Чтение 92–й страницы книги ~Восход Эндимиона~

И еще одна деталь. Это дядя Мартин тоже упустил в своих "Песнях". В
день, когда моего отца расстреляли на ступенях храма Шрайка, мама была
вся покрыта его кровью - реконструированной, доработанной Центром ДНК
Джона Китса. Тогда она еще не до конца понимала, что его кровь в самом
буквальном смысле драгоценнейшее достояние всего человечества. ДНК Джона
Китса была сконструирована так, чтобы заражать других его единственным
даром - способностью входить в Бездну. Смешанная в нужной пропорции с
обычной человеческой ДНК, она несет всем людям дар отпирать врата
Связующей Бездны.

Я - эта смесь. От Техно-Центра я получила генетически доступ к
Бездне, от человечества - редчайшую способность эмпатического восприятия
Вселенной. Плохо это или хорошо, но те, кто пьет мою кровь, уже никогда
не увидят мир таким, как раньше. - С этими словами Энея поднимается на
колени.

Тео поднесла ей белое полотно. Рахиль налила в семь высоких кубков
красное вино. Энея вынула из кармана небольшой пакет, извлекла
стерильный ланцет и антисептический тампон. На мгновение она застыла,
глядя на собравшихся. Воцарилась мертвая тишина. Ни звука - казалось,
все сто с лишним человек затаили дыхание.

- Выпив это, вы не обретете ни счастья, ни мудрости, ни долгой
жизни, - очень тихо сказала она. - Нет никакой нирваны. Нет никакого
спасения. Нет никакой загробной жизни. Нет воскресения. Только
безграничное познание - сердцем и разумом - и возможность великих
открытий, великих приключений и гарантия новой боли и ужаса, из которых
и состоит большая часть нашей короткой жизни.

Энея переводит взгляд с одного лица на другое и улыбается,
встретившись глазами с восемнадцатилетним далай-ламой.

- Некоторые из вас были на всех моих беседах. Я рассказала вам, как
научиться языку мертвых, языку живых, как научиться слушать музыку сфер,
как научиться сделать первый шаг. - Она смотрит на меня. - Некоторые -
слышали лишь немногое. Не все были здесь, когда я говорила об истинном
назначении христианского крестоформа или об истинной природе Шрайка. Не
все слышали в подробностях о постижении языка мертвых... Кто-то
сомневается, кто-то колеблется... Я очень прошу вас - не спешите.
Остальным же повторю: я не мессия... но я - учитель. Если то, чему я
научила вас за эти месяцы, стало для вас истиной, если вы хотите
получить шанс - испейте сегодня мою кровь. Но знайте, ДНК, позволяющая
воспринимать Связующую Бездну, несовместима с крестоформом. Этот паразит
усохнет и погибнет ровно через двадцать четыре часа после того, как вы
выпьете вино с моей кровью. И никогда уже не сможет укорениться в вас.
Если вы ищете воскресения через крест крестоформа, не пейте мою кровь в
этом вине.

И знайте, что подобно мне станете презираемыми и гонимыми врагами
Священной Империи. Ваша кровь станет заразной. Тех, с кем вы поделитесь
ею - тех, кто решит найти Связующую Бездну через дарованную вами ДНК, -
тоже ждет презрение.

И наконец, знайте, что, если вы выпьете лишь один глоток этого
вина, ваши дети родятся с даром входить в Связующую Бездну. К добру это
или не к добру, ваши дети и дети ваших детей будут рождаться, зная язык
мертвых, язык живых, зная музыку сфер и зная, что они могут сделать
первый шаг через Связующую Бездну.

Энея коснулась пальца бритвенно-острым лезвием. Крохотная капелька
крови сверкнула в свете фонарей. Рахиль поднесла кубок, и крохотная
капелька упала и растворилась в вине. То же повторилось со вторым кубком
и с третьим... пока во всех семи кубках вино не стало... зараженным?
Пресуществленным? Голова пошла кругом, сердце забило сигнал тревоги.
Какая-то безумная пародия на христианское причастие. Моя подруга, моя
возлюбленная, моя любовница... Она что, сходит с ума? Она и вправду
поверила, что она мессия? Нет, она же сама сказала, что нет. А сам-то я
верю, что навсегда стану другим, испив вина, смешанного в пропорции
миллион к одному с кровью моей возлюбленной? Не знаю. Не понимаю.

Около половины собравшихся выстроились в очередь, и каждый,
подходя, делает глоток из огромного кубка. Нет, из священного
евхаристического сосуда. Но это же кощунство. Так нельзя! Или так надо?
Каждый делал только один глоток и возвращался на место. Никто не
изменился, никто не впал в экстаз, никто не казался просветленным. Ни у
кого не засиял вокруг головы нимб. Никто не воспарил над землей, никто
не стал говорить на незнакомых языках. Нет. Просто каждый делал глоток -
один глоток - и садился на циновку.

И тут до меня дошло, что я застыл на месте, пытаясь поймать взгляд
Энеи. Так много вопросов... Да, но ведь своим бездействием я предаю ту,
что так безоглядно доверилась мне. И я встаю и начинаю пробираться в
хвост очереди.

Энея наконец-то заметила меня и быстро подняла руки, ладонями ко
мне. "Нет, Рауль, не сейчас. Еще рано". Какое-то мгновение я стою в
нерешительности, глядя на остальных: они, чужие ей люди, удостоены
близости с моей любимой, а я нет. Потом, с лихорадочно колотящимся
сердцем и пылающим лицом, иду обратно на свою циновку.

Официально вечер никто не закрывал. Люди просто начали расходиться
по двое-трое. Одна пара - женщина пила вино, мужчина нет - ушла в
обнимку, будто ничего не изменилось. Возможно, ничего и не изменилось.
Возможно, ритуал причастия был всего-навсего метафорой и символом или
самовнушением и самогипнозом. Возможно, те, кто приложит достаточно
усилий, чтобы ощутить нечто, называемое Связующей Бездной, обретут некий
внутренний опыт и поверят в то, что все было на самом деле. Возможно,
все это чушь собачья.

Я потер лоб: у меня вдруг разболелась голова. Хорошо, что я не пил
вина. От вина у меня мигрени. Я почувствовал себя больным, опустошенным
и всеми покинутым.

- Не забудьте, - громко сказала Рахиль, - завтра в полдень будет
уложен последний камень галереи. На верхней медитационной террасе
состоится праздник! Приносите напитки с собой.

На том вечер и закончился. Я двинулся вверх по лестнице,
обуреваемый смешанными чувствами - восторгом, предвкушением, сожалением,
смущением, возбуждением и пульсирующей болью. Признаюсь, половины
объяснений Энеи я не понял, но у меня осталось разочарование и ощущение
неловкости... К примеру, я просто уверен, что та тайная вечеря никак не
могла завершиться напоминанием о том, чтобы завтра все пришли на
праздник на верхней террасе.

Я хмыкнул и тут же проглотил смешок. Тайная вечеря... Хорошенькое
сравнение. Голова разболелась еще сильнее. Не лучшее состояние для
занятий любовью.

От студеного ветра на галерее верхней террасы в голове у меня
немного прояснилось. Тонкий серп Оракула висел на востоке над темными
кучевыми облаками. Звезды холодно взирали с небес.

Я уже ступил на порог нашей комнаты и как раз собирался зажечь
фонарь, когда небеса вдруг раскололись.

Энея и А.Беттик, Рахиль и Тео, Джордж и Джигме, молодой далай-лама
и Дорже Пхамо и еще многие-многие другие - все поднялись на верхнюю
террасу и в ужасе смотрели на небо. Энея подошла ко мне и взяла меня за
руку. Удивительно, что мы не ослепли от светового шоу, разыгравшегося в
вышине, - белые сполохи, распускающиеся, словно гигантские цветы;
лимонно-желтые вспышки; немыслимо яркие алые росчерки, пересекающиеся
синими, белыми и желтыми штрихами, - прямые и четкие, как след алмаза на
стекле. Оранжевые шары, вспухающие в беззвучном взрыве; снова белые
сполохи и алые росчерки. Все это - в полной тишине, но от неистовой
интенсивности света очень хочется зажать уши и забиться куда-нибудь
подальше.

- Что это еще такое, сто чертей с упырями?! - воскликнул Лхомо
Дондруб.

- Космический бой, - устало отозвалась Энея.

- Не понимаю, - сказал далай-лама. В его голосе не было страха,
только любопытство. - Имперские власти заверили нас, что у них на орбите
только один корабль - по-моему, "Джебраил", - да и тот с дипломатической
миссией, а не военной. Регент Ретинь Токра тоже уверял меня в этом.

Громомечущая Мать-свинья как-то неприлично всхрюкнула.

- Ваше Святейшество, регент получает мзду от имперских ублюдков.

Юноша повернулся к ней.

- Полагаю, это правда, Ваше Святейшество, - подхватил Эйхедзи, его
телохранитель. - Дворец полнится слухами.

Почерневшее было небо снова полыхнуло в двух десятках мест
одновременно. Скалу озарили алые, зеленые и желтые отблески.

- А почему мы видим лазерные лучи? Ведь в космосе нет ни пыли, ни
коллоидных частиц, способных рассеивать свет? - поинтересовался
далай-лама, сверкнув темными глазами. Очевидно, весть о предательстве
регента его не удивила - во всяком случае, заинтересовала гораздо
меньше, чем сражение, разыгравшееся в тысячах километров от нас.

- Видимо, некоторые корабли подбиты или уже уничтожены. Ваше
Святейшество, - ответил телохранитель. - Когерентные пучки света
оставляют след в облаках молекулярной пыли, замерзшего кислорода и
прочих газов.

Это объяснение заставило всех на минутку приумолкнуть.

- Мой отец однажды видел такое на Гиперионе, - прошептала Рахиль и
принялась растирать руки, словно ей холодно.

Я моргнул и удивленно уставился на нее. Да, Энея говорила, что отца
ее подруги звали Сол... И "Песни" Силена я хорошо знаю. Я догадывался,
что Рахиль - та самая малышка, что участвовала в легендарном