали ее надвое.
протирала раны на запястье, осторожно погрузив в них пальцы. Кровотечение
долго не удавалось остановить. Только истратив все бинты, Эвайн решила, что
помочь больше ничем не может. В это время в контакте с Камлином она
почувствовала чье-то призрачное присутствие. Обернувшись, она увидела за
своим правым плечом трехлетнего Тиэга.
вздохнула и попыталась зажать раны, ладони стали мокрыми, кровь текла и по
ее рукам.
сжимая ее с неожиданной силой, когда Дамон попытался оторвать его.--Нет!
Тиэг поможет!
кого-то, похожего на Риса.
Мальчик тотчас перестал пищать и, обвив пухлыми ручонками шею матери,
поцеловал ее в щеку.
заглянули в ее голубые.--Мы вылечим Камлина, да, мамочка? Мы вылечим его,
как папа.--В то же мгновение возник поток энергии Целителя, ненаправленный,
неумелый, но Эвайн почти поверила, что у них действительно получится.
руку, смотри на Камлина и думай о том, как сильно ты хочешь помочь ему.
Договорились?
положил подбородок на ее плечо.
правил, но у нее все получилось. Она вошла с сыном в более тесный контакт и
испытала те же самые ощущения, что во время работы с Рисом. Совершенно не
понимая, как это удалось, она направила поток целительной энергии.
которые она направляла. Она была соединительной нитью, по которой поступала
целительная энергия. Они могли это сделать!
обращала внимания. Она подняла руку Камлина, смело сжала пальцами сквозную
рану, почувствовав, как увеличился поток энергии, несущей с собой тепло
жизни к разорванным костям, мышцам и сухожилиям. Через ее пальцы в рану
вливался поток целительной энергии, которая раньше принадлежала Рису, а
теперь их сыну.
в нормальное положение, мышцы и сухожилия срастаются, а затем, когда она
отняла руку, рана затянулась. Она осмотрела запястье Камлина с тыльной
стороны, там тоже было все гладко. О пройденном мальчику будут напоминать
едва заметные шрамы на руке и рубец в душе, для исцеления которого нужен
другой Целитель, у нее недостаточно мастерства, чтобы заживить душу так, как
это сделал бы Рис. Но по крайней мере кости срослись, и тело выздоравливало.
Тиэгом, но, поняв, что именно они делали, тотчас развязал второе запястье и
постарался как можно лучше очистить. Теперь Эвайн перешла к этим ранам и
тоже исцелила их. Затем положила окровавленные руки на грудь мальчика,
снимая напряжение готовых разорваться мышц, и наконец заживила следы побоев.